Царская невеста - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 62

Я уж умалчиваю про дни памяти мало-мальски солидных святых – тут и вовсе хоть караул кричи. С самого утра мы носились как угорелые из церкви в церковь чуть ли не галопом, норовя непременно побывать во всех храмах, посвященных этому святому.

По счастью, Вербного воскресенья и Пасхи я благополучно избежал, но зато сполна познал все особенности богослужения в день Петра-Полукорма, на Сретение, на Колотый Спас, на Обретение и как мог подпевал Иоанну, когда на заутрене исполняли канон «Стояние Марии Египетской».

Нет-нет, я понимаю, что раз ты царствуешь в православной державе, то хочешь или нет, а должен соответствовать. Тут как раз никто не спорит. Посади на трон атеиста, и он тоже, отнюдь не меняя своего отношения к церкви, религии, обрядам и таинствам, какими бы глупыми их ни считал в душе, все равно бы ходил, посещал, участвовал и молился, но… по минимуму. Нельзя забывать, что должность твоя – не патриаршая, не митрополичья и даже не епископская, а главные обязанности связаны не со стоянием в храмах на бесконечных обеднях и прочих богослужениях.

Скажете, набожный был? Ну-ну. Спорить не берусь. Только если припомнить все многочисленные казни и прочие зверства, верится в это с трудом. На язык просятся совсем иные эпитеты – ханжество и лицемерие. Между прочим, он и в церкви во время богослужения, вспомнив что-то неотложное, мог обернуться и, не обращая на священника ни малейшего внимания, отдать команду, а то и обозвать кого-нибудь, совершенно не стесняясь в выражениях.

Ух, как люто я, в очередной раз стоя в церкви, завидовал Бомелию. И дернул меня черт назваться православным. Объявил бы себя лютеранином и отдыхал бы себе, как этот вестфалец. Единственное, что хорошо, – для строительства «запасного аэродрома», как я называл возводимую мною дорожку к безопасному отступлению, времени было хоть отбавляй. Памятуя о судьбах бывших фаворитов и не особо полагаясь на «страховку» – в припадке ярости Иоанн может запросто о ней забыть, – я и начал его возведение, время от времени тихонечко укладывая плиты на взлетную полосу. Для возможного экстренного вылета.

– Я слыхал, ты, государь, завсегда держишь свое слово. Оно у тебя даже не из злата – из яхонтов да смарагдов. Скорее небо на голову обрушится, нежели русский царь от своего слова откажется.

– Кто ж тако сказывал? – тут же расплылся он в самодовольной улыбке.

Ну прямо как котяра на Масленицу, который обожрался блинами со сметаной. Осталось только почесать за ухом, чтоб замурлыкал. Но мне недосуг – мне нужно плиты укладывать.

– Один аглицкий купец, – вскользь пояснил я. – Джек Чемберлен. Так вот я с малой просьбишкой к тебе – не откажи, сделай милость.

– Поиздержался? – спросил Иоанн. – Поместье хошь? Тебе, яко думному дворянину, оно положено, коль ты на службе у меня пребываешь, так что о том и просить не надобно. Запамятовал я, но нынче же укажу, чтоб наделили. Али с серебром худо?

– Пока есть еще деньга, а кончится – и сам заработаю, – отмахнулся я. – От поместья не откажусь, и за то тебе низкий поклон. Но я об ином. Сказано в Книге притч Соломоновых: «Не учащай входить в дом друга твоего, чтобы он не наскучил тобою и не возненавидел тебя». – Цитату, разумеется, я подобрал заранее. – А потому прошу тебя, царь-батюшка, дай слово свое нерушимое, что, как только почуешь, будто я тебя и впрямь притомил – и притчи мои станут казаться занудными, и на меня самого глаза б не глядели, – так ты скажешь о том не таясь. Сразу же. Не откладывая. Пока совсем не надоел. Мол, езжай-ка ты, фрязин, в свое поместье да сиди там тихонько, жди, покамест сызнова не понадобишься. А как соскучусь, так я за тобой пришлю. – И тут же небрежно-шутливо напомнил о своей «страховке»: – Да памятуй о том, яко наши жизни связаны – на хищного зверя не охоться, в омутах не купайся, в болота не забредай.

