Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане - читать онлайн книгу. Автор: Надырпаша Сотавов cтр.№ 70

Но никакой поддержки дагестанским владетелям, несмотря на неоднократные заверения, султанское правительство не оказало. Отправленные повторно в Стамбул дагестанские послы вернулись безрезультатно. «Двое лезгов, присланные сюда к Порте один после другого из Дагестана, – доносил тогда же А. И. Неплюев, – по осведомлении о том бедственном состоянии, в каком Порта находится, с поспешением в Дагестан без довольства поехали». [810]

В отличие от Османской империи Россия, укрепившая к тому времени свои позиции в Европе, смогла более решительно действовать и на Кавказе. Это отразилось в ряде дипломатических актов, которые должны были предотвратить вмешательство Стамбула в дела Дагестана и других кавказских земель. Выступления Петербурга в роли покровителя народов Дагестана способствовали усилению влияния России, качественному сдвигу в расширении и укреплении российско-дагестанских отношений.

Анализ военно-политических событий, происходивших на территории Дагестана в 30-40-х гг. XVIII в., показывает, что этот период стал важным этапом на пути консолидации дагестанских народов в борьбе против завоевательных устремлений Надир-шаха Афшара. В ходе этой борьбы, отстаивая свои права на самостоятельное экономическое, политическое и духовное развитие, они проявили глубокое понимание нависшей опасности, необходимости тесного единства, взаимной выручки и поддержки для разгрома многократно количественно и качественно превосходящих сил противника.

Однако исход этой борбы зависел не только от героизма, патриотизма и самоотверженности борцов за независимость родной земли, но и от позиций противостоящих Ирану, но соперничавших между собой держав – Османской империи и царской России. Отказ царского двора и султанского правительства от активной политики в этом регионе, обусловленный специфическим характером их взаимоотношений с Ираном, облегчил осуществление завоевательных походов иранских феодалов. Этой же цели служила поддержка, оказанная Надир-шаху западными державами, в частности Англией, активно способствовавшей усилению военной мощи Ирана.

Однако покорить Дагестан, несмотря на поддержку западных держав, Надир-шаху не удалось. Попытка Парижа и Лондона организовать совместное выступление Ирана и Турции против России потерпела провал. На пути иранской агрессии на Север встали народы Дагестана, нанесшие захватчикам сокрушительное поражение. Героическая борьба народов Дагестана, подорвавшая военно-политическую мощь Ирана, обрекла на провал гегемонистские замыслы Надир-шаха на Кавказе.

В многовековой истории народов Дагестана освободительная борьба против иноземных завоевателей занимает особое место как по содержанию протекавших в то время процессов, так и по их результативности, оказавших решающее влияние на развитие важнейших событий не только на Кавказе, но и далеко за его пределам в обширном евразийском пространстве. Сказанное подтверждается анализом многочисленных материалов, использованных источников и литературы, позволяющих сделать следующие выводы:

Дагестан, расположенный между Европой и Азией, Черным морем и Каспием, на главных коммуникациях, ведущих в Закавказье, на Ближний и Средний Восток, издавна привлекал внимание разных стран и народов, особенно правителей соседних держав – шахского Ирана, султанской Турции и царской России. Главное внимание при этом они уделяли Дербентскому проходу, как «Главному Кавкзскому коридору», связывавшему Юго-Восточную Европу с Передней (и через Каспий) и Средней Азией.

По существу «Каспийский путь» выступал для них в роли постоянного «яблока раздора», овладение которым могло обеспечить гегемонию на Кавказе, расширить их владения в различных направлениях. Ирано-турецкие войны, шедшие с начала XVI в., завершились Касре-Ширинским договором 1639 г., по которому Дагестан, Азербайджан, Восточная Армения и Восточная Грузия попали под власть сефевидского Ирана, а Западная Грузия и Западная Армения отошли к Османской империи. С тех пор до свержения власти Сефевидов в 1722 г. в Плоскостном Дагестане установилось владычество иранских шахов, сочетавшее экономический и социальный гнет завоевателей с религиозным гонением шиитов против суннитов.

Успехи России в Кавказском направлении оказались скромнее, ограничившись овладением Астраханью в 1556 г.

Новая фаза активности кавказской политики России и Турции наступила в связи с мощными антииранскими восстаниями 1707–1721 гг. в Дагестане и Ширване, приведшими к свержению иранского владычества, ускорившими Каспийский поход Петра I и вмешательство Англии и Франции в кавказские дела с антироссийских позиций «восточного барьера». Значение Дагестана и прикаспийских областей в политике противоборствующих сторон еще более возросло, став объектом пристального внимания со стороны Петербурга и Стамбула, стремившихся захватить инициативу и овладеть этими важными в их стратегических и экономических замыслах территориями.

Обстановка на Кавказе благоприятствовала реализации экспансионистских замыслов османских и российских правителей. По мере усиления антииранских восстаний и ослабления власти Сефевидской династии большинство кавказских владетелей, в том числе и дагестанских правителей, стали отходить от Ирана и пошли на сближение с Россией. В то же время другая их часть заняла колеблющуюся позицию, добиваясь поддержки сначала со стороны Петербурга, а затем Стамбула. Учитывая этот важнейший внешнеполитический фактор, противоборствовавшие стороны стали выступать в роли их покровителей: российский кабинет – христианских народов Закавказья, султанское правительство – суннитов Дагестана.

Эта коллизия в кавказской политике соперничавших держав стала проявляться более активно после подписания Петербургского договора 1723 г. и Константинопольского трактата 1724 г., оказавших определенное влияние на выбор внешнеполитической ориентации местными владетелями и старшинами. Подтверждение тому – деятельность правительств и дипломатических ведомств Стамбула и Петербурга в период разграничения на Кавказе, стремительного восхождения Надир-шаха к власти, накануне и во время его первых нашествий на Ширван и Дагестан.

Однако, маскируя истинные цели своих правительств, представители российской и османской администрации были вынуждены проводить более умеренную политику, стремясь заручиться поддержкой определенных политических сил и местных феодальных правителей. Под прикрытием политики покровительства им удавалось найти опору среди части кавказских и дагестанских правителей, а также торгово-ремесленных кругов, заинтересованных в расширении торговли и обмена с Россией и Османской империей. Эти круги надеялись, что переход под власть Порты или российского правительства принесет им больше выгоды, чем деспотический режим иранских шахов, который они испытали в предшествующий период.

Вместе с тем уже в это время правящие круги упомянутых стран не раз демонстрировали захватническую сущность своей политики, хотя она и прикрывалась благими намерениями. Российское правительство, как и Порта, неоднократно отклоняло обращения о подданстве местных владетелей, чтобы сохранить предлог для проведения экспансионистской политики. После смерти Петра I петербургский кабинет организовал ряд карательных экспедиций против строптивых горских владетелей, в частности шамхала Адиль-Гирея, завершившихся лишением их владений, титулов и политических прав. Такая же политика османскими и российскими властями проводилась в отношении старшин союза Кюре и жителей других территорий, не желавших подпасть под иноземное владычество.