Внимательный мозг. Научный взгляд на медитацию - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Сигел cтр.№ 91

«Почему мы вообще знаем, что умрем?» – спрашивал он, не спуская с меня глаз.

Я понимал, что префронтальная кора задает этот экзистенциальный вопрос каждому из нас. Почему мы вообще должны это знать? Я понимал всю глубину страданий мальчика и, проведя несколько сеансов за бесплодными разговорами о смерти дяди и связанными с ней тревогами, решил обучить его навыкам внимательности. Он хорошо отреагировал на медитативное упражнение (глава 13), сказав мне: «Я никогда не чувствовал такого спокойствия. Это просто невероятно!» Мы говорили с ним об океане, о глубинах и поверхности. Он смог увидеть свои тревоги как мозговые волны на поверхности бытия, наблюдать, как они приплывают и уплывают из сознавания.

В течение нескольких следующих сеансов мы упражнялись во внимательной медитации, а дома он повторял занятия по десять минут ежедневно. Наконец Томми окончательно осознал, что его тревоги – всего лишь проявления деятельности на самой поверхности его сознания, а не тотальная совокупность того, кто он есть. Из безмятежной глубины своего сознания он научился наблюдать и отмечать, как тревоги появляются в его сознании, а потом исчезают. Они не захватывали его, он просто их замечал, не осуждая, и просто позволял им уплывать по мере того, как сам пребывал в умиротворенной глубине своего сознания.

Вскоре Томми сделал одно важное открытие: «Я теперь понимаю, что если меня кто-то знает, например моя семья или друзья, то, когда я умру, не исчезну. То, что меня знают, приносит мне расслабление. Я больше не волнуюсь».

Мы вместе спокойно обдумали это глубокое озарение. С расширенными от волнения глазами Томми сказал: «Если меня знали, я могу спокойно исчезнуть. Когда я умру, я просто стану частью всего».

Я согласно кивнул.

«Я помедитирую над этим», – пообещал мне Томми, и я закончил сеанс.

«Я тоже помедитирую над этим», – мысленно решил я.

Пациенты очень многому учат нас. Когда мы объединяемся – психотерапевт и пациент, преподаватель и ученик, – то начинаем идти по жизненному пути вместе. Нет конца вопросам, остаются только бесконечно переливающиеся мгновения открытости ко всему сущему, к боли и радости, растерянности и ясности.

Развивающаяся в течение первых пяти лет жизни префронтальная кора дает нам преимущество и бремя способности ощущать будущее. Мы обучаемся жить с осознаванием скоротечности времени, привыкаем к преходящему характеру сущего; именно на это и направлена временнáя интеграция. В этой интеграции проявляются три главных свойства времени: неопределенность, непостоянство и смерть. Мы можем полностью погрузиться в настоящее мгновение, но префронтальная кора все равно непрерывно шепчет нам: «Всё преходяще, всё временно». Так она шептала мне во время добровольного молчаливого ретрита, когда я гулял в зимнем лесу. Префронтальная кора делала все, чтобы я не забывал: придет смерть и изменит все. Если излишне озабоченно прислушиваться к этим префронтальным предостережениям, можно испортить жизнь, выставить на первый план временную интеграцию, затмить ею рост и развитие. С осознанием, что все вещи непрерывно меняются, приходит острое видение, что нет ничего определенного, ничего, что подчинялось бы нашему контролю.

Наше левое полушарие приходит в ужас от того, что ничего нельзя последовательно упорядочить и надежно предсказать. Вероятно, требуется правополушарный способ бытия, когда мы отдыхаем в комфорте принятия, возникающего благодаря внимательному осознаванию, помогающему нам напрямую прояснить свои отношения с неопределенностью и непостоянством, связанными с процессом временной интеграции. Возможно, таково было правополушарное решение, к которому пришел Томми: что то, что нас знают, придает нам ощущение целостности пребывания во вселенной, когда мы можем встретиться со смертью из состояния равностности. Даже реальность и неизбежность смерти становятся точкой на ободе колеса осознавания, и мы обретаем способность отметить и принять ее. Временная интеграция непосредственно влечет за собой сознательное и внимательное присутствие, сближение, а не отчуждение от глубокой экзистенциальной реальности, о которой нам не дает забывать наша префронтальная кора.

Межличностная интеграция

Однако еще до того, как мы начинаем беспокоиться насчет смерти и умирания, мы начинаем жизнь просто с переживания бытия. Мы приходим к нашему первому чувству целостности, будучи неотделимой частью не разделенного на фрагменты мира материнской утробы. Это ощущение можно назвать «основой бытия». Все наши телесные потребности удовлетворяются, и «просто бытие» воспринимается как нечто естественное. Но как только мы рождаемся на свет, нам сразу приходится «зарабатывать на жизнь», и жизнь становится иной – трудной и тяжелой. Мы становимся маленькими деятелями, а не пассивными «существами». Несмотря на заботливость родителей, мы обнаруживаем, что наше тело отказывает нам в чувстве цельности: мы испытываем потребности, желания, у нас временами болит живот. Когда мы расстраиваемся, нам приходится целую вечность ждать, пока те, от кого мы зависим, придут к нам, чтобы успокоить и утешить. Мы нуждаемся в других, полагаемся на них ради элементарного выживания. Сонастройка с ними – проблеск надежды, возникающий из всеобщего конфликта между тем, что было нашей «основой бытия», и тем, что представляет собой «бытие человека в мире». Мы цепляемся за других, чтобы сохранить нашу драгоценную жизнь.

Здесь мы видим, что межличностная интеграция становится жизненно важным методом, с помощью которого способность нашего мозга к связям помогает нам утвердиться в мире. Сонастройка – это не роскошь, а категорическое требование, от исполнения которого зависит наша способность к выживанию и процветанию. Когда мы сонастраиваем свое бытие с бытием другого, когда мы обмениваемся энергией и информацией друг с другом, чтобы устанавливать взаимный резонанс, мы приходим к созданию сонастроенного состояния, лежащего в сердцевине межличностной интеграции. Мы создаем настройку как ядро межличностной интеграции. Такая безопасная и надежная межличностная сонастройка создает, вероятно, состояние интеграции, способствующей закреплению внутренней сонастройки и внимательности как черты, или свойства, сознания. Нейрональные корреляты надежной и безопасной формы привязанности, внимательности и функции срединной префронтальной коры накладываются на эти погруженные в отношения сознание и мозговую активность измерения здоровья и благополучия.

Практикуя внимательное осознавание, мы входим в более восприимчивое состояние, позволяющее вступать с другими в жизнеутверждающий резонанс. Внимательность, как мы уже видели, предполагает сонастройку с собой, позволяя нашим отношениям, которые раньше отличались полной зависимостью от связи с другими, получить поддержку – но не быть замещенными глубинной формой внутриличностного резонанса. Мы становимся лучшими друзьями самим себе и одновременно приобретаем способность к полным и восприимчивым отношениям с другими.

Во всех наших отношениях с пациентами в ходе клинической практики мы основываем работу на главенстве сонастройки. Как это было в случае с озарением Томми, о котором я рассказал в предыдущем разделе, наши сознания вступают в резонанс, давая возможность понять наши общие универсальные проблемы. Даже прозрение Томми, сдвиг его перспективы – это по сути проявление сущности внимательности как формы отношений с самими собой, внутренней сонастройки: мы сами начинаем знать себя.