Человек с яйцом. Жизнь и мнения Александра Проханова - читать онлайн книгу. Автор: Лев Данилкин cтр.№ 98

Неудивительно, что по мотивам увиденного апокалипсиса он пишет статьи типа «Трагедия централизма» («ЛитРоссия», январь, 1990) — где возникает образ СССР как Луны, вырванной из Земли, которую теперь пытаются вернуть обратно, прикрепить к уже другой, по сути, планете. Надо сказать, сейчас все шесть параграфов статьи, посвященные анализу «оргоружия», либеральных мифов (свободная экономика, Европа — наш общий дом и проч.), и прогноз о том, что произойдет с Россией вследствие ослабления, производят жуткое впечатление — непонятно, каким образом он мог знать все это еще тогда: сбылось все, по пунктам.

«1990 год был годом великого замеса». На пространстве страны разворачивался гигантский социальный эксперимент. Рекордный урожай пшеницы и овощей оставлен гнить на полях. То, что было собрано, накапливается в закрытых распределителях в ожидании введения рыночных цен, где благополучно и сгнивает, вызывая искусственный товарный, и в особенности табачный, дефицит. С другой стороны, КПСС и КГБ, используя свой организационный опыт, лихорадочно формируют движения и партии. Из распадающейся туши СССР искусственно выделяются разного рода организмы, через которые, предполагалось, можно будет управлять обществом в новых условиях: либеральные, русско-патриотические, консервативно-советские. Проханов рассказывает о том, как Крючков сформировал в 1990-м ЛДПР. Национально-патриотическим блоком занималась партия. В здании ЦК были собраны лидеры патриотических организаций и, разумеется, Проханов, перспективность которого становилась очевиднее с каждым днем: не член КПСС, с безупречной репутацией, абсолютно лояльный советским ценностям. Чуть позже партийные функционеры обращаются к нему с просьбой создать координационный комитет патриотических сих России и провести учредительную конференцию в Октябрьском зале Дома советов.

На одном из последних советских митингов, организованном будущими гекачепистами в пику демократическим манифестациям, он знакомится с председателем КГБ Крючковым. На затянутую осенним туманом Манежную площадь были выведены переодетые в штатское офицеры из академии, приветствовавшие ораторов рукоплесканиями. У гостиницы «Москва» сколотили трибуну, под которой находился закрытый накопитель, где мариновались дожидающиеся своей очереди выступать. Среди них был и Александр Андреевич, которому предложили произнести речь; его представили организатору мероприятия — Владимиру Александровичу Крючкову. Тот успел сказать ему несколько слов.

В 1990-м умирает Воронов, главред «ЛГ», сменивший в свое время Чаковского. Уже при нем автора «Дерева в центе Кабула» начинают поливать грязью, но до открытых оскорблений все же не доходило, и он мог еще триумфально вернуться в родное издание. И вот он — при его-то обаянии, опыте публичных выступлений и биографии, при том, что на его кандидатуре настаивал совет старейшин СП — умудряется проиграть выборы главреда «Литературки». Секретариат — около шести десятков выборщиков — с небольшим перевесом отдал голоса Ф. Бурлацкому. Почему? «Ко мне относились с подозрением даже мои коллеги, Бондарев и другие». Демонизация Проханова «демократами» достигла такой степени, что, по свидетельству журналиста А. Иванова, «например, даже простого участия Александра Ципко в одной телепередаче с ним, в которой оба собеседника вполне корректно спорили, было достаточным, чтобы Ципко был вычеркнут из „демсписков“ на выборах в Верховный Совет РСФСР». Примерно в это же время происходит скандал вокруг публикации книги Светланы Алексиевич про Афганистан «Цинковые мальчики», и везде, по смежности, возникает и его имя (и даже до сих пор, в предисловиях говорится о том, что книга якобы вышла, «несмотря на противодействие „соловья Генштаба“», хотя он вообще не имел к этому отношения): пока Алексиевич и с ней весь народ рыдает над гробами, он ездит в Афганистан любоваться на эти самые гробы, наслаждаться кровью «наших мальчиков».

