Ночные всадники (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Николай Свечин cтр.№ 24

– Сейчас вспомню. Выставка открылась двадцать восьмого мая. Мы готовились, все девочки уже были на местах. Сначала шло вяло, народ, можно сказать, отсутствовал… В первых числах июня стало оживать. И тут пришел он. Важный, самодовольный… Потомственное дворянство очень приподнимало Виктора Павловича в собственных глазах…

– Действительно, Лугвеневы – старый дворянский род из Новгородской губернии, – подтвердил Алексей.

– Таки этот не вызывал особого уважения, – съязвила «тетенька». – Но деньги у него водились. Причем не сразу он стал ими швыряться. Я сейчас полагаю, что сначала-то Лугвенев был нищ. Жил только жалованием. Первые дни выставка пустовала, народу почти не было, и не с чего воровать. А потом, постепенно…

– Он сразу выбрал себе Угодникову?

– Да, в первый же день. Назавтра снова явился и опять взял ее. Затем перепробовал нескольких девочек: Люсю, Матильду, Нору, еще кого-то. И уж после этого окончательно остановился на Верочке.

– Что было дальше?

– Дальше Веру ударило в голову. Каждый вечер рестораны, подарки, цыгане с арфистками! Работать она перестала, но Виктор Павлович ежедневно вручал мне пятнадцать рублей. Почему бы нет?

– Пятнадцать рублей! – поразился Лыков. – Да еще и рестораны. Но ведь билет на выставку стоит всего тридцать копеек. Сколько же он утаил?

– Много! – авторитетно заявила Щавельская.

– Бедный Савич!

– Какой еще Савич?

– Это начальник Лугвенева, – пояснил сыщик. – Он взял на ответственную службу своего однокашника. Чтобы тот не допускал воровства.

Бендерша сокрушенно покачала головой.

– Какая непорядочность с его стороны. Мне, впрочем, этот человек никогда не нравился. А куда деваться? Если бы я принимала только тех, кто нравится, пришлось бы закрыть заведение.

– Ладно. Воровство не по моей части, им сейчас занимаются люди Прозорова. Мое дело – убийство. Угодникову задушили и бросили голую под забором… Кто мог это сделать?

Щавельская беззвучно помолилась своему еврейскому богу потом тряхнула седыми космами.

– Хотела бы и я это знать. Вера не виновата передо мной. Ее напугали и потом убили. Если вам удастся найти того, кто это сделал, – я ваша должница.

– Вот и помогите найти! Вы сказали, что кредитный друг исчез. Она сразу стала чего-то опасаться?

– Да. Это обычное явление, когда мужчина перестает ходить. Вы такие ветреные! Но Вера ни секунды не сомневалась, что с ним случилось что-то плохое.

– Конечно, случилось. Набил денег полную зобню, и дал деру! – не удержался сыщик. – Даже не попрощался с пассией.

– Так или нет, но она заволновалась и решила уйти из моего заведения. Просила меня вернуть ей заменительный билет [17] . Разумеется, я отказала! Ярмарка входит в полную силу, от клиентов отбоя нет. И тогда Вера исчезла, бросив вещи.

– Кто из ваших девочек был ее лучше подругой? Мне надо с ней поговорить.

– Да, я уже думала об этом. Ближе всех стояла Матильда. Сейчас я узнаю, свободна ли она. Если занята, то придется немного обождать. Не желаете, кстати, испробовать моих? Человек из столицы, видавший виды… Мне будет интересно знать ваше мнение.

– Некогда, Рахиль Эльбовна. Зовите сюда Матильду.

Но девушка оказалась в работе. Ожидая ее, Алексей стал изучать бумаги убитой.

Сразу выяснилось, что она не Вера, а Агафоклия. Так было указано в проходном свидетельстве.

Лыков внимательно вчитывался в каждое слово.

«Дано сие полицейским надзирателем 2-й части города Сарапула состоящей в числе проституток крестьянской дочери Вятской губернии Слободского уезда Федосеевской волости и деревни Агафоклии Дмитриевой Угодниковой, 18 лет, на свободный проезд до Нижнего Новгорода и проживания там во время нынешней ярмарки.

Приметы: рост 2 аршина 5 вершков, черные волосы и брови, черные глаза, умеренные нос и рот, умеренный подбородок, чистое лицо. Особых примет нет.

Полицейский надзиратель 2-й части – Малов».

На обороте свидетельства, как и полагалось, была наклеена гербовая марка Нижегородского ярмарочного полицейского управления ценой в 60 копеек. На ней в специальных полях чернилами была вписана дата прописки: 26 мая 1896 года. Марка была проштампована печатью: «27 мая 1896 года в канцелярии Нижегородского полицейского управления явлен и записан под № 1190», и стояла подпись помощника полицмейстера Гурака. Все правильно, никаких подчисток.

Затем Алексей изучил следующий документ. Там было написано:

«Заменительный билет выдан проститутке, крестьянской дочери Агафоклии Дмитриевой Угодниковой, 18 лет, на проживание в Нижнем Новгороде по 10 число сентября 1896 года, взамен подлинного ее вида, выданного ей от пристава 3-й участка Тверской части города Москвы 4 мая 1896 года, за № 700, каковой хранится в канцелярии г. Полицмейстера. По получении настоящего билета она обязана предъявить его тот час местному приставу или его помощнику. Гербовый сбор уплачен». Подпись, печать.

Бумаги не вызвали у сыщика никаких подозрений – он перевидал таких сотни. Не было в них и подсказок. Разве что за каким-то чертом девка ехала из Москвы в Нижний через Сарапул. Ну да кто их там поймет, слабых на передок…

Наконец дошла очередь до «желтого билета». Правда, в Нижнем Новгороде они были синего цвета. Назывались просто: «Смотровая книжка проститутки». Сверху стоял штамп: «Врачебно-санитарный осмотр. 2-й санитарный участок. Александровская слобода». Затем шли номер книжки, имя и адрес девицы: Елизаветинская улица, дом Щавельской, у содержательницы Щавельской. И отметки о прохождении осмотра – раз в три-четыре дня. На обороте были напечатаны «Правила для публичных женщин» из шести пунктов: дозволяется жить на квартирах отнюдь не более чем по одной, нельзя жить в трактирных заведениях и прочее.

Лыков конфисковал бумаги, а вещи оставил. Пусть девочки разделят их между собой в память о товарке. Как раз освободилась Матильда (личная почетная гражданка Анна Тюкалова). Первым делом гулящая схватила шаль со стеклярусом и лишь потом принялась рассказывать. Сообщила она немногое. Фекла сначала важничала: ей льстило внимание потомственного дворянина. И деньги тоже нравились! Потом стала понимать, что добром его загулы не кончатся. Следом наступил прямо-таки страх: девушка говорила, что «он» не простит, что надо бежать. А как исчез кредитный, она совсем перестала спать, боялась. Кто такой «он», Матильда-Анна не знала.

Надворный советник уехал задумчивый. Загадочный «он», который отомстит растратчику Лугвеневу. Похоже, старший билетер понимал, что творит, и кого-то сильно опасался. Может быть, это Савич? Но коллежский советник мало походил на злодея. И потом, что он может сделать? Ну, рассчитает с позором. И все. Нет, вор чуял смертельную опасность, и этот страх передался его подружке.