Шантарам - 2. Тень горы - читать онлайн книгу. Автор: Грегори Дэвид Робертс cтр.№ 162

И все же каждый нелегальный уличный торговец обладает гордостью, поэтому в любой момент может взбунтоваться из страха или от отчаяния. Санджай вершил скорую и жестокую расправу над непокорными бунтовщиками, в результате чего я мог лишиться своего бизнеса, так что приходилось пресекать любые попытки бунта, балансировать на тонкой грани, внушая торговцам страх и одновременно заверяя их в своих дружелюбных намерениях.

Преступность – явление, по сути, феодальное. Как только это поймешь, все становится на свои места. Компания Санджая – зáмок на горе, окруженный рвом с голодными аллигаторами, а сам Санджай – феодал: если ему нравится девушка, он ею овладеет, а если кто-то придется ему не по душе, велит его убить.

Я выкупил у Санджая разрешение на ведение части дела, став, таким образом, бароном-разбойником, а уличные торговцы превратились в моих подданных, крепостных; у них не было иных прав, кроме тех, которыми наделила их Компания Санджая.

Преступность – средневековый город, существующий в параллельном мире. В нем есть все, включая абсолютную монархию и публичные казни. Я – барон на стальном скакуне – имел право властвовать над крепостными.

Для успешного ведения преступных дел необходимо умение создавать видимость безраздельного владычества. Отсутствие уверенности в себе вызывает недоверие у уличных торговцев – чего-чего, а смекалки им не занимать. Авторитет, власть и влияние должны быть наглядны и неоспоримы; у окружающих не должно возникнуть и мысли, что власть можно опротестовать. В Бомбее это достигается воплями и оплеухами. Обычно ссоры возникают по пустякам; хозяин побеждает потому, что кричит громче и действует решительнее, а последнее слово всегда остается за ним. Вдобавок замечать и запоминать следует абсолютно все: один жует бетель, другой ненавидит бетель, третий слушает священные напевы из динамика в виде Кинг-Конга; этот любит мальчиков, тот любит девочек, а третий слишком любит девочек; этот хорохорится в одиночку, а тот трусит и ждет подмоги; этот пьет, думает, курит, кашляет, щурится, болтает и беспрерывно мельтешит, а тот ведет себя дерзко и не сдастся до последнего удара ножа.

– Вы про Абиджита слыхали? – спросил Фрэнсис, мой торговец в ларьке на Регал-сёркл.

– Ага.

Абиджит, юный попрошайка, на украденном скутере пытался уйти от полицейских, но не рассчитал скорость и на полном ходу врезался в каменную опору моста. Мост устоял, Абиджит – нет.

– Вот паршивец, – вздохнул Фрэнсис, протягивая мне деньги. – Пока живой был, раздражал до безумия, а после смерти раздражает еще больше.

– Да уж, он тебя так сильно раздражает, что ты мне денег недодал, – сказал я, пересчитав купюры.

– Да что вы, баба! – воскликнул он, нарочито поднимая голос, чтобы услыхали торговцы по соседству.

Я обвел взглядом любопытствующие лица:

– Фрэнсис, прекрати.

– А я что? Я ничего такого не делаю, баба, – завопил он. – Вы на меня напраслину возводите…

Я схватил его за шиворот и потянул за угол.

– Так ларек же! – запротестовал Фрэнсис.

– К черту ларек! – Я втолкнул его в темный, узкий переулок. – Что ж, давай разбираться.

– В чем?!

– Ты меня прилюдно обманываешь, перед приятелями хвастаешь. Теперь мы остались одни, поговорим начистоту. Где деньги?

– Баба, какие деньги?

Я отвесил ему оплеуху.

– Я не… – завопил Фрэнсис.

Следующая затрещина была посильнее первой.

– За пазухой, за пазухой у меня ваши деньги, – признался он.

За пазухой у Фрэнсиса оказалась куча денег. Я забрал то, что мне причиталось, остальные трогать не стал.

– Фрэнсис, мне плевать, откуда у тебя столько бабла, лишь бы ты меня не обкрадывал. И перед приятелями больше спектаклей не разыгрывай, понял?

Грубая сила – штука уродливая, зато отлично отпугивает любителей легкой наживы. Держать в узде уличных торговцев мерзко и противно, но всякий раз приходится напоминать, что расправа будет спорой и жестокой, ведь хозяин, которого не боятся, быстро теряет власть.

Наконец, собрав достаточное количество валюты, я направился на причал Балларда, к черным банкирам.

Черные банкиры – не преступники, а обычные граждане, занимающиеся преступной деятельностью. Впрочем, действуют они осторожно, и тюремное заключение им не грозит. Они накопили огромные состояния, но о своем богатстве помалкивают, а известность им ни к чему – деньги важнее. Вдобавок они славятся своей аполитичностью и принимают на хранение черный нал любой политической партии, не важно, правящей или нет.

Услугами черных банкиров с причала Балларда пользовались Санджай, «скорпионы», полицейские, высокопоставленные чиновники, военные и, разумеется, политики. Сюда стекались нелегальные доходы строительных, нефтяных и продовольственных компаний и деньги, предназначенные для подкупа влиятельных лиц. В общем, этот банк был самым надежным и обеспеченным финансовым заведением города.

Банкиры в свою очередь заботились о клиентах и с легкостью устраняли любые неприятности – разумеется, за отдельную мзду. Скандалы заминали, компромат изымали и надежно прятали подальше от посторонних глаз. Поговаривали, что в черном банке на причале Балларда компромата хранилось больше, чем золота. Невидимая длань банка служила кормушкой большинству горожан, но гораздо больше все опасались его невидимого кулака. Копилку грязных секретов и тайных сбережений было невозможно уничтожить.

Для мелких дельцов типа меня доступ к одному из отделений огромного банковского спрута давал возможность обменять валюту на рупии по нелегальному курсу, а банк сбывал валюту преступному синдикату в южном Бомбее. Только сами владельцы черного банка, которым было что терять, знали, кто именно покупает нелегальную валюту. Поговаривали, что синдикат организовали кинопродюсеры и знаменитые актеры, а еще ходили слухи, что за ним стояла бомбейская масонская ложа. Как бы то ни было, организаторы синдиката держали под контролем восемьдесят процентов потока нелегальной валюты на юге страны, получали невероятные прибыли, а тюрьма им не грозила.

Мои нелегальные валютные операции приносили, после всех расходов, двадцать тысяч рупий в месяц: целое состояние для обитателей трущоб, но пустяковые деньги для серьезных преступников.

Преступные доходы легко заработать, однако трудно сохранить. К каждой нелегально заработанной рупии тянутся сотни жадных рук, а в полицию обращаться бесполезно – копы сами жаждут легкой наживы. Так что деньги сыпались пачками, но я предпочитал их не тратить, а приберечь на черный день. Для меня самым важным было отыскать безопасное место для их хранения – и желательно не одно, а несколько, на случай возникновения непредвиденных обстоятельств. Какую-то часть я хранил дома, а остальные отдал Тито – приятелю Дидье, – который по-дружески брал с меня два процента за услугу, хотя по-прежнему говорил, что возьмет десять.