Не теряй головы. Зеленый - цвет опасности - читать онлайн книгу. Автор: Кристианна Брэнд cтр.№ 57

– А эти резиновые трубки?

К баллонам были подсоединены У-образные шланги: черный – к закиси азота, красный – к кислороду и зеленый – к центральному баллону с углекислым газом. Все они шли к одной из висящих на кронштейне стеклянных банок, и на каждом был установлен регулирующий клапан. Две банки были цветные, а первая – прозрачная, наполовину заполненная водой. Из нее торчали три металлические трубки, каждая с рядом маленьких дырочек, как на флейте, нижние концы которых были погружены в воду. Барни повернул кран, и из первой трубки стали выходить пузырьки.

– Это закись азота, – пояснил он и повернул еще один кран.

Из третьей трубки пошли пузырьки.

– Это кислород. Закись азота и кислород смешиваются в пространстве над водой и по металлической трубке поступают к маске, надетой на пациента. А если бы мы использовали углекислый газ, он бы выходил из центральной трубки.

– Значит, использовались только эти два, – подвел итог Кокрилл, указывая на два внешних баллона носком ботинка. – И сейчас булькают только те трубки, которые к ним подсоединены?

– Совершенно верно, – сказал Барни и встал с табуретки. – Садитесь, попробуйте сами.

Кокрилл занял предложенное место, сморщив нос от тяжелого запаха эфира и антисептика, и принялся внимательно изучать стоящую перед ним тележку. С минуту он крутил краны, и пузырьки в стеклянной банке метались как безумные.

– А все эти бутылочки и баночки? Зачем они?

– В основном для экстренных случаев. Адреналин, стрихнин и тому подобное, и еще обычный набор фиксаторов для языка и прочие приспособления. Вот эта короткая толстая красная трубка – воздуховод: когда наркоз начинает действовать и пациент отключается, мы вводим ее в дыхательное горло, чтобы оно не сузилось и не перекрыло доступ воздуха. На ней, как видите, есть металлический загубник, чтобы пациент не сжимал ее зубами.

– Прекрасно, – сухо прокомментировал Кокрилл и обвел взглядом ряды баночек, бутылочек и хирургических инструментов. – А что из этого применялось в случае Хиггинса?

– Когда мы заметили, что его состояние ухудшается, я ввел ему дыхательную трубку – поэтому как раз я и показал ее вам. Потом я сделал ему инъекцию адреналина, а потом еще укол корамина внутримышечно. В самом конце я ввел еще немного внутривенно, но это тоже не помогло.

– И все? Больше ничего не применялось?

– Ничего. Если, конечно, не учитывать укол морфия и атропина за час до операции.

Кокрилл задумался.

– Нет, в настоящий момент меня интересует только то, что произошло здесь, в операционной.

– Тогда все, – ответил Барни, украдкой посмотрев на часы.

Кокрилл заметил его взгляд и про себя усмехнулся, однако вслух ничего не сказал и продолжил расспросы:

– Уколы вы делали сами?

– Я вводил ему адреналин и вторую порцию корамина, внутривенно. Первую порцию, внутримышечно, колола сестра.

– Которая? Мисс Вудс?

– Да, она. – Барнс указал на ряд маленьких стеклянных ампул, вроде тех, что продаются в табачных лавках для заправки зажигалок. – Это корамин. Надо вскрыть ампулу и всосать жидкость через иглу.

– А где адреналин?

– В бутылке.

– Могло в бутылке оказаться что-то не то?

– В принципе могло, но Хиггинс уже умирал, когда я сделал инъекцию.

– Понятно. Выходит, до того, как появились первые признаки ухудшения, не использовалось ничего, кроме газа и кислорода?

– Именно. Сначала я подал чистую закись азота, чтобы он…

– Черный баллон, – кивнул инспектор.

– Совершенно верно. А потом стал добавлять кислород, примерно в равной доле.

– Черный баллон с белым ободком?

– Да, верно, – снова подтвердил Барни, чуть улыбаясь этому наивному усвоению своей лекции.

– Выходит, закись азота и кислород, каждый по своей трубке, поступали вот в эту прозрачную стеклянную банку, подвешенную на кронштейне, пробулькивали через воду, смешивались над поверхностью воды и по вот этой резиновой трубке шли к пациенту.

– В следующий раз вы можете сами давать наркоз, Коки, – засмеялся Барни.

Инспектор неодобрительно повел плечом, осуждая это неуместное проявление легкомыслия.

– А трубки от баллонов… они не могли перепутаться или перекрутиться?

– Исключено. И я, и Мун, и Иден – мы постоянно их проверяем.

Кокрилл долго молчал, слегка раскачиваясь на табуретке.

– Понимаю, вряд ли, и все же… Не могло так случиться, что в баллоне оказался не тот газ? Можно ли выпустить содержимое и заполнить его чем-то еще?

Барни подобная мысль привела в ужас.

– О господи! Конечно же, нет! Баллоны заполняются под большим давлением, поэтому их делают такими прочными.

– А-а… – сказал Кокрилл, продолжая раскачиваться.

– И даже если предположить, что такое возможно… Допустим, вы закачали закись азота в кислородный баллон. Аппарат не будет работать, потому что клапаны на баллоне с кислородом и закисью азота разные. Они не подойдут.

– А как насчет зеленой трубки в середине – углекислого газа?

– Да, там клапаны одного размера, – признал Барни.

– Тогда давайте, чисто теоретически, допустим, что в черном с белым ободком цилиндре для кислорода каким-то образом оказался углекислый газ. Ну, например, производители ошиблись…

– Мой дорогой Коки, такого просто не может быть!

– Я и не утверждаю, что может, – раздраженно возразил Кокрилл. – У вас фантазия есть? Представьте, чисто теоретически, как я сказал, что такое случилось… Что тогда?

– Ну, баллоны с углекислым газом обычно меньше, чем остальные, – заметил Барни, – хотя надо признать, что в нашем случае все баллоны одинакового размера. Думаю, да, если такое случится, баллон подключат, и никто ничего не заметит.

– И пациент умрет?

– Да, пациент вполне может умереть. Если ему вместо закиси азота и кислорода дать закись азота и углекислый газ, он, скорее всего, умрет от недостатка кислорода.

– Причем пузырьки в стеклянной банке будут выглядеть вполне нормально?

– Очевидно. Баллон будет на своем месте, все переходники подойдут, и все трубки будут подсоединены правильно.

Кокрилл снова задумался.

– А можно по запаху понять, какой газ находится в баллоне?

– Нет, эти газы лишены цвета и запаха.

– Вы ведь сказали, что закись азота используют зубные врачи?

– Да, и у него нет запаха.

При воспоминании о визитах к дантисту Кокрилла охватило жаркое липкое оцепенение, и еще полсекунды он старался избавиться от этого запаха, накатывавшего тошнотворными волнами, сильного, густого и резкого…