Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане - читать онлайн книгу. Автор: Надырпаша Сотавов cтр.№ 22

Роль Дагестана во взаимоотношениях России, Ирана и Турции была неоднозначной и зависела от многих факторов: стратегических планов соперничавших держав, объективных возможностей для их реализации, внешнеполитической ориентации владетелей и старшин, отношением дагестанских народов к политике противоборствовавших сторон и местной феодальной элиты, особенно в вопросах, имевших или обретавших внешнеполитический характер. Анализ политической ситуации в Дагестана с учетом упомянутых факторов может высветить общий фон, на котором происходили описываемые события.

Такой анализ следует начать с антииранских восстаний, ускоривших вмешательство соперников Ирана в кавказские дела и падение Сефевидской династии в самом Иране. Преимущественное внимание к антииранским восстаниям важно и потому, что в начале 90-х гг. появились отдельные газетные публикации о предводителях восстаний (Сурхай-хан Казикумухский, Дауд-бек Мюшкюрский) [229] , не лишенные фактических ошибок и освещающие их роль с субъективных позиций. Между тем объективная оценка роли дагестанских владетелей в антииранской борьбе во многом проясняет их действия не только в период борьбы против владычества Сефевидов, но и нашествий Надир-шаха Афшара.

Предводителями антииранских восстаний, охвативших в 1707–1712 гг. Джаро-Белоканы, Цахур, Табасаран и Северный Азербайджан, выступили Хаджи-Дауд Мюшкюрский, Сурхай-хан Казикумухский, Ахмед-хан Кайтагский и Али-Султан Цахурский, поставив себе целью, по мнению Г. Алкадари, «организовать убийство и уничтожить в Нухинском, Ширванском и Кубинском уездах поставленных шахом Хусейном ханов и служащих». [230] Но, кроме этих мотивов, как заметил А. Неверовский, они воспользовались возможностью отложиться от Ирана, особенно тем, что «предприимчивым людям было открыто свободное поприще приобретения новой власти, новых владений». [231]

С этой целью осенью 1712 г. во главе повстанческих сил до 30 тыс. человек они напали на Шемаху, но не смогли ее взять. После этой неудачи Ахмед-хан под влиянием шамхала Адиль-Гирея воздержался от дальнейшей борьбы, а Сурхай и Али-Султан вернулись в свои владения. О позиции самого Адиль-Гирея в это время И. Гербер сообщает: «Когда бунт в Дагестане и Ширване начался, то Шамхал по своей мочи трудился оное утушить, токмо ни добротою, ни силою то учинить не мог». [232] Однако по мере нарастания антииранских восстаний Адиль-Гирей стал отходить от Ирана и пошел на сближение с Россией. Касаясь этого зигзага в политике тарковского владетеля, тот же автор подчеркивает, что шамхал, видя бессилие шаха подавить эти восстания, «и потому такому бунту конца не будет… обрадовался, что Россия намерена с войском в Персию вступить». [233] В марте 1717 г. Адиль-Гирей принял российское подданство.

Отношение дагестанских владетелей к антииранским восстаниям зависело от решаемых ими конкретных задач. По существу остался в стороне от них аварский нуцал Умма-хан. Не вмешиваясь в бурные события своего времени, правитель Аварии занялся подчинением своей власти близлежащих «вольных» обществ и владений. Отмечая усиление власти аварского хана над своими подданными, И. Гербер писал, что «они подвластны различным князьям… Знатнейший из них усмей авар называется, а особливое имя его Ума-хан». [234]

Более глубокие причины «нейтралитета» Аварии в этих событиях, обращая внимание на ее географическое положение и труднодоступность для завоевателей, вскрывает другой источник. «Хотя по времени шах персидский и султан турецкий владели некоторыми ханствами в Грузии, – отметил генерал-майор Энгельгардт в «Замечаниях против списка подполковника Скалона», – но Авария никогда не подвергалась быть данниками или чем-нибудь зависимым от сих держав (Ирана и Турции. – Н. С.), как Тарки, Дербент и протчие, которые просили шаха персидского утвердить их властителями по наследству получаемых ими краев, без чего народ им не повиновался. По воинственной нравственности сего народа, Авария и тогда почиталась неприступною и заставляла сии державы по необходимости иметь союзные сношения с оною, дабы от нее получать надежное наемное войско». [235]

Не принимали участия в антииранских восстаниях находившиеся под угрозой постоянных нашествий табасаранские владетели майсум и кадий. Тот же автор писал о табасаранцах, что «они имеют собственного своего князя, который называется Махсум. Тогдашний назывался Мугамед, а Кади Рустан бек. Оба они находились прежде в подданстве у Персии и зависели от султана Дербентского». [236] В отличие от них, по мере развития антииранского движения предводители Рутула добились независимости и пошли на сближение с Сурхаем.

Обуславливалось это тем, что наибольших успехов в это время добился правитель Лакии. Воспользовавшись ослаблением Ирана и создавшейся благоприятной обстановкой, Сурхай-хан расширил границы своего владения от Кумуха, Кюре и Самура до Кубы. «В это время значение Казикумуха достигло высокой степени, – отмечает А. В. Комаров. – Все владетели обществ искали дружбы и покровительства Чолак Сурхай-хана». [237]

Неоднозначные внешнеполитические ориентиры выбрали кумыкские князья. Постепенно отворачиваясь от Ирана в период спада антииранского движения, наиболее последовательными сторонниками России выступили шамхал Адиль-Ги-рей и аксаевский владелец Султан-Махмуд. Северокумыкские эндиреевские владетели, занятые распрями с кабардинскими князьями, поставили себя в натянутые отношения с Россией. Буйнакский владелец Муртузали, соперничая с Адиль-Гиреем в борьбе за власть, склонился на сторону казанищенского Умалата, оставшегося сторонником Ирана. Находившийся под влиянием кайтагского уцмия Ахмед-хана отемышский владетель Султан-Махмуд, совершив нападение на представителей российского посольства в 1718 г., осложнил взаимоотношения с Россией. Оставшись в одиночестве, Дауд-бек совершал вылазки против иранцев, но был пленен и просидел в дербентской тюрьме до освобождения своими единомышленниками в 1720 г.

К этому времени разложение Сефевидской державы достигло апогея. Иран и подвластные Сефевидам территории были охвачены массовыми восстаниями. Решающий удар по кавказским позициям Ирана нанесли дагестанские повстанцы. После двухнедельной осады во главе с Дауд-беком и Сурхаем 7 августа 1721 г. они захватили Шемаху, уничтожили кавказского наместника шаха Кей Хосров-хана, 800 членов иранской администрации и 300 русских купцов, изъяв у них товары, по данным различных источников, от 500 тыс. до 2 млн. руб. [238]