Последний властитель Крыма - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Воеводин cтр.№ 39

Койка Нины Николаевны стояла у самого окна во флигеле старинного особняка. Две соседние койки были пусты – не потому, что личному адъютанту командующего корпусом предоставили отдельную палату. Просто жена полковника Ставского, страдавшая камнями в почках, выписалась накануне, и больше никто не поступал.

Генерал сидел рядом с койкой на табурете. Слабый, успокаивающий свет ночника выписывал в полумраке раскрасневшееся лицо Нины Николаевны, жар уже спал, но глаза еще блестели лихорадкой и тревогой.

Сделав укол морфия, ушла сестра. Рана в ноге была не опасна, но Нина потеряла много крови, и врачи опасались антонова огня.

Слащов держал подстаканник обеими руками и изредка делал глоток-другой остывающего чая.

– Яков… – позвала Нина, – я же тебя совершенно не знаю, какой ты в нормальной жизни… Мы с тобой только воюем, кажется, это было и будет всегда… А я хочу знать тебя другим, не ожесточенным, не усталым, а просто – человеком…

Слащов улыбнулся, и Нина Николаевна поразилась не тому, что генерал улыбнулся впервые, наверное, за многие месяцы, а тому, что улыбка его была и горька, и болезненна, и напоминала скорее судорогу.

– Странное дело – память, – произнес Слащов. – Почему-то вспомнил сейчас себя маленьким… Впрочем, хочешь, расскажу?

Нина положила ему ладонь на запястье, генерал поставил чай на вечную больничную тумбочку и весь собрался, ушел в себя, вспоминая.

– 1898-й, бабушкино имение Покровское под Петербургом. В имении когда-то бывало много гостей. Мне было лет четырнадцать… Помню, что тем летом между гостями был офицер Терского казачьего войска Зеленый. Он носил черкеску с кинжалом. Сначала избегал верховой езды, но потом привез свое казачье седло и оказался хорошим наездником.

– Почему же вы раньше не ездили? – спросил его я.

– Не хотел садиться в штатское седло. Это «штатское» было произнесено с презрением, а седло на самом деле было хорошим, английским.

Зеленого – понятно, в его отсутствие – мужчины называли дикарем и полуразбойником. А дамы рыцарем без страха и упрека. Конюхи же считали джигитом, и их мнение было для меня решающим…

Он заметил мое обожание и как-то, когда поблизости никого не было, показал свой кинжал. Кстати, когда его просили показать клинок взрослые, он отвечал: «Это не игрушка и не забава, а оружие. Обнажать его можно только для удара…» И все поспешно отходили…

Но мне он улыбнулся и, протягивая кинжал, сказал:

– Посмотри хорошенько. Ты нечасто увидишь подобный клинок. Это кара-табан, старый и редкий.

Сталь была темная, как бы в волнах. Меня предупредили не хвалить ни одну из вещей Зеленого, потому что по кавказскому обычаю он должен будет мне эту вещь подарить. Красивая традиция – забылась из-за того, что люди ей злоупотребляли…

– Где вы его купили, господин хорунжий?

Он сверкнул глазами и вложил кинжал в ножны.

– Я не армянин, чтобы покупать оружие.

Поняв, что сказал бестактность, я покраснел. Он заметил, взял меня за руки и сказал:

– Запомни на всю жизнь: оружие не покупают, а достают.

– Как?

– Получают в наследство, в подарок, крадут, берут у врага в бою, но никогда не покупают. Это было бы позором.

– А разве красть не стыдно?

– Нет. Украсть коня, оружие или женщину вовсе не позорно. Наоборот… Но ты слишком мал еще, иди играть…

– А коня? Как достать коня?

Он снова сел:

– Коня? Можно получить его от отца, в подарок. Можно даже купить. Да, купить, как жену. Случается часто. Но его и воруют или обменивают. За хорошего коня можно отдать персидский ковер или даже приличную шашку. Но лучший способ взять коня – это в бою. Я взял одного кабардинского жеребца, красавца, каракового. Звали его Шайтан, он им и был. Когда я на него садился, было чувство, что крылья вырастают.

И он замолчал.

– А что же с ним сталось? Он у вас еще? – донимал его я. Зеленый не шелохнулся. Я думал, он меня не слыхал. Но после молчания, со взглядом, все тонущим в пространстве, он нехотя обронил:

– Нет его у меня… Я его обменял…

– На что? – изумился я.

– На женщину.

Он встал и пошел. Вдруг вернулся, взял опять меня за руки и заговорил, обжигая глазами:

– Если тебе когда-нибудь придется выбирать между женщиной и конем, возьми коня.

И он ушел, оставив меня как зачарованного.

Я ни словом не обмолвился родителям. Понял, что это значительный разговор. Да, видишь, он и запомнился на всю жизнь…

И генерал замолчал, но морщины его, и «гусиные лапки» возле глаз, и складка вокруг всегда упрямо сжатого рта как будто слегка разгладились.

Тихо было в госпитале. Только капала равномерно вода из неплотно прикрытого крана в перевязочной, да чуть поскрипывали половицы старого, дубового, помнящего лучшие времена рассохшегося паркета, да еле слышно шушукались за обоями мыши, совещаясь, отважиться на вылазку за хлебными крошками или погодить.

– А я? – блестя глазами и волнуясь, спросила Нина. – За меня ты отдал бы коня, генерал?

Слащов посмотрел ей прямо в глаза.

– Да, – уронил он, помедлив.

22 февраля 1918 года, Ставропольская губерния, село Лежанка. Первый бой Белой гвардии

Бум-бах! – шрапнель красных разорвалась слишком высоко, чтобы причинить ущерб кому-нибудь. Части 39-й пехотной дивизии, стоявшие в Лежанке, были распропагандированы большевиками и только что бросили Турецкий фронт под Эрзерумом. Но офицеры не снимали погон, дисциплина сохранялась, вот только грабежи и насилие над населением уже принимали масштабы, характерные для полностью красных частей.

– Заряжай! К бою! – Офицеры-артиллеристы 39-й дивизии нервничали. Впереди, на гребне высоты, лежали такие же русские люди в погонах, в такой же форме, но оставшиеся верными… кому? Или чему?

– Огонь!

И снова «журавель», шрапнель рвется высоко, не может рука не дрожать и бить прицельно – свои же, русские…

– Заряжай!

…Офицерский полк перевалил через гребень и в походном строю, колонной, двинулся к Лежанке. Расстояние до села, раскинувшегося на той стороне реки Средний Егорлык, было около двух километров, и потому начавшаяся стихийно ружейная и пулеметная пальба красных не могла пока наделать серьезных бед.

– Замело тебя снегом, Рос…сия! – сквозь зубы, так, чтобы было слышно ему одному, не напевал – бормотал себе под нос генерал Марков, шагая впереди полка метров на пятьдесят. – Замело тебя…

– Раз! И-ряз! И-ряз, два, три! – мерно раздавалось сзади. Это взводный капитан Згривец, из солдат отсчитывает шаг, задавая тон всему движению: – И-ряз!