Жуков. Портрет на фоне эпохи - читать онлайн книгу. Автор: Ж. Лопез, Л. Отхмезури cтр.№ 184

«Войска армии т. Рыбалко и т. Лучинского сегодня 28 апреля 1945 г. с боями правым флангом к Ангальтскому вокзалу (правая разграничительная линия фронта), уступом и левым флангом ведут бой за Вильмерсдорф, Халензее.

По донесению т. Рыбалко, армии т. Чуйкова и т. Катукова 1-го Белорусского фронта получили задачу наступать на северо-запад по южному берегу Ландверканала. Таким образом, они режут боевые порядки войск 1-го Украинского фронта, наступающих на север.

Прошу распоряжения изменить направление наступления армий т. Чуйкова и т. Катукова.

О Вашем решении прошу сообщить.

Конев. Крайнюков. Петров» [711] .

Жуков не соизволил ответить своему коллеге, а в 22 часа направил донесение Сталину:

«[…] 2 – Я решил встречным ударом 2 гв. ТА и правого фланга 3 уд. А в юго-восточном направлении, всеми силами 5 уд. А, 1 гв. ТА и 8 гв. ТА в северо-западном направлении расколоть окруженную группировку в Берлине на две части, после чего оставшиеся очаги обороны уничтожить по частям. По состоянию на 19.00 28 апреля 1945 г. эти наступающие навстречу группы войск фронта находятся на удалении полутора километров одна от другой и в ближайшее время соединятся.

3 – Две стрелковые дивизии 28 армии и одна мсрб 3 гв. ТА 1-го Украинского фронта, имея от Конева задачу наступать из ст. Палештрассе (полтора километра западнее аэропорта Темпельхоф) на север вдоль железной дороги, 28.4.45 г. вышли в тыл боевых порядков 8 гв. А и 1 гв.

Наступление частей Конева по тылам 8 гв. А и 1 гв. ТА создало путаницу и перемешивание частей, что крайне осложнило управление боем. Дальнейшее их продвижение в этом направлении может привести к еще большему перемешиванию и к затруднению в управлении.

Докладывая изложенное, прошу установить разграничительную линию между войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов или разрешить мне сменить части Украинского фронта в г. Берлине.

Жуков. Телегин. Малинин» [712] .

Еще до того, как эта телеграмма пришла в Кремль, Сталин, внимательно, час за часом следивший за ходом операции, уже принял решение. Пора было останавливать гонку, становившуюся опасной. В 21.20 Ставка сообщила обоим маршалам, что отныне установлена новая разделительная линия: «ст[анция] Темпельхоф, Виктор-Луизеплац, ст[анция] Савиньи и ст[анция] Весткройц». Конев был изгнан из района Тиргартена, его войска должны были отойти к западу. Он подчинился, однако ему было трудно заставить принять такое решение Рыбалко, одна из частей которого вышла к станции «Зоопарк». Жуков остался единственным претендентом на взятие Рейхстага. 30 апреля 1945 года, в 22:50, два сержанта 3-й ударной армии генерала Кузнецова водрузили советский флаг над Рейхстагом. Фотограф Евгений Халдей запечатлел этот момент для истории. Жуков выиграл битву за память: он навсегда останется человеком, взявшим Берлин. За семь часов до того Гитлер покончил жизнь самоубийством. Жуков доложил об этом факте Сталину, как только сам узнал о нем, в 4 часа следующего дня. На это Сталин заметил:

« – Доигрался, подлец. Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?

– По сообщению генерала Кребса [последний начальник Генштаба сухопутных сил], труп Гитлера сожжен на костре» [713] .

2 мая генерал Вейдлинг подписал капитуляцию немецких войск. Огромная колонна военнопленных (134 000 человек) потянулась на восток. В оглашенном приказе Сталина было объявлено, что вечером в Москве в честь войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов будет дан салют: Родина салютует героям обоих фронтов 24 залпами из 324 орудий.

