Красные курганы - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 105

Невзирая на неплохие крепостные сооружения, а также выгодное расположение города на высоком правом берегу Сулы, местные жители решили пойти по другому пути. Вдохновленные отцом Пафнутием из церкви Двенадцати апостолов, они вышли к Субудаю с крестами и иконами, изъявляя, как и надлежит добрым христианам, полную покорность судьбе, и… были безжалостно вырезаны.

Вообще-то, после того как передовые полки Константина вошли в пределы Переяславского княжества, след степняков читался легко и четко – по разоренным селам и городкам. Но только у Желн рязанцам впервой довелось увидеть врагов воочию, хотя и не всех, а лишь две сотни.

Дело в том, что добычи было уже столько, что Субудай оставил этих людей для надзора за пленными русичами, которые под ударами плетей трудились на завоевателей – сколачивали телеги и укладывали на них награбленное добро, предназначенное к вывозу.

Нападение невесть откуда появившихся русских ратей было для оставленных воинов как гром среди ясного неба. Беспечные дозорные, без шума снятые на исходе короткой июньской ночи, стали первыми, но далеко не последними жертвами. Правда, один из них все-таки успел поднять тревогу, но все равно это почти никого не спасло. Не прошло и часа, как от двух сотен монголов почти никого не осталось.

Основные силы Субудай-багатура и Джэбэ-нойона к этому времени, преодолев почти восемьдесят верст – две трети расстояния, отделявшего их от самой столицы Переяславского княжества, находились на отдыхе. Трудился один Субудай – он думал.

Уж очень было соблазнительно попробовать на зубок первый город русских. Те, что были взяты до этого, он в расчет не брал – мелочь, а вот Переяславль…

Город, расположенный всего в нескольких верстах от Днепра, в устье реки Альты, впадающей в Трубеж, представлял собой солидную твердыню. Помимо стен, окружавших детинец, еще один ряд высоких земляных валов защищал так называемый окольный город – бывшие переяславские предместья. К тому же с трех сторон подступы к нему закрывали естественные препятствия – Альта и Трубеж, то есть штурмовать его можно было лишь с севера.

Передовые отряды монголов уже вовсю похозяйничали в окрестностях, разграбив и запалив все селища и монастыри, а также Красный двор Владимира Мономаха. Уцелел, возвышаясь черной обугленной громадой посреди пепелища, лишь каменный храм во имя Бориса и Глеба.

Теперь Субудай думал, идти ли дальше. Вроде бы опасаться нечего, но какое-то странное предчувствие все равно томило старого полководца, удерживая от преждевременного штурма.

«Пожалуй, не стоит идти на приступ, – думал Субудай. – Конечно, если бы у меня было хотя бы четыре тумена… Но зачем говорить о том, чего нет. От слова „шербет“ во рту сладости не прибавится. Решено – уходим. К тому же у меня еще есть волжские булгары с их богатыми городами. Куда важнее заглянуть на обратном пути к ним, нежели стоять под русским градом».

Вот тут-то его размышления и были прерваны самым бесцеремонным образом. Вошел Джэбэ и поведал, что те две сотни, которые были оставлены у Желн, вчера подверглись нападению невесть откуда взявшихся русичей, которых было никак не меньше тысячи.

– Их не может быть тысяча. Мы убили всех, – возразил Субудай, раздраженный тем, что его оторвали от дум. – А полон? – вспомнил он. – Они успели? [164]

– Нет, они ничего не успели, – осуждающе покачал головой Джэбэ. – Я уже приказал переломить им спины за трусость.

– Это правильно, – важно кивнул Субудай. – Из-за них у врага прибавилось почти три тысячи воинов. Но откуда русичи взяли людей?

– Наверное, они набрали новых, но уже совсем плохих, – равнодушно пожал плечами Джэбэ.

На самом деле он совершенно над этим не задумывался. А зачем? Есть враг – значит, его надо уничтожить. Вот и все. Легко и просто. И вообще, его дело – битва. Вот там он на своем месте. Хитрить же и юлить у него все равно не получится, так что нечего и пытаться.

– Они не могли собрать столько воинов и так быстро, – задумчиво протянул Субудай. – И уж тем более они не успели бы прийти. Значит, что получается? – поднял он голову, уставившись единственным глазом на Джэбэ.

Тот молчал.

– А получается то, что русские князья шли на нас разными путями, потому что все они враждуют друг с другом.

– Это может что-то значить? – насмешливо хмыкнул Джэбэ.

– Это может значить очень многое, – проворчал Субудай. – На войне, как учил нас потрясатель вселенной, все имеет значение, даже плохо затянутая подпруга или гнилой ремень. Мы не будем торопиться и принимать бой. – Он загадочно улыбнулся и добавил: – Мы поступим иначе. Совсем иначе. Но вначале я должен немного подумать. До вечера.

На следующий день к русскому стану подъехали три монгола, одетых, несмотря на жару, в толстые стеганые халаты и шапки. На копье одного из них развевалась белая тряпица.

Парламентеров рязанский князь принимал не один, созвав по этому поводу всех тысячников. Предложения монгольских полководцев звучали очень разумно и, можно сказать, смиренно:

– Мы не хотим враждовать с вами, ибо знаем, что вы достойные воины. Мы хотим лишь уйти обратно в степи. Когда один воин не хочет войны, он предлагает другому подарки. У нас впереди дальняя дорога, и нам ни к чему обременять спины коней тяжелыми ношами. Лучше мы подарим все вам.

Князь молчал, тысяцкие тоже ничего не говорили.

Посол переступил с ноги на ногу, но так и не дождавшись ответа, сказал:

– Дары будут в руках воинов из первых тысяч, которые, проезжая мимо вашего войска, будут складывать их к твоим ногам, князь. Наш великий полководец Субудай-багатур верит, что русичи – благородные воины, которые не станут нарушать слово и бить нам в спину, когда мы минуем вас. Обдумай сказанное, князь.

– А кто заплатит за кровь и смерть многих русичей, которые остались лежать в степи у реки Калки? – спросил Константин.

– Нам ведомо, князь, что там полегли не просто русичи, но твои недруги, которых ты настолько не любил, что даже по степи решил идти отдельно от них. Выходит, мы оказали тебе услугу, убив их, – хладнокровно отвечал посол. – Субудай-багатур готов простить тебе убийство наших людей под градом Желны. Он не жалеет их. Это были плохие воины, и он не будет держать на тебя зла.

Константин слушал и думал. То, что Субудай хитрит, ясно как божий день. То, что его тумены, а особенно его самого выпускать в степи нельзя – тоже. Но люди устали. Последние дни они выступали в путь на рассвете, а ложились спать затемно. И пусть он разрешал всем во время марша снимать кольчуги и прочую амуницию в надежде на сторожевые разъезды, высланные далеко вперед, – успеют предупредить, если что. Даже без железа не просто день за днем топать под палящим солнцем. Словом, нужна передышка. Пусть хотя бы сутки, а лучше – двое.