Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика - читать онлайн книгу. Автор: Петр Андреев cтр.№ 16

Днем и ночью над нами пролетали на восток немецкие бомбардировщики. Несколько налетов одиночных самолетов на наши позиции успеха не имели и вреда нам не принесли. Редко, но появлялись и наши истребители – «ишаки». Мы плакали, глядя, как их тут же сжигали немецкие «мессеры».

На третий день я в составе взвода разведки из 10 человек выехал в действующую армию – на смоленское направление под город Ельню.

Подготовились основательно. Побрились, почистились, получили на 10 дней продовольствие для себя и овес для лошадей. А командир взвода, старший сержант Дрегляйнов, кроме того, решил укоротить свою шинель. У него была хорошая кавалерийская шинель, но поскольку нам предстояло не рубиться в конном строю, а ползать по наблюдательным пунктам, он посчитал, что длиннополая шинель будет мешать. Примерил, сколько надо отрезать, чтобы полы не были ниже колен, и отрезал одну полу, затем перевернул шинель и опять отрезал ту же полу. Дальше ничего не оставалось, как укоротить и вторую полу на столько же. Заменить шинель в ту пору было еще негде, и высоченный сержант в необычно короткой шинели был долгое время предметом всеобщего смеха.

Моста и средств для переправы на нашем участке обороны не было, поэтому переправились через Днепр вброд. Глубина была небольшая. В самом глубоком месте вода доставала до крыльев седла, и, став коленками на седло, можно было переправиться, даже не замочив сапог.

Ехали по проселочным дорогам. Места живописные. Но мы думали о другом. Что там, впереди? Никто из нас не видел войну воочию, и наше представление о войне складывалось из кинофильмов. В то же время где-то в глубине души глодал червяк сомнения. Информации с фронтов о ходе боев в то время мы не имели. Знали, где и когда наши войска покинули свои позиции, какие города оставили, сколько сбили немецких самолетов и подбили танков. И не имели ни малейшего представления о тактике боев, а тем более о стратегии. Мы не знали ничего о немецких танках, самолетах, вооружении и транспорте. Знали только, что у нас все лучше, чем у противника, что мы сильнее, что мы сильнее любой другой армии мира и в состоянии разбить любого противника на его собственной территории. И вдруг произошло что-то невероятное. Правда, в то время ходили слухи о том, что мы заманиваем противника в глубь своей территории, чтобы одним ударом уничтожить его. Опровергнуть такие слухи никто в то время не мог, но к таким разговорам было чувство недоверия. Жило какое-то другое внутреннее чувство, и мы им делились со своими самыми близкими и верными друзьями, что что-то у нас недоговаривают, что где-то крупно просчитались, переоценили свои силы и недооценили противника.

Проезжали через многие, сначала затихшие, как будто вымершие, а ближе к фронту – уже заселенные тыловыми армейскими подразделениями деревни. На колхозных полях не было видно ни техники, ни людей. Зато канонада с каждым часом нарастала. Когда стали четко слышны пулеметные очереди, нашли укромное место на опушке леса у ручья. Спешились. Оставили с лошадьми двух коноводов и отправились выбирать наблюдательный пункт. Было раннее утро. Солнце только поднялось над горизонтом. Впереди слышна ружейно-пулеметная перестрелка. Огневики пушечной батареи рассказали, как безопасней пройти на наблюдательный пункт батареи. Не прошли и половины дистанции до НП, как услышали завывающий звук самолета. Это приступила к работе так называемая «рама» – немецкий самолет-разведчик с двойным фюзеляжем. Заработали и батареи противника, обрабатывая передний край нашей обороны. Но нам разрывов видно не было.

Появился, а затем стал быстро усиливаться гул теперь уже не одиночного самолета. Из-за горизонта появились три самолета Ю-87. Сделали круг над нашими позициями, зашли на второй и в одном месте круга стали со страшным воем проваливаться. Выходили из пике, набирали высоту и снова заходили на цель. Во время пикирования от самолетов отделялись черные капли, и были видны вспышки стреляющих пушек и пулеметов.

