Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства - читать онлайн книгу. Автор: Николай Коняев cтр.№ 104

После оглашения состава суда В.В. Ульрих спросил, имеют ли подсудимые какие-либо ходатайства и заявления до начала судебного следствия.

Поднялся Иван Алексеевич Благовещенский.

Подсудимый Благовещенский. Я прошу предоставить мне возможность написать письменное объяснение по делу, а в соответствии с этим возникнет и вопрос о вызове в суд по моему делу свидетелей.

Историк Виктор Филатов, пытавшийся представить Власова и его подельников работниками ГРУ, на этом, в общем-то, малозначащем эпизоде выстроил настоящую драму.

«Ульрих побледнел, и его маленькие глазки за толстыми стеклами очков стали квадратиками. Он знал, ему на самом верху было сказано, что этот процесс только формальность, никакой „борьбы сторон“ на нем не будет, и вдруг этот Благовещенский с „возможностью написать“ что-то, но самое ужасное — „вопрос о вызове в суд по моему делу свидетелей“. Ульрих вперивал взгляд в бумаги перед собой, потом поднимал глаза на Благовещенского и рассматривал его, будто не узнавал. В глазах Ульриха можно было прочесть и непонимание, и страх, и ненависть. Нахохлившийся, он был похож на загнанного в угол зверька (Курсив мой. — Н. К.). Ульрих стал совещаться с членами Военной коллегии, что сидели от него справа и слева. Ни Каравайков, ни Данилов никакого злого умысла в просьбе Благовещенского не увидели».

Мы тоже, подобно генерал-майору юстиции Ф.Ф. Каравайкову и полковнику юстиции Г.Н. Данилову, ничего особенного в ходатайстве Благовещенского не видим.

Ну, попросил подсудимый вызвать свидетелей.

Чего же тут такого?

Да и насчет В.В. Ульриха, сделавшегося похожим от этого ходатайства на загнанного в угол зверька, явный перебор. Ульрих провел расстрельных процессов, должно быть, больше, чем Виктор Филатов статей написал, и ежели бы от каждой просьбы подсудимого он превращался в загнанного зверька, то еще до процесса над власовцами в лес бы сбежал.

Впрочем, понятно, что про зверька — это литература, так сказать, художественный домысел. В стенограмме судебного заседания ничего этого нет.

Там все спокойно, деловито, сухо.

«Военная коллегия Верховного суда СССР, совещаясь на месте, определила: ходатайство подсудимого Благовещенского разрешить в процессе судебного следствия».

По предложению председательствующего секретарь огласил обвинительное заключение по делу и определение подготовительного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР от 27 июля 1946 года.

Председательствующий. Подсудимый Власов, признаете ли вы себя виновным в предъявленных вам обвинениях?

Власов. Да, признаю.

Председательствующий. Подсудимый Малышкин, признаете ли вы себя виновным?

Малышкин. Да, признаю.

Председательствующий. Подсудимый Трухин, признаете ли вы себя виновным?

Трухин. Признаю.

Председательствующий. Подсудимый Жиленков, признаете ли вы себя виновным?

Жиленков. Признаю.

Председательствующий. Подсудимый Закутный, признаете ли вы себя виновным?

Закутный. Да.

Председательствующий. Подсудимый Благовещенский, признаете ли вы себя виновным в предъявленных вам обвинениях?

Благовещенский. Я признаю себя виновным частично. В обвинительном заключении указано, что после капитуляции гитлеровской Германии Благовещенский бежал в зону американских войск и предпринял попытки вступить в переговоры по предоставлению убежища членам КОНРа. Это не соответствует действительности. В зону американских войск я не переходил, а, наоборот, сам лично добровольно явился и сдался органам Советской власти.

В антисоветскую организацию, возглавляемую Власовым, я вступил, хотя и не имел на это прямых указаний от советских органов, с целью подрыва этой организации изнутри, с целью разлагательской работы. Свою деятельность на оккупированной немцами территории полностью признаю.

Комментируя это заявление Ивана Алексеевича Благовещенского, Виктор Филатов выделил слова о разлагательской работе.

«Разговор идет, — поясняет он, — как говорится, без свидетелей, за закрытыми дверями, что-то вроде прогона перед спектаклем на публике, — и вдруг такое заявление подсудимого. Во-первых, что имеет в виду Благовещенский, когда говорит „советские органы“? Абзацем выше он показывает: „я… сам лично добровольно сдался органам советской власти“, то есть военной контрразведке, военной разведке — кому-то из наших спецслужб. Во-вторых, откуда такой пассаж: „я вступил, хотя и не имел на это прямых указаний от советских органов“? На что намекает Благовещенский? Какой здесь подтекст и опасность для дальнейшего ведения процесса Ульрихом? Остальные, они что „имели на это прямые указания советских органов“? К примеру, сам Власов? К тому же „в соответствии с этим возникает и вопрос о вызове в суд по моему (Благовещенского. — В. Ф.) делу свидетелей. А это что еще за свидетели? Кто они? Что должны засвидетельствовать? То, что Благовещенский без разрешения „советских органов“ вступил в организацию Власова или что Власов создал организацию с разрешения „советских органов“ и, следовательно, Благовещенский работал, как и все, на советскую власть и ни в чем не виновен? А может быть, все проще: Благовещенский чувствует — завтра в открытом заседании будет полный спектакль, потому как он знает или, по крайней мере, догадывается: Власов и, может быть, остальные, кроме него, Благовещенского, — „с разрешения советских органов“, а только он один без „разрешения советских органов“ — настоящий предатель, и завтрашний приговор будет приведен в исполнение только в отношении него, Благовещенского? Статьи УК РСФСР, по которым предъявлены обвинения 12 подсудимым во главе с Власовым, почти все на „через повешение“. Как далек от истины Благовещенский, заговоривший так некстати о „разрешении советских органов“ на предательство?».

Тут надобно дух перевести…

В разгоряченном сознании генерала-писателя любые слова и заявления разрастаются в такие дебри, что уже и не отыскать пути в них.

Между тем заявление Благовещенского можно объяснить и проще, и понятнее. Пытаясь доказать, что вступил во власовскую организацию якобы с целью разрушения этой организации, он пытается уйти от подвешенной над ним, как и над его подельниками, статьи «через повешение».

Благовещенский намекает на то, что он не изменник, а герой, хотя и геройствовал «без разрешения» ГРУ и НКВД.

И свидетели у него есть. Где они сейчас? В Америке? В Австралии?

Прием, в принципе, банальный, но позволяющий затянуть следствие.

Рассчитывал ли Иван Алексеевич, что ему удастся осуществить этот прием на практике?

Едва ли…

Только ведь больше все равно не на что было рассчитывать.

В отличие от генерала Филатова генерал Ульрих это понимал и на уловку Благовещенского не поддался. Кивнув, он продолжил опрос обвиняемых.

Председательствующий. Подсудимый Мальцев, признаете ли вы себя виновным в предъявленных вам обвинениях?