Цветы тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Аарон Аппельфельд cтр.№ 16

– Если ты отвергаешь меня, я ухожу, – нашел он подходящие слова.

На это Отто наклонил голову, как будто осознав, что ведет себя невежливо.

– Отто, я не за тем пришел, чтобы раздражать тебя. Если ты решил игнорировать меня, или забыть меня, или не знаю что еще, я сразу уберусь. Ты вправе выбирать себе друзей, как твоя душа пожелает, но одно я хочу тебе сказать. Ты запал мне глубоко в душу, не меньше, чем Анна. Ты можешь забыть меня, но я тебя не забуду.

Отто поднял голову и посмотрел на него, как будто говоря: „Не трать напрасно времени, я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь“.

Ясно было, что это не отвержение и не пренебрежение. Отто полностью изменился, от него прежнего не осталось и следа.

Хуго снова огляделся: горы, покрытые лесом, на равнинах крестьяне собирают жатву. Они делают это все разом и в едином ритме, вот-вот и Отто присоединится к ним. В этих местах, как видно, нет необходимости в словах. Здесь Отто счастливее, чем он был дома. Здесь он одно целое с временами года, здесь не случается ничего особенного, нет матери, восклицающей с утра до вечера: „Если это и есть жизнь – мне такая не нужна“. Здесь все едят досыта, животные послушны людям, никто не спорит и не противоречит друг другу, а вечером все возвращаются по своим домам.

Внезапно Отто взглянул на него, как будто говоря: „Убери меня из своих мыслей. Твои мысли – больше не мои мысли. Теперь я принадлежу этому месту. Это не земля чудес, это трудная земля, но кто привязывается к ней, излечивается от пессимизма. Пессимизм – это тяжелая болезнь. Я получил ее по наследству от своей несчастной мамы“.

– А что будет со всеми нами? – отчего-то спросил Хуго.

Отто посмотрел на него практичным взглядом крестьянина, как будто говоря: „Это больше не моя забота. Евреи и пессимизм хотели отправить меня в преисподнюю. Теперь, слава богу, я избавился от них“. После чего он исчез.

Хуго проснулся – наверное, из-за скандала, творившегося в Марьяниной комнате. Марьяна орала во весь голос, и мужской голос угрожал:

– Я тебя убью, если не замолчишь, прикончу тебя. Не забывай, я офицер, с офицером не пререкаются, а делают, что он приказывает.

Но и эта угроза ее не утихомирила.

И тут раздался выстрел, сотрясший и дом, и чулан. Марьянина комната замерла на мгновение. Никакой реакции на выстрел – ни из коридора, ни со двора. Только через какое-то время Марьяна разрыдалась, и несколько женщин вошли в комнату. Одна из них спросила:

– Ты ранена?

– Нет, не ранена, – всхлипнула она.

Наступило облегчение. Та же самая женщина спросила:

– Чего он от тебя хотел?

И Марьяна, все еще всхлипывая, рассказала, чего он хотел – во всех подробностях. Хуго ничего не понял. Женщины согласились, что такие требования нельзя выполнять. Последовали долгие разговоры как будто бы между сестрами, несколько смягчившие пережитое потрясение.

После этого все вышли из Марьяниной комнаты, наступила тишина, слышно было только, как капает вода из крана во дворе. Сквозь трещины в стенах чулана забрезжил первый утренний свет, его длинные лучи коснулись ног Хуго, и он на миг забыл и о стрельбе, и о потрясении. Чудо солнечных лучей завладело его вниманием.

Попозже Хуго услышал, как женщина говорит:

– Он не собирался ее убивать, хотел лишь напугать.

– Он боялся, что о его позоре узнают приятели-офицеры, – послышался голос женщины постарше.

– Тогда выходит, он намеревался ее убить.

– О чем тут говорить, наша профессия опасная. Мы должны получать надбавку за риск.

Послышался смех, и голоса перебивали один другой. Хуго знал, что последуют обвинения, выяснения, угрозы, и в конце концов Марьяне придется извиняться и обещать, что она больше не будет кричать и станет выполнять в точности то, чего от нее требует клиент. Странно, но, когда он понял это, страх ушел, и на сердце у него полегчало от того, что совсем скоро покажется белое утро и все снова станет, как было. В полдень Марьяна появится в дверях чулана с тарелкой супа в руках.

18

Ветер стих, и снег падал и не таял. Хуго стоял возле щели в стене чулана и смотрел на медленно кружащиеся снежинки. Глядя на эту белизну, он вспомнил их дом по воскресным утрам: София ушла в церковь к молитве, папа в спортивном костюме готовит воскресный завтрак, на маме новый домашний халат, патефон играет сонаты Баха, а синяя керамическая печь гудит и излучает приятное тепло.

Хуго любит эту легкую атмосферу, лишенную напряженности будних дней. Воскресным утром исчезают заботы, забывается аптека, и даже о маминых подопечных бедняках она не говорит. Музыка и тишина окутывают их троих.

София возвращается из церкви вся в снегу. Мама помогает ей отряхнуть снежинки, готовит ей кружку кофе и печенье, и все усаживаются возле нее. София рассказывает о молитве и о проповеди и всегда приводит какое-нибудь поучение или поговорку, которые произвели на нее впечатление.

На этот раз она цитирует стих „Ибо не хлебом единым жив человек“.

– Что тебя так впечатлило в этом стихе? – спрашивает папа.

– Мы иногда забываем, во имя чего мы живем. Нам кажется, что главное – это заработок, плотская любовь и собственность, а это большая ошибка.

– Что же тогда главное? – пытается разговорить ее папа.

– Бог, – отвечает она и широко раскрывает глаза. София полна противоречий. Каждое воскресенье она непременно идет в церковь, а иногда и посреди недели, однако по вечерам любит проводить время в трактире. Правда, она не напивается, но возвращается веселой и со слегка затуманенной головой. Несколько мужчин, с которыми она проводила время, обещали на ней жениться, но под конец передумывали. Из-за этих пустых обещаний она решила вернуться в свою родную деревню. В деревне мужчина не осмеливался обещать девушке жениться и не выполнить обещанного. Если мужчина пообещал жениться и пошел на попятную, его подстерегут и изобьют до крови.

Хуго нравится слушать ее рассказы. Она говорит с ним по-украински. Она любит свой родной язык, и ей хотелось бы, чтобы и Хуго говорил на нем без акцента и без ошибок. Хуго старается, но у него не всегда получается.

Она так отличается от его родителей и от родителей его друзей, как будто родилась на другом континенте: разговаривает громким голосом, движения у нее размашистые, и когда ей кажется, что ее не понимают, она призывает на подмогу свое широкое лицо и передразнивает соседей и своих ухажеров. А еще она поет, становится на колени и всех смешит.

От холода в чулане никак не избавиться. Марьяна запаздывает принести ему утреннюю кружку молока, а бывают дни, что она выходит в город и на весь день забывает о нем. Но иногда она говорит: „Иди к Марьяне, милый, она обнимет тебя“, и одним мановением из холодной тьмы привлекает его к своей волнующейся груди. В те часы, когда он в ее постели в объятиях ее больших рук, им овладевает волшебное забытье. Целыми днями он ожидает этих часов. Когда это случается, он потрясен, а вернее сказать – парализован, не знает, что говорить и что делать. Но, как сказано, не каждый день такое случается. Большую часть дней она пьяна, ворчлива и в беспамятстве падает на свою постель.