Сделав несколько заходов, самолеты ушли, а мы поспешили на высоту, чтобы укрыться на наблюдательном пункте. Как-то неуютно лежать на открытом месте, когда над тобой делают заходы на цель самолеты противника.

По неглубокому ходу сообщения, нагнувшись, прибежали на наблюдательный пункт. Небольшой блиндажик в один накат на скате невысокого холма, полого спускающегося к речке. На земляных нарах, прикрытых плащ-палаткой, сидел лет тридцати – у нас командиры такого возраста считались стариками – старший лейтенант. Сбившиеся черные волосы закрывали широкий лоб. Шевиотовая офицерская гимнастерка порядком помята, но застегнута на все пуговицы. Офицерская полевая портупея в полном комплекте, даже свисток занимает свое место. Взгляд сосредоточенный, строгий.

Наш старший командир, начальник разведки дивизиона младший лейтенант Куропаткин, доложил по всей форме, кто мы и цель нашего прибытия.

– Садись, младший лейтенант, я уже все знаю. Мне звонили с батарей. Ты зачем привел такую ораву? Или ты думаешь, у меня здесь казарма? Ты видишь, мы еле вмещаемся вчетвером. Отправляй своих гавриков обратно. Могу оставить только двоих, и то на день-два, не больше. Это сегодня фрицы нам дали выходной, а завтра ты увидишь, что здесь будет твориться.

Наш Куропаткин стал уговаривать старшего лейтенанта разрешить нам понаблюдать за передним краем до вечера, а за ночь мы оборудуем свой НП.

Остановились на том, что он двух своих разведчиков отправит в тыл – на батарею, отдохнуть, помыться и отоспаться, а нас шесть человек оставляет при условии, что мы будем выполнять роль разведчиков-наблюдателей батареи, то есть вести журнал наблюдателя и при появлении чего-нибудь существенного докладывать командиру батареи. Оставляет только шесть, и не больше. Все восемь человек в блиндаж НП не вместятся. Двое наших отправились к лошадям, а мы, сложив в угол свои ранцы, приступили к работе.

Ознакомились со схемой ориентиров. Младший лейтенант составил график дежурства наблюдателей, и приступили к работе. Первым занял место у окуляров стереотрубы командир. Мы, расположившись прямо на полу наблюдательного пункта и в ходе сообщения возле него, с нетерпением ждали своей очереди. Нам казалось, что он так никогда и не уйдет от стереотрубы. Но вот Куропаткин заявил, что на переднем крае ничего не видно, и уступил место следующему. Договорились, что каждый понаблюдает по 10 минут, а уже затем наблюдение пойдет по графику.

А тем временем старший лейтенант рассказывал, что на этом рубеже их дивизия стоит уже больше 10 дней, – к сожалению, память не сохранила номер дивизии – и что все это время противник атакует наши позиции. Бывает, что имеет успех – тогда ему удается потеснить нашу оборону. Наши переходят в контратаку, и он, не успев закрепиться, снова откатывается назад.

Подошла и моя очередь занять место у стереотрубы. День стоял солнечный. Видимость хорошая. Десятикратное увеличение прибора и небольшая дальность позволяли видеть каждую морщинку на местности. В сторону противника, прямо на запад, – пологий спуск, поперек которого в нескольких сотнях метров от нас протянулись наши окопы. Метрах в ста впереди окопов протекала речка шириной метров пятнадцать. Это нейтральная – ничейная земля. Прямо за речкой – еще в полусотне метров – уже окопы противника. Левее основного направления к самым вражеским окопам подходила низина, поросшая кустарником. Она позволяла немцам скрытно перебрасывать на передний край подкрепления и боеприпасы. Еще левее на горизонте были видны остатки деревни – колодезные журавли да обгоревшие деревья. В центре обзор закрывался переломом холма, северный скат которого покрывал смешанный лесок.