Яблоко Купидона - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Крючкова cтр.№ 32

– Да, на Софийской…

Но тут защебетала Соня:

– Ах, в это воскресение баронесса фон Визен даёт бал в честь помолвки своей дочери.

– Да, да, сударыня! – воскликнул Альберт. – Баронесса – моя дальняя родственница по линии матери, и я приглашён…

Соня улыбнулась.

– Это прекрасно, наше семейство тоже приглашено.

Барон фон Унгер помрачнел, что не ускользнуло от взоров окружающих.

– Софья Николаевна, не желаете ли вы прогуляться по воздуху? Я специально для вас подготовил новый сонет.

Соня захлопала в ладоши.

– Прекрасно, барон! Вы так умело декламируете, словно прирождённый актёр.

Барон слегка улыбнулся. Эта улыбка уж очень не понравилась Альберту, ибо он был человеком дела и не тратил времени на всякую там поэзию, придерживаясь с барышнями древнего римского правила: пришёл, увидел, победил!

* * *

Соня в окружении одноглазых кавалеров шла, как обычно, по центральной аллее, прямо к статуе Венеры. Мужчины что-то рассказывали наперебой, Соня же внимательно посмотрела на Богиню любви, занесённую февральским снегом. Девушке показалось, что она лукаво улыбается…

– Ах, барон, а как же ваш новый сонет? – вспомнила девушка.

Фон Унгер откашлялся, принял театральную позу и начал нараспев:

– Улыбкою и блеском глаз

Она меня в обман ввела,

Хоть, как я понял лишь сейчас,

Из равнодушья иль со зла

Не жаждала и не могла

Помочь мне в горестях моих,

И должен был бы я тепла

Искать в объятиях иных. [6]

Соня округлила глаза, сии стихи тронули ей душу.

– Кто же автор сего чудного сонета? – поинтересовалась она.

– Франсуа Вийон…

Альберт недовольно хмыкнул: да, что и говорить, в стихах он ничего не понимал… Но с чувством прочитанный сонет навёл его на размышления: «Странный барон, не натуральный… Словно…» Неожиданно Альберта посетила догадка… «Нужно всё проверить…» – решил он, всё же не удержавшись прокомментировал:

– Да, сударь, это вы точно изволили заметить: и должен был бы я тепла, искать в объятиях иных…

– Что вы хотите сказать, поручик! – взъерепенился барон.

– Я, да помилуйте – ровным счётом ничего. Ни я простите, изъясняюсь барышне в столь витиеватой форме. Обычно, я предпочитаю говорить прямо то, что чувствую.

Барон округлил глаза.

Соня поняла, что обстановка чрезмерно накалилась.

– Господа, позвольте! За своим спором вы и вовсе обо мне позабыли. Может быть, вы всё же обратите на меня внимание? – поинтересовалась прелестница и надула губки.

Мужчины переглянулись: действительно в пылу взаимной неприязни они совершенно забыли о барышне.

– Простите, Софья Николаевна, – Альберт слегка поклонился. – Каюсь…

– Я тоже, – вторил ему барон.

Прогулка по саду не продлилась долго, барон замёрз. Сначала он не подавал вида, но, наконец, не выдержал и признался.

Поручик и барон откланялись одновременно и покинули гостеприимный дом Бироевых. Фон Унгер поймал извозчика первым и чуть слышно назвал адрес. Альберт же также приметно через минуту уже сидел в санях, кутая ноги в тёплый плед.

– Голубчик! – обратился он к кучеру. – Давай помалу вон за теми санями. Сверху наброшу полтинник, не обижу.

Сани Альберта двинулись за бароном. Дом Бироевых располагался в Ипатьевском переулке, сани свернули на Ильинку и, не выпуская из вида предмет наблюдения, поехали вслед. Проехав немного по Ильинке, сани барона свернули в Богоявленский переулок, затем, проследовав по нему, выехали на Никольскую улицу и остановились около трактира. Он расплатился с извозчиком и скрылся в заведении.

Альберт посетовал, что на морозе в санях – не посидишь, через полчаса – окочуришься, и также расплатившись, вошёл в трактир.

Заведение было второсортным. Поручику тотчас бросилось в глаза пёстрое общество: и мужчины и женщины были здесь какие-то неестественные. Дамы, пёстро одетые и чрезмерно накрашенные пили наравне с кавалерами, те же в свою очередь не отличались особой галантностью, говорили громко и всё норовили прочитать то монолог, то стих.

«Актёрская братия, – догадался Альберт. «Что ж посмотрим, как наш барон развлекается…»

Альберт сел на дальний столик, к нему тотчас подбежал халдей, наверняка определяв в посетителе человека состоятельного.

– Что изволите-с? – халдей согнулся в поклоне.

– Расстегайчиков с мясом да штоф водки, – заказал поручик.

– Сию минуту-с, сударь…

Альберт ухватил халдея за рукав вышитой косоворотки.

– Скажи-ка, любезный, погоди убегать: а что за публика здесь собралась? Уж больно они на актёров похожи.

– Так и есть сударь, – кивнул услужливый халдей, – актёры они и есть-с. Здесь же в двух шагах театральная площадь, так вот каждый вечер у нас в заведении гуляют-с.

– И много пьют?

– Ох, сударь, много…

– Хорошо, неси расстегайчики с водкой.

Халдей удалился.

Пока халдей нёс расстегайчики и водку, Альберт наблюдал за фон Унгером. Тот приблизился к столику, за которым сидели две размалёванные девицы не первой свежести и мужчина, по виду похожий на комика.

Барон расцеловал дамам ручки, кивнул комику и сел за стол. Компания была уже в изрядном подпитии и явно обрадовалась появлению барона.

Одна из девиц рассмеялась и указала на свой правый глаз. Барон что-то отвечал по проводу своей повязки, затем снял её. И к своему удивлению поручик увидел, что глаз-то барона совершенно целый, даже синяка нет, в отличие от него самого.

В это время халдей поставил перед поручиком заказ и наполнил рюмку водочкой. Альберт лихо заглотил содержимое рюмки и закусил расстегаем.

Барон также уделял внимание водке и закуске, с жаром рассказывая нечто, что приводило его друзей в восторг.

Веселье в трактире продолжалось почти до полуночи, затем посетители начали постепенно расходиться: кто своими ногами, а кого и приходилось выносить под руки.

Барон и его компания также покинули заведение, поймали сани и громко приказали ехать в Кривоколенный переулок. Альберт изрядно устал, ему было вполне достаточно того, что он видел: барон притворялся, но зачем?

Поручик решил обо всём рассказать Воронову, а там видно будет…