Дом одиноких сердец - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 22

– Может быть, он прав, – задумчиво предположил Дронго. – В тот день у вас были посетители?

– Да, были. Все подробности записаны в журнале нашего завхоза Евсеева. Но в этот день приезжал двоюродный брат Витицкой. Он заезжал за ней примерно в половине одиннадцатого утра. Потом, после обеда, было еще двое посетителей. Казимире Станиславовне привозили книги. Водитель мужа ее внучки. И еще к Шаблинской кто-то приезжал. Не знаю, кто точно. Вам лучше просмотреть журнал.

– Нам сказали, что Мишенин обычно принимает снотворное, чтобы заснуть.

– Каждую ночь. А почему вы спрашиваете?

– Нам важно понять, кто в ночь вашего предыдущего дежурства мог бодрствовать в то время, когда вы нашли умершую Боровкову.

– Многие, – немного подумав, ответил Мокрушкин, – у нас вообще люди плохо спят по ночам. Витицкой сделали укол, наверно, она спала. Радомиру тоже было плохо, с ним возилась Клавдия Антоновна, уколы ему делала. Мишенин точно спал. Угрюмов не спал, он все время ходил по коридору. Ему делают замечание, а он все равно курит. Ходит на кухню – там окно открытое есть – и курит, как мальчик, тайком. Ему уже объясняли, что здесь вообще нельзя курить, но он не обращает внимания. Все равно, говорит, от рака легких я не умру. Просто не доживу. Меня уже сгубила другая крайность. У него ведь цирроз печени. Шаблинская не спала, я видел ее в столовой, она туда за водой заходила. Вот еще необыкновенная женщина! Несмотря на свой возраст и болезнь, даже ночью в коридор не выйдет, если не причешется и не оденется. Они смотрели вместе с Ярушкиной какую-то передачу. Кто еще? Казимира Станиславовна тоже не спала, я точно знаю, видел свет в ее палате. Вот и все. У нас ведь не так много пациентов, за всеми можно уследить. Троих врачей и санитарок вполне достаточно. Светлана Тимофеевна требовала, чтобы по ночам дежурили даже два врача, но так будет слишком тяжело для всех, и Федор Николаевич не разрешил. Одного врача вполне достаточно. А если нужно, я всегда могу вызвать кого-то из дома. У Сурена Арамовича и Людмилы Гавриловны есть свои машины. И сам Степанцев всегда может приехать, если понадобится.

– Нам говорили, что у Боровковой был сложный характер.

– Очень сложный, – кивнул Мокрушкин, – она со всеми конфликтовала. Но быстро отходила. Потом переживала. Сама говорила, что ее главный враг – это ее язык. Она быстро вспыхивала и быстро успокаивалась. А вот Тамара Рудольфовна совсем не такая. Она долго помнит обиду и никогда не забывает своих обидчиков. Уникальная женщина. На все праздники она надевает свою звезду. Мы потом узнали, что это камуфляжная звезда. Настоящую она спрятала дома, а эту надевает по праздникам. У нее четыре ордена – можете себе представить, какая это была женщина.

– Говорят, что они с Боровковой конфликтовали друг с другом?

– Еще как. Спорили до хрипоты с цитатами из классиков марксизма-ленинизма. Буквально кричали друг на друга. Они ведь обе были членами Ленинградского обкома партии, знали друг друга уже много лет. И встретились у нас. Представляете, как им было неприятно встретиться именно здесь? Ведь обе они считались очень успешными женщинами. Боровкова была всемогущей главой многомиллионного города. Все знали, что основные решения принимает не сам председатель Ленгорсовета, а его первый заместитель. Я слышал, что тогда даже хотели сделать ее председателем, но где-то в Москве ее документы не прошли. К женщинам было некое предубеждение, сделать главой города даму было сложно. Да и первый секретарь обкома наверняка тогда возражал. Кому захочется иметь у себя такого руководителя местной власти?

– Откуда вы все это знаете? Вы же совсем молодой человек, практически не жили при советской власти. Вам тогда было девять или десять лет?

– Бабушка рассказывала. Она у меня в Санкт-Петербурге живет, всю жизнь библиотекаршей проработала в райкоме партии. От нее я узнавал все эти подробности.

– Там был кабинет политического просвещения, при котором была библиотека, – поправил его Дронго, – так тогда назывались библиотеки в райкомах партии.

– Может быть, – улыбнулся Мокрушкин, – я таких подробностей уже не знаю.

– А насчет второй?

– Вторая была директором самого успешного предприятия. Героем Социалистического Труда. В те времена, говорят, ставили памятники тем, у кого были две звезды.

– Бюсты на родине, – поправил его Дронго, – действительно ставили.

– Ну вот она, очевидно, считает, что мы должны относиться к ней как к живому памятнику. А она для нас – обычный пациент, только немного беспокойный.

– Вот тут вы не правы, Мокрушкин. К таким людям действительно нужно относиться с особым пиететом. Даже в те годы, когда грудь Брежнева украшали все мыслимые и немыслимые награды, Героями просто так обычные люди не становились. Это звание, как и остальные ее ордена, нужно было заслужить. Вот поэтому вам и нужно относиться к ней соответственно.

– Передам нашим врачам и санитаркам ваше пожелание, – пообещал Мокрушкин, – но, в общем, все понятно. Они не очень любили друг друга. Каждая претендовала на роль первой дамы в нашем заведении. А тут еще Шаблинская их раздражала. Она ведь так ухаживает за собой, так следит до сих пор. И фигуру такую сохранила. Понятно, что ей ничего нельзя есть, кишечник больной. Но она ведь всю жизнь такой была, за собой следила, на диетах сидела, маски разные делала. И сейчас всех заражает своим оптимизмом. Потрясающая женщина. Я все время думаю, что наверняка сорок или пятьдесят лет назад у нее была целая куча поклонников.

– Вы, наверно, считаете, что поклонники бывают только в двадцать или в тридцать лет, – усмехнулся Дронго, – учитывая, что вам самому двадцать девять. Все не так просто, господин Мокрушкин. Французы говорят, что женщина как вино: чем старше, тем лучше. Раньше я считал это просто обычным словесным упражнением, а с годами понимаю, что французы правы. Умная женщина может вызвать симпатию и даже обожание и когда ей далеко за сорок, и когда за пятьдесят. Некоторым удается потрясающе выглядеть и даже вызывать интерес молодых мужчин, когда им за семьдесят.

– В возрасте моей бабушки, – улыбнулся Мокрушкин, – но этого не бывает никогда.

– Актриса Софи Лорен, – напомнил Дронго, – согласитесь, что в нее можно влюбиться даже сейчас. И еще сколько угодно примеров. Поэтому не будьте так категоричны. Это все издержки молодости.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел главный врач. Все трое мужчин поднялись.

– Вот вы где, – пробормотал Федор Николаевич, – я так и думал. Клавдия Антоновна сказала мне, что вы уже закончили разговор с ней. Я вам не помешал?

– Нет, мы здесь тоже закончили. У нас к вам просьба. Можно посмотреть журнал посещений, который хранится у завхоза?

– Только завтра утром, – ответил Степанцев, – это его хозяйство, и мы не имеем права брать журнал без его разрешения.