Объект травли демократической прессы, проигравший четверо выборов подряд — в секретариат СП СССР, СП России, в главреды «Знамени» и «ЛГ» — он, не исключено, испытывает комплекс неудачника, хотя сейчас вспоминает об этом всего лишь как о «некоторых замедлениях в продвижении по писательской линии». «Это небольшие поражения, не крушения».

Одним из тех, кто поддерживал его на выборах в «ЛГ», был ставший после марковского инсульта главой Союза писателей СССР Владимир Васильевич Карпов, в высшей степени боевой человек и автор макулатурных, склеенных из недопереваренной документалистики романов про маршалов и полководцев. Сначала он был очарован Горбачевым, но, довольно быстро поняв, к чему это ведет, изменил свою точку зрения на генсека, и на пленумах ЦК (он стал членом ЦК) стал выступать с критикой горбачевской политики, с очень тревожными вещами, и впал в немилость в последние годы. Естественным образом Карпов стал сочувствовать консервативным тенденциям в литературе. Он не смог протащить Проханова ни в секретари, ни в главреды «Литературки», но ему требовался доступ к аудитории, инструмент общественного давления, которым «ЛГ» теперь, при Бурлацком, не могла быть: некогда полицентричная, она «взбесилась, вышвырнула из своего актива всех „почвеннических“ и „советских“ писателей, стала едкой, одномерной газетой либерального направления».

Карпов решил исправить эту несправедливость, учредив другую газету, нелиберального направления. На должность главреда он пригласил Проханова. Его утвердили на этот пост съездом Союза писателей, утверждение ЦК к тому времени уже не требовалось. Назвать ее решили «День», может быть, потому, что так называлась газета славянофила Ивана Аксакова. Газету пришлось делать с нуля — не было ни отдельного бюджета, ни даже офиса — на производственной базе «Литературки». В комплексе на Цветном бульваре ему дали комнату и выделили минимальные средства.

Пилотный номер вышел в декабре 90-го года, а настоящий первый — в январе 91-го. «День» производит впечатление откровенно сумасшедшей газеты с ужасным таблоидным, с зигзагообразной версткой, дизайном, внутри которого вдруг возникали странные массивы — какие-нибудь гигантские интервью, иллюстрированные плохими фотографиями каких-то пыльных упырей за номенклатурным столом и пикассианскими черно-белыми рисунками В. Александрова. Передовиц здесь не было, а самым популярным жанром были эсхатологические статьи, над которыми тогда, надо полагать, «вменяемые люди» крутили пальцем у виска; теперь, конечно, озадачивает то, насколько много прогнозов оправдалось, в том числе и про то, кто каким останется в народной памяти.

Официально «День» финансировался издательством «Литературная газета», которое, в свою очередь, состояло на балансе Союза писателей. Ровно в этот момент улицы стали прорастать коммерческими ларьками, и Союз писателей оторвался от издательства. «Некоторое время я был в долгах перед „ЛГ“, там был очень сложный хозрасчет, у меня не было возможности развиваться, я наскребал деньги со стороны, чтобы покрывать свои долги перед издательством». Что значит «наскребал денег со стороны»? «Нам помогала армия». Вспомнив о своих хороших отношениях с Язовым, он, на правах главреда газеты, занимавшейся актуальной политикой, явился к нему на прием, обрисовал картину катастрофы, намекнул, что отчаянно нуждается в средствах — и тот «подарил нам два или три КАМАЗа, которые потом были проданы». Деньги пошли на редакцию, и еще на них было основано раскольничье издательство «Палея», до сих пор, кстати, цепляющееся за жизнь. Минуточку, а как это — «проданы КАМАЗы»? «Армия тогда освобождалась от имущества, шла конверсия, разоружение, распродажа, и под видом списанных, а может, они и были списаны, он их нам подарил».