Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Колесников cтр.№ 195

Котельников с Изотовым и Белиновым ждали возобновления. Но молчание странно затягивалось. С нехорошими предчувствиями Котельников вскочил и, пригнувшись, рывками побежал с автоматом. За ним последовали Изотов с Белиновым, и все трое разом залегли. Продолжали трещать автоматы. Пулемёт Бавтуты не подавал голоса.

– Выжидает, не иначе, – прошептал Белинов.

И всё же каждый не спускал глаз с места, где раньше были видны вспышки пулемёта Бавтуты.

– Неужели?.. – вырвалось у командира.

– Нет-нет! – догадываясь, что тот имеет в виду, произнёс Изотов. – Такого быть с Сашкой не может.

– Боюсь, может, – неуверенно, с грустью в голосе произнёс Котельников. – Больно быстро.

Изотов подал знак командиру оставаться на месте:

– Понадобится, тогда подсобите! – бросил он и тут же уполз.

Когда вернулся с пулемётом в руках, всем всё стало ясно. Рассказал:

– Лежит с раскинутыми руками, в одной сжимает «ТТ». Вот он! – протянул командиру. – Разрывная в висок себе. А немецкая, по-моему, в плечо или в грудь угодила, – пояснил Изотов. – В других условиях можно бы, конечно, иначе. Это Саша наверняка понял. А в наших… Потому бедняга так и поступил.

Днём на привале Изотов показал прострелянное зеркальце с острыми расчленёнными стёклышками, которые не рассыпались: с обратной стороны была приклеена фотография Сашиной девушки.

– Она служила в пограничных войсках телефонисткой, – рассказал командир. – Ещё в бригаде, бывало, достанет он зеркальце с фото и чего-то разговаривает с ним, иногда поцелует перед тем, как положить в нагрудный кармашек.

Все, кто был рядом, склонились над расколотым зеркальцем с фотографией улыбающейся девушки в гимнастёрке с тремя «треугольниками» в петлицах. Невозможно было спокойно смотреть на покрытую гарью узенькую полоску вокруг отверстия в верхней части фотокарточки.

В один из последующих дней во время дневного привала Котельников рассказал о том, что ему стало известно о Саше Бавтуте от доктора Бронзова. Перед отправкой на задание в тыл врага, когда только началось формирование ОМСБОНа в июле сорок первого года, Саша Бавтута пришёл на стадион «Динамо» со старенькой бабушкой, которая всё время прикладывала к глазам платочек. Саша часто вспоминал добрыми словами свою бабушку, вырастившую его с пелёнок. Спокойный, общительный и очень добрый. На войне надёжный боевой друг! Пограничник! А в бригаде – родной всем.

Особая, неразлучная дружба связывала Сашу с Николаем Харламовым – снайпером, наделённым единственной в группе бесшумной «мортиркой», которую он насаживал, как штык на ствол винтовки, и его подругой, также всеобщей любимицей, медсестрой Татьяной Александровой, ставшей после войны женой Николая Харламова.

Это были отважные патриоты Отечества. Достаточно сказать, что Коля Харламов, будучи сыном репрессированного, рискуя по меньшей мере свободой, скрыл факт ареста отца, чтобы только его отправили на задание в тыл врага. Там он вместе с медсестрой, заслуженной спортсменкой Татьяной Александровой выполнял задания командования разведки, принимая непосредственное участие в серьёзных диверсиях на протяжении почти всей войны в глубоком тылу врага за сотни и тысячи километров от линии фронта.

….На ходу шла проверка, всё ли «имущество» удалось унести.

– Главное при мне! – заверил Изотов. – «Крутилка», конечно. Да и остальное, думаю, каждый тоже успел прихватить своё. Лежало-то всё рядом!

Белинов подтвердил, что всё при каждом! Он протянул Котельникову подобранный автомат бойца, побежавшего с котелком к костру растопить немного снега.

К удивлению всей группы, Гороховский приволок ящичек с резервным питанием для рации, принадлежавший не вернувшемуся от костра бойцу. Привязал к нему ремень, которым была опоясана телогрейка, и тянул его по снегу.

Котельников поблагодарил, затем спросил:

– Сможешь с его автоматом справиться? Тогда закреплю за тобой.

Гороховский пожал плечами и буркнул:

– Чего ж не смогу! У отца был такой до блокады. Однажды я стрельнул из него короткую очередь.

Котельников отдал ему автомат.

– Вытащи затвор из своей берданки и кинь его подальше в снег. И её саму тоже.

Тут, запыхавшись, прибежал расстроенный Васин. Признался, что никого из партизан, обогревавшихся у костра, пока не обнаружил.

– Возможно, успели разбежаться либо… – он беспомощно развёл рукам и стал упрашивать Котельникова немного задержаться, говорил, что кто-нибудь из его людей всё же должен отыскаться!

– Не допускаю, чтобы все могли погибнуть.

Котельников ответил решительно:

– Были бы живы ваши, как, собственно, и один наш, отыскали бы нас. К большому огорчению, этому не суждено сбыться. Что касается нашей группы, то мы уходим. И переходы будут совершаться только с наступлением темноты! Кто хочет с нами – прошу строиться. У кого нет желания – всего хорошего. И спасибо за костёр… Всем остальным приготовиться к движению!

…Едва стало светать, набрели на подходящее место и там остановились на днёвку. Без всяких разговоров. Перед глазами стояли костёр, пальба и, конечно, не выходили из головы Александр Бавтута и помощник радиста.

Нападение карателей многому научило бойцов. Стали более собранными и обозлёнными. Тоном, не терпящим возражений, Котельников повторил, что с наступлением темноты продолжится поход к Ипути. Выделил дневальных по одному, по очереди, для дежурства, но только из своей группы.

Гороховский был рад и не скрывал этого. Васин делал вид, будто не в курсе введённого порядка.

Котельников молча оглядел каждого опустившегося на снег, остановился у ног Васина, лежавшего по соседству с Гороховским. Как бы ни хотелось сдержаться, сказал:

– Не было б твоей дурацкой затеи с костром, не случилась бы беда. И не в бою, а просто по твоей дурости. Понимаешь, что натворил?

– Чего ж не понять, – согласился тот, как с фактом. – Не специально же так решил. Думал, как лучше. Поди знай, что такое может приключиться! Ещё немного, и я мог остаться там. Тоже списалось бы.

Объяснения Васина не рассеяли его легкомысленного отношения к людским судьбам и к самой обстановке. Однако произошедшее не давало Котельникову покоя, хотя он не намеревался вообще затевать разговор об этом. Понимал, что бесполезно. По крайней мере, пока.

С этой мыслью он задремал. С ней и проснулся. Посмотрел на спавших, потом на часы. Люди просыпались с трудом. Но почти тут же поднимались, некоторые протирали снегом лицо. Николай Белинов и вовсе растирал большой охапкой рыхлого снега голову, при этом фыркал, как конь, стряхивая остатки снега. Достав огрызок женского гребешка, причёсывал спадавший на лоб белёсый чуб.

Глядя на знакомую процедуру, Котельников понемногу успокаивался и, пожалуй, был доволен восстанавливавшимся настроением после постигшего группу несчастья.