Шантарам - 2. Тень горы - читать онлайн книгу. Автор: Грегори Дэвид Робертс cтр.№ 161

Поначалу странно было наблюдать за превращением Дидье из сибарита-полуночника в энергичного и ответственного труженика. Он не только стал усердным и пунктуальным, но и научился шутить.

– Знаешь, я очень рад, что ты меня с Дидье свел, – сказал мне Навин спустя несколько недель после начала работы агентства. – Мы с ним прекрасно сработались, если так можно выразиться.

– Ну, не знаю…

– Тебе недостает прежнего Дидье.

– Не в этом дело. Прежний Дидье был лучше, а этот насквозь пропитан корпоративным духом.

Дела в агентстве шли прекрасно. Дидье всерьез подошел к развитию сыскного бизнеса и поместил рекламное объявление в крупнейшей городской газете – одной из газет Ранджита – с обещанием вознаграждения за любые сведения об исчезнувшем владельце империи средств массовой информации.

Ничего конкретного Дидье узнать не удалось, но в городе заговорили об агентстве «Утраченная любовь», и к услугам новоявленных сыщиков обратились десятки человек. Дидье завалили фотографиями и полицейскими рапортами о пропавших родных и близких. С помощью связей Дидье и сыскных умений Навина за две недели двух пропавших удалось отыскать, что вызвало приток возбужденных клиентов, согласных платить авансом.

Карла была права: рынком движет потребность, спрос создает предложение. У полиции нет ни ресурсов, ни средств для розыска бесчисленных пропавших, а близкие терзаются неведением и готовы на все, чтобы узнать о судьбе исчезнувших родственников. Итак, работа в агентстве кипела: утраченную любовь находили и возвращали тем, кто не терял надежды на воссоединение с любимыми.

Изредка на вечеринки к Джорджам приходили Винсон и Ранвей. Счастливый Винсон неотступно следовал за Ранвей, а она, похоже, смирилась с кончиной своего бывшего возлюбленного. Девушка с льдисто-голубыми глазами больше не вспоминала о нем вслух, однако, хотя его дух и растворился в безбрежном потоке вечности, по лицу Ранвей изредка пробегала смутная тень сомнения, а в каждом движении сквозила некоторая неразрешенность.

Несмотря на это, Ранвей приободрилась и похорошела. Одеваться она стала, как Карла, в шальвар-камиз – длинную свободную блузу и узкие брючки, – а длинные волосы собирала в хвост. Ей это шло. Улыбка преображала ее лицо; сомнения развеивались, открывая светлую и ясную сущность девушки.

В отсутствие Ранджита заместителем редактора крупнейшей городской газеты стала журналистка Кавита Сингх. Ее назначению, несомненно, помогло и то, что Карла имела доверенность на управление всеми акциями газеты, однако решающим фактором стала необычайная популярность статей Кавиты.

Под чутким руководством Кавиты Сингх газета заметно изменила курс – нет, не приобрела правый или левый уклон, а сместилась в новом, неожиданном направлении. Теперь заметки и статьи восхваляли красоты и величие Бомбея. «Хватит жаловаться на трудности и писать о плохом, – говорилось в передовице. – Поглядите, в каком прекрасном городе мы живем, оцените размах социального эксперимента и воздайте должное любви и состраданию, которые горят в сердцах мумбаитов».

Статья вызвала восторженный отклик у горожан, своевременно напомнив о том, в каком замечательном городе они живут. Гордость за родину, обитающая в сердце каждого жителя города, вспыхнула ярким пламенем. Тиражи газеты подскочили на девять процентов. Кавита стала знаменитостью.

В городе развернулись широкие общественные кампании и всевозможные мероприятия по улучшению социальной среды. Карла, узнав об этом, счастливо рассмеялась, но не объяснила мне, почему именно.

Она переехала в номер по соседству с моим и за неделю лихорадочной деятельности полностью его переоборудовала. Гостиная, спальня и гардеробная ее люкса превратились в бедуинский шатер. Завеса голубого и белоснежного муслина скрыла потолки, вместо светильников и люстр повсюду развесили железнодорожные фонари. Из мебели остались только кровать в спальне и письменный стол в гостиной. Из музыкального магазинчика в гостиничном вестибюле доставили небольшой столик. Карла отпилила ему ножки и установила его посреди гостиной. Линолеумные полы устлали турецкими и персидскими коврами, а балкон задрапировали алыми шелковыми полотнищами, создавшими красноватую тенистую прохладу.

Хотя мы с Карлой спали в разных спальнях, я чувствовал себя в раю. Настали самые счастливые дни в моей жизни, совершенно непохожие на постыдное, презренное существование девять лет назад.

Свобода, счастье, справедливость и любовь складываются в единое целое – внутреннее умиротворение. Я преступил незримую черту, начав силой выколачивать из людей деньги на наркотики, но теперь, когда Карла переехала в гостиницу «Амритсар», лопата выпала из моих рук, я больше не рыл себе могилу вины и отчаяния. Почти каждый день мы завтракали, обедали и ужинали вместе. Работа разлучала нас, но все свободное время мы проводили вдвоем.

Часто мы отправлялись в поездки по Городу семи островов. Иногда Карла сама садилась за руль лимузина, а Рэнделл забирался на заднее сиденье и неторопливо потягивал газировку. Мы ходили в кино, навещали друзей, не избегали и шумных вечеринок, но каждый вечер Карла уходила к себе, в бедуинский шатер, и крепко запирала все замки.

Разумеется, это сводило меня с ума – но по-хорошему. Каждый смотрит на это по-своему, но для меня важна не продолжительность ожидания, а его качество. Те часы, которые мы с Карлой проводили вдвоем, были прекрасны.

Впрочем, иногда, среди всего этого наслаждения, мне хотелось пробить в стене дыру. Сознание того, что Карла за стеной, в каких-то метрах от меня, испытывало мое терпение, натягивая его до предела, как гитарную струну. Добавлял напряжения и черный рынок.

«Преступление – демон, – сказал однажды Дидье. – И адреналин – его излюбленный наркотик». Всякое преступление, даже самое мелкое – например, обмен денег на черном рынке, – вызывает всплеск адреналина. Люди, с которыми приходится вести дела, опасны по-своему, полицейские опасны вдвойне, и каждое преступление не обходится без хищников и жертв.

В те годы в южном Бомбее незаконные операции с валютой считались занятием почти легальным; деньги меняли практически в каждом втором табачном ларьке Колабы. В южном Бомбее было двести десять табачных ларьков, которые торговали по лицензии муниципалитета – и с разрешения санджаевской мафии. В моем ведении находилось четырнадцать ларьков, купленные у Дидье и действовавшие опять же с разрешения Санджая. Обычно это было делом безопасным, но преступники по определению люди непредсказуемые.

Я обходил ларьки три раза в день – с утра, между завтраком и обедом, днем после обеда и поздно вечером, перед сном. Важно было, чтобы хозяин все время оставался на виду. На свои обходы Карлу я не приглашал.

Управление любым нелегальным предприятием подразумевает определенную степень взаимодействия и кооперации участников. Разумеется, кооперацию можно купить, правила игры четко определены, и роли участников расписаны. Деньги предоставлял я, роли распределял Санджай, а его люди устанавливали и поддерживали правила игры.