Волчья стая - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 30

Вот только к н ы н е ш н е й ситуации нужно подходить с новыми мерками. Старые не годятся. Ни единая.

Освободить ее с женской половины ни за что не удастся. И думать нечего. Такое проходит только в голливудских лентах. Проникнуть в барак охраны, захватить оружие, одного за другим повязать «черных»…

Вздор. Утопия. Мультфильм про черепашек-ниндзя. Ни за что не выйдет – он же не спецназовец, не супермен. Пристукнут самого, как пить дать. Следовательно…

Ничего не поделаешь. Бежать придется одному. Ничего другого сделать невозможно…

Решено. Поскольку спасти супругу невозможно, не стоит и терзаться. Наоборот – спасшись, он может отыскать милицию, еще каких-нибудь силовиков, привести подмогу… Спасет всех, кто еще жив. В ситуации, когда ничего нельзя сделать, ярлык труса безусловно не годится…

Остается еще одно препятствие. Старина Эмиль. Давний друг, сподвижник, верный коммерческий директор.

С одной стороны, вдвоем в тайге будет легче, поскольку сам Вадим с тайгой сталкивался исключительно на пикниках, а вот Эмиль как раз родом из лесной деревушки, где до армии и жил почти безвылазно. Этакий Тарзан, пролетарий от сохи. С ним было бы как-то спокойнее.

С другой стороны… Одному гораздо легче проскользнуть незамеченным. Для двоих риск запороться увеличивается даже не в двое – неизвестно, во сколько раз. Какая-то нелепая случайность, часовой, не вовремя решивший посмотреть на бараки, один успел благополучно проскользнуть в спасительную темноту клуба, а второй как раз и попался эсэсовцу на глаза – и все, поднимется тревога, пойманный под пытками обязательно проговорится, где прячется второй… (Он настолько живо и многокрасочно представил себе это, что железно уверился: оплошавшим будет как раз Эмиль, как же иначе, если Вадим должен бежать первым, как хозяин подземного хода?)

Если вдумчиво разобраться, Эмиль ему и не друг. Друг – это что-то большое, взятое из старинных романов. Ла Моль и Коконнас, Смок и Малыш, д’Артаньян и Атос. Двое в окопе, на фронте. «Сегодня мой друг защищает мне спину…» И так далее.

Их отношения никак нельзя оценивать в т а к и х категориях. Давние компаньоны – и не более того. Партнеры. К тому же доля Эмиля в фирме – несчастных десять процентов против Вадимовых семидесяти. Толковый коммерческий директор… отнюдь не единственный в Шантарске. Можно найти не хуже. Конечно, многое связывает… торговля турецкими свитерами? Свердловским золотишком? Польскими пшикалками? Маловато для н ы н е ш н е г о расклада. К тому же придется долго объяснять ему, почему следует отбросить всякие идеи насчет спасения Ники. Наш Эмиль, чокнутый на суперменстве, обязательно взбрыкнет, станет строить идиотские планы, в конце концов погубит обоих…

Решено. Для стопроцентного успеха предприятия группа беглецов должна состоять из одного-единственного человека. Не столь уж жуткая робинзонада предстоит – места, в общем, обитаемые, это вам не север Шантарской губернии, где у городского человека, сугубо асфальтового хомо вроде Вадима, изначально не было бы никаких шансов выжить в одиночку…

В душе оставался все же какой-то пакостный, грязный осадок, нечто вроде кислой отрыжки, но вскоре это прошло начисто. А там и подступил сон.

Барабан беспрестанно трещал сухой, рассыпчатой дробью, пока шеренги подтягивались к аппельплацу. Правда, подневольное население бараков изрядно поредело – в двух других уже не хватало гораздо больше народу, чем в Вадимовом. Видимо, там было не в пример поболее икряной рыбки, ею и занимались в первую очередь. А у женщин пропала только одна. Вероника, с облегчением отметил Вадим, оказалась жива-здорова – впрочем, он тут же вспомнил о принятом ночью решении и торопливо отвел глаза, словно она умела читать мысли.

В барабан самозабвенно колотил здоровенный эсэсовец, закатавший рукава чуть ли не до плеч. Его широкая туповатая физиономия светилась истинным вдохновением, хотя мелодия, понятно, была чуть ли не самой незатейливой на свете – «тра-та-та-та-та», и все тут, ни импровизаций, ни вариаций. Но старался он изо всех сил. Вадим давно уже подметил, что новая охрана, в противоположность старой, искусно игравшей свои роли, но отнюдь не горевшей на работе, относилась к обязанностям с неподдельным, за версту заметным увлечением. Страшно им нравилось быть охранниками в концлагере…

Комендант, разумеется, уже восседал в своем кресле, положив ноги на облезлые перила. И Маргарита разместилась на обычном месте. Эсэсовцы и капо стояли в прежнем порядке, однако прибавились некоторые новшества. На мачте лениво колыхался черный флаг с черепом и костями, размером с добрую простыню, а перед самой трибункой возвышался какой-то громоздкий предмет непонятных очертаний, накрытый огромным куском брезента. Высотой он был человеку примерно по пояс.

Шеренги замерли. Комендант не спеша поднялся, подошел к перилам, но «юный барабанщик» продолжал увлеченно колошматить палочками, не замечая ничего вокруг. Поморщившись, Мейзенбург похлопал его стеком по плечу, перегнувшись через перила – тот оглянулся, испуганно бросил по швам руки с зажатыми в них желтыми палочками.

– Прошу внимания! – возгласил комендант. – Рад видеть вас всех в добром здравии и самом хорошем расположении духа, дамы и господа! Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Моя жизнь с тех пор, как я познакомился с вами, стала поистине великолепной, увлекательной и радостной! Тешу себя надеждой, что и ваша тоже. Итак… У нас тут произошли небольшие перемены. Во-первых, посовещавшись с народом, я решил вывесить над нашим приютом для утомленных деловой жизнью коммерсантов и прочей подобной публики как нельзя более соответствующий штандарт. – Он указал стеком на скалившегося «Веселого Роджера». – Как нельзя более подходящий. Все вы, маяки и буревестники нашего уродливого капитализма, долго под этим флагом жили, и не стоит отрицать этот суровый факт. Ну, а теперь под этим славным, овеянным веками штандартом протекает моя многотрудная деятельность. Есть в этом своя печальная справедливость, вам не кажется?

Шеренги угрюмо молчали.

– А впрочем, чихать мне, кажется вам что-то или нет, – признался комендант. – Ну согласитесь, самым глупейшим образом я буду выглядеть, разводя здесь плюрализм и дискуссии. То-то. Вернемся к новшествам. Плюрализма я здесь разводить не собираюсь, но вот общественное мнение, по моему глубокому убеждению, существовать должно. Отсюда проистекает «во-вторых»: с нынешнего дня мы будем на каждом аппеле в условиях самой неприкрытой гласности знакомить общественность как с теми, кто является гордостью нашего крохотного мирка, так и с теми, кто тянет нас назад, саботирует и ставит палки в колеса. Я думаю, вы сами согласитесь, что первые заслуживают всего и всяческого уважения, а вот вторые – самого недвусмысленного осуждения… Номер пятьдесят пять дробь семь, три шага вперед и кр-ругом!

Из шеренги по правую руку от Вадима моментально выдвинулся лысоватый субъект, маршируя чуть ли не гусиным шагом, с выпученными от страха глазами, задирая ноги выше пояса. Сделал три шага, неуклюже повернулся через правое плечо и застыл, вытянув руки по швам.