– Даю слово, – кивнул он и помрачнел.

Видно, не понравилось мое напоминание. Впрочем, скорее всего, он и без этого о нем не забывал. Во всяком случае, когда я изъявил желание пойти на штурм Пайды вместе с Малютой, он так на меня рявкнул – мало не показалось:

– Вовсе сдурел?! – И добавил вполголоса – для всех загадочное, но для нас с ним понятное: – Мне еще моя жизнь дорога.

Вот и славно. Теперь, как только женюсь и он меня притомит, достаточно лишь стать слегка назойливее обычного. И все. С неделю упрямого комариного зудения над ухом, и я поеду в свое поместье к драгоценной и ненаглядной супруге. Так сказать, на свободу с чистой совестью. А что? Лозунг вполне. Тут у него при дворе похлеще, чем в иной зоне – столько всяких условностей, что голова кругом. А я на верхотуру не рвусь, в блатные не лезу, и масти всякие – читай: кланы – мне тоже до лампочки. Или нет, тут, наверное, правильнее говорить, до лампады. Словом, меня бы никто не трогал, вот и ладно. Эдакая простая философия: «Подальше от начальства, поближе к кухне». В смысле к поместью.

В одном лишь я лопухнулся. Забыл попросить местечко поближе к Андрею Тимофеевичу. Уж больно на Псковщине хорошие места – простор, сосновый лес, речушка. Да и тестя с тещей удобно навещать – тоже немаловажно. Ну и самое главное – случись что, и до границы с той же Речью Посполитой рукой подать. А «случись что», невзирая на мою пресловутую страховку, может произойти в любой день и час – с Иоанном не заскучаешь и не расслабишься.

Но – забыл. Потому и дали мне в самой что ни на есть глухомани, под Нижним Новгородом. Не иначе как Андрей Щелкалов расстарался. Он хоть и не в Поместном, а в Посольском приказе, да и до того сидел в Разрядном, но все одно – достаточно шепнуть кому надо, и готово дело.

Нет, сам город там, как мне рассказали, здоровенный уже сейчас. Пускай нет завода-автогиганта, зато вся транзитная торговля с Востоком идет через него, Казань и Астрахань. К тому же поместье это совсем рядом с городом, сплошь среди сосновых боров, как и хотел. Даже называется сельцо Бор.

Единственный, но существенный недостаток – оно по ту сторону Волги. Если взбунтуются татары, черемисы или прочая шушера – гореть моему красивому деревянному терему в три этажа, который я там уже возвел в своих мечтах, жарким пламенем. Ну да ладно. Сам виноват, так чего уж теперь. Да и не о том мне пока надо думать, а как бы побыстрее переделать все дела да утянуть царя обратно в Москву. Разумеется, проездом через поместье Андрея Тимофеевича.

Одна беда – с Машей я заранее так и не увиделся, не объяснил ей, как оно все на самом деле произошло со Светозарой. Хотел было сразу отпроситься у царя, но вот незадача – прикатили послы. Поздно отпрашиваться. Теперь уже точно не отпустит. А в утешение себе можно вспомнить наставления школьных учителей, что общественное надо ставить превыше личного. Или все-таки попробовать отпроситься? Осторожненько так, вскользь. Вдруг что выйдет?..

Попробовал. Однако результат оказался предсказуемый – никуда меня не отпустили. Момент был действительно неподходящий – мало того что ожидали послов из Речи Посполитой, но вдобавок в Новгороде продолжал гостить доктор Фелинг – еще один посланник, представлявший особу Мекленбургского герцога Иоанна Альбрехта, полгода назад ставшего тестем союзника Иоанна – датского короля Фредерика II.