Как оценить действия Жукова-полководца в Берлинской операции? Во-первых, он действовал не один – треть города взял Конев. В ходе самого боя роль Жукова как командующего 1-м Белорусским фронтом была скромна. После того как пять армий вошли в город, они действовали автономно, в том числе по причине сложностей с радиосвязью. Скорее победителями были командующие армиями: Чуйков, Берзарин, Кузнецов, Катуков, Рыбалко… а еще больше – простые солдаты, которые за несколько часов до окончания войны дрались с исключительным упорством. Жукову и Коневу взятие Берлина стоило от 13 000 до 20 000 человек убитыми. Много это? И да, и нет. Много, если вспомнить, что не было никакой нужды посылать этих людей на смерть, поскольку цель не имела никакого военного значения. Нет, если сравнить с другими боями в городах. 300 000 советских солдат и офицеров за десять дней взяли гигантский мегаполис, в котором упорно оборонялись 90 000 человек, и потеряли при этом от 13 000 до 20 000 человек. Для сравнения: американцы при штурме Ахена, обороняемого 9000 немцев, потеряли за девятнадцать дней боев 1000 человек; средний ежедневный темп продвижения составлял 200 метров. Слишком много крови было пролито и слишком много времени потеряно, чтобы взять город в сорок раз меньший, чем Берлин. Более ярким примером является результат Паулюса, потерявшего убитыми в период с 13 сентября по 18 ноября 1942 года около 5000 человек и завоевавшего 80 % Сталинграда. В момент начала битвы за Берлин американцы высадились на Окинаве. Операция, в которой американцам противостояли 100 000 японцев, продолжалась с 1 апреля по 23 июня и стоила флоту и морской пехоте США 8000 человек убитыми. Проходила она на территории в два раза большей, чем площадь Большого Берлина, и так же изобиловавшей ловушками, а оборонявшиеся защищались так же отчаянно. Все эти цифры не столько свидетельствуют против Жукова и Конева, сколько указывают на главный недостаток советского командования: желание закончить операцию поскорее. VI армия Паулюса прошла 5000 метров за шестьдесят пять дней (77 метров в сутки), на Окинаве семь американских дивизий генерала Бюкнера преодолели 16 000 метров за шестьдесят дней (266 метров в день), советские войска в Берлинской операции прошли 20 километров за десять дней (2000 метров в день)… Как бы ни оценивать их действия, невозможно не признать одного: Красная армия сделала то, что было не под силу ни одной армии в мире – при ожесточенном сопротивлении сильного противника сделать за десять дней то, что она сделала в Берлине.

2 мая 1945 года, в 15 часов, бои в Берлине прекратились. Рейхсканцелярия стала последним зданием, взятым штурмом войсками 1-го Белорусского фронта. Жуков направился туда, как только стихла стрельба. Ему доложили, что в бункере только что обнаружили трупы шестерых детей Геббельса. Маршал не захотел спуститься проверить. Но где же труп Гитлера? Допрос пленных ничего не дал. Тем не менее удалось захватить ценную добычу: Ганса Фрича, руководителя службы радиовещания рейха. В присутствии маршала он во всех подробностях рассказал о последних часах жизни Гитлера. Но, в отсутствие трупа фюрера, во время международной пресс-конференции, состоявшейся 7 июня, Жуков выразил сомнения в его смерти; его слова облетели весь мир: «Труп его мы не нашли. Поэтому сказать что-либо утвердительное я не могу. Он мог в самый последний момент улететь на самолете» [714] . В своих «Воспоминаниях» он пишет, что «несколько позже в результате проведенных расследований, опросов личного медицинского персонала Гитлера и т. д. к нам стали поступать дополнительные, более определенные сведения, подтверждающие самоубийство Гитлера. Я убежден, что для сомнений в самоубийстве Гитлера оснований нет» [715] . Но это не так. Ни в 1945 году, ни позже Жуков не получал об этом никаких точных сведений и только повторял версию о возможном бегстве Гитлера, намеренно распространявшуюся Сталиным. В 1965 году Елена Ржевская, бывшая военная переводчица, служившая на 1-м Белорусском фронте, опубликовала в одном советском издании свои воспоминания об обнаружении в мае 1945 года обугленных трупов Гитлера и Евы Браун. Жуков прочитал статью и, шокированный своей собственной неосведомленностью, попросил Ржевскую встретиться с ним. Встреча состоялась 2 ноября 1965 года на его даче. Ржевская сообщила ему, что вся информация о трупе Гитлера должна держаться в полном секрете и передаваться напрямую Сталину и только ему. Она описывает изумление Георгия Константиновича.