Чарли-Чарли-Браво - читать онлайн книгу. Автор: Олег Рыков cтр.№ 12

Раннее утро у стенки завода. Никто не играет с гидроприводом… Все наглаживаются, напомаживаются, строятся и убывают слушать речь заместителя министра. А у причала судоверфи лежит, покачиваясь, атомная подводная лодка. И не осталось у нее ни охраны, ни верхней вахты.

А в 4 часа дня, устав ждать начальство с политического собрания, на борт атомохода прибывают две группы: акустики и ядерщики. Прибывают раздельно, о присутствии друг друга не ведая. И начинают играть с гидроприводом…

Ядерщики: «Что-то у нас нос провис? Эй, сбегай, добавь пять тонн воды в кормовые цистерны!» Парень сбегал в центральный пост лодки и добавил.

Акустики, влезая в открытый носовой люк и спотыкаясь о тянущийся через него в глубь корабля тугой жгут кабелей: «Бараны, коффердам не поставили! Люк-то открыт! Чего это у нас нос приподнят? Бардак! Брат, сгоняй, добавь воды в носовые цистерны». Брат сгонял и добавил.

Ядерщики: «Да, что ж за…! Мы ж дифферентовались только что. Ну-ка, слетай — добавь еще воды в корму». Слетал.

Акустики: «Нет, так работать нельзя! Опять носом кверху. Пулей! Еще воды в нос!»

Так они и вывешивали лодку четыре часа!!! А в 8 часов вечера, когда акустики пошли ужинать, ядерщики тоже решили закрыть море на замок. Закрыли, предварительно продув кормовые цистерны, которые они закачивали водой все это время.

Что сказал бы Архимед в такой ситуации? Он сказал бы: «Она утонет!»

Правильно, она и утонула в 8 часов 55 минут. Сильно булькала и фонтанировала. Пытались рубить топорами кабели, чтобы закрыть тот носовой люк, но не успели.

А возвратившееся со встречи с заместителем министра ВМС США Джеймсом Д. Литтлом флотские начальники вместо боевого корабля увидели 30 миллионов долларов, утопленных в водах реки Нала, впадающей в залив Сан-Франциско. Лодка называлась «Гитарро»…

Так бы и закончил рассказ на этом, но память не позволяет. Бегает вокруг, хвостом машет и скулит: «А помнишь?»

Помню-помню. Успокойся! Рассказываю.

«Гитарро» была атомной многоцелевой подводной лодкой класса «Стерджен». Ей в свое время дали бортовой номер 665, который был цифрой близкой к… Сложно дать этому определение. Американцы придумали наиболее точную формулировку: on the edge of fucking up, то есть — совсем на грани. А когда она еще и утонула у пирса и из нее после подъема три месяца вычерпывали ил и грязь, терпение экипажа лопнуло — лодка получила официальное прозвище Mud Puppy — «Грязесос». А что такое «Гитарро»? Это гитарный скат, проводящий свою жизнь, медленно плавая у дна или лежа в илистом грунте, в который он закапывается. А еще его можно схватить за хвост. Он неопасен. Все сходится, кроме последнего. Она была опасной. И сделали ее такой люди, дав «Гитарро» темную родословную. Она им мстила, но всегда на грани. Еще бы одну единицу в ее номер, и все — Total FUBAR!

— А помнишь май 1984 года?

— Отстань, помню и никогда не забуду.

Весь май того года мы встречали «Гитарро» на выходе из Сан-Диего и тащились за ней к Сан-Клементе. Там, у северного побережья острова, на гидроакустическом полигоне ВМС США лодка испытывала новое оружие, первой пустив из подводного положения крылатую ракету «Томагавк». А в том мае она стреляла новыми торпедами. «Чарли» крутился рядом и облизывался.

И 17 мая «Гитарро» стреляла, а мы облизывались. Как чувствовали…

Она вдруг всплыла, открыла верхние люки и стала дымиться! Повторюсь — атомная лодка дымилась под Сан-Диего. Нет, не так — у огромного города Сан-Диего горела атомная лодка. А у нас сразу захлопнулся рот, чуть не откусив язык. «Гитарро» же, наоборот, рот раскрыла на ширину рулей глубины и закричала в открытом эфире: «Всем кораблям! Пожар в аккумуляторном отсеке! Сломанная стрела!»

Через десять минут у лодки кружились пять боевых американских кораблей. Через час их было уже двадцать пять, потому что «Сломанная стрела» — это сигнал об аварии с участием ядерного оружия.

Пытавшемуся приблизиться и предложить помощь «Чарли» тут же ответил атомный крейсер «Тракстан»:

— Лучшая помощь с вашей стороны — отойти миль на десять!

Мы отошли… на три и получили возможность поименно переписать все крупные американские корабли, базирующиеся в Сан-Диего, чувствуя себя карманниками в паникующей толпе. Забыв о правилах связи, крейсера и эсминцы орали друг на друга, как шопники на сезонной распродаже: атомный крейсер «Калифорния» орал на «Тракстана», отвоевывая право управления спасательной операцией, «Траке-тан» грозился командованием 3-го флота, эсминцы отжимали фрегаты, борясь за место в ближнем охранении. А «Гитарро» звала на помощь и дымила. И тут ее вырвало — лодка отстрелила двенадцать торпед, находившихся у нее на борту, самостоятельно борясь за живучесть. И победила! „

Уже слегка покуривающую и атипично подкашливающую «Гитарро» подцепил буксир и потащил к Сан-Диего! Не в море, а к огромному городу! Остальные бросились собирать плавающие торпеды. Мы тоже хотели помочь, но нас оттеснили от прилавка.

Что же на самом деле произошло и насколько серьезна была ситуация — неизвестно до сих пор. Любые попытки найти информацию об этой аварии окончились одним — скупой строкой на официальном сайте ВМС США: «17 мая 1984 года — пожар на ПЛА “Гитарро” в ходе учений».

Один из многих, оставшихся неизвестными до сих пор. Ведь только за десять лет, с 1980 по 1990 год, у американцев случилось 1600 аварий (крупных и мелких) на атомных кораблях. Есть в том списке и «Тракстан», и «Калифорния», и сама «Гитарро», сбрасывавшие радиоактивную воду в Сан-Франциско, Сан-Диего, на Гуаме и Филиппинах.

Вот пишу, а мне за Сисю и его братьев обидно! Зря их освистывали…

Не только у нас случался FUBAR — Fucked Up Beyond Any Recognition [32] . У них и FUBAB случался — Fucked Up Beyond Any Belief [33] .

Мы были теми, кто должен был появляться в нужном месте в нужное время. Мы были теми, кто уходил в море в ночь, пересекая океан в любой шторм, проходя проливы в кромешном тумане, не включая радиолокационную станцию и двигаясь вслепую там, где «безжалостные» супертанкеры двигаются с плотностью поездов московского метро. Мы шли, «закрыв глаза и зажав рот», только слушая, слушая, слушая и с тревогой ожидая, что в любой момент над головой пронесется тень американского патрульного самолета. Игра в кошки-мышки, прятки и казаки-разбойники! Выигрывает тот, у кого крепче нервы: один «мазок» корабельной РЛС и — ВВВЖЖЖ двигателей патрульного «Ориона» над головой. Это не для нас! Мы — адепты внезапности, своевременности и скрытности, мы же их заложники. Мы — те, кто, выйдя из-за угла, спрашивает у застигнутых врасплох: «А что это вы здесь делаете?» Но иногда за углом оказывается «несущийся на полной скорости поезд»…