Бритт Мари изливает душу - читать онлайн книгу. Автор: Астрид Линдгрен cтр.№ 8

– Подождите-ка! Это случилось в тот самый год, когда ваша бабушка танцевала до упаду на балу.

Потому как, что ни говори о таких вот катастрофах, всё же они – опора памяти. Да, это так.

Я имела также удовольствие танцевать со Стигом Хеннингсоном. Он новенький в нашем городе. Из Стокгольма. Как знать! Ты, может, когда-нибудь встречала его на Страндвеген [25] . Но если вид у него был такой, словно он совершенно не думает, будто он – Центр Вселенной и Венец Творения, то, должно быть, это был кто-то другой. Утверждают, будто его исключили из школы в Стокгольме. Не знаю, правда ли это?! Папа никогда ничего такого не рассказывает. Но однажды, когда я гуляла с ним, мы встретили Хеннингсона, и папино бормотание было абсолютно неодобрительным. Я вообще не терплю людей, которые являются сюда с таким видом, словно размышляют, как им купить весь город. Кроме того, мальчишкам не очень к лицу, когда они слишком высокого мнения о своей внешности. Даже если их угораздило заполучить вполне приличный нос посреди лица. Время от времени я танцевала и с ним. Мы беседовали, и знаешь, что он сказал? Нет, это такая глупость, что нельзя повторять. Впрочем, не повредит, если ты услышишь, какой может быть наиболее «изысканный» тон беседы современных юноши и девушки.

Он: «Надо же, какой симпомпончик. Так и хочется пригласить тебя на прогулку, когда весь этот цирк кончится».

Я: «Предложить прогуляться всегда можно. Но такая безгранично высокая честь может внушить мне манию величия, так что, пожалуй, я отвечу: спасибо, нет!»

Он: «Не будь такой язвой! Твои тёмно-голубые глаза – самое изумительное на свете, что я знаю».

Я: «В самом деле? А мне больше нравится брюквенно-картофельное пюре со свининой».

Он: «Как можно говорить такие ужасные вещи этим милым маленьким ротиком?»

Я: «Пустая болтовня, утомительная болтовня, пустая утомительная болтовня!»

Он был заметно оскорблён моими словами, и мы перестали танцевать в установившейся благотворной тишине. Затем он всей душой посвятил себя Марианн Удден, и я слышала, как он говорил, что её карие глаза – самое изумительное на свете, что он знает. Сама я довольно преданно держалась Бертиля, и нам было очень хорошо вместе. Он предложил мне лимонаду. Но чуточку неприятно, когда у тебя брат в оркестре, и этот брат внезапно, когда ты вовсю охмуряешь молодого человека, прерывает тебя звучным театральным шёпотом:

– Не кривляйся!

Бертиль провожал меня домой. Однако Сванте всё время шёл за нами на расстоянии двадцати пяти метров и многозначительно покашливал. Время от времени он для разнообразия мяукал немного на своей гармонике. Так что все глубокие и значительные слова, которые я собиралась сказать Бертилю, замерзали у меня на устах. Но само собой разумеется, довольно многое из того великого, о чём я думала, я, вместо Бертиля, высказала Сванте, когда мы пришли домой.

Несмотря на всё, несмотря на Сванте и несмотря на то, что я шлёпнулась на балу, я осталась довольна этим вечером. Не понимаю, как это некоторые люди не считают, что танцевать – весело. Я хочу танцевать, пока жива. И даже когда мне стукнет сто лет и я, трясясь от старости, буду ковылять на костылях и едва смогу вспомнить, как меня зовут, всё равно при звуках танцевальной музыки и при виде того, как мои потомки в третьем и четвёртом поколении кружатся в танце, мои дряхлые ноги начнут дёргаться. Хотя я, конечно, неодобрительно отнесусь к тем танцам, которые будут тогда в моде. И, сердито качая своей поседевшей головой, скажу:

– И это называется танец? Благодарение судьбе, я знаю, что такое старая честная самба, которую мы танцевали в дни моей молодости! Это был красивый, стильный и классный танец!

Прежде чем лечь, я слегка шлёпнула своё тёмно-синее снизу доверху плиссированное платье за то, что оно так хорошо вело себя и помогало мне веселиться. Потом я… бух в кровать… и мигом заснула. И мне приснилось, что я танцую на балу у короля. Его величество пригласил меня на танец, и мы порхали в колоссальном зале, где вдоль стен стояли толпы людей. Мы потанцевали немного, и, так как ничего не случилось, я спросила:

– Ваше величество, господин король, разве не время нам потанцевать до упаду? Я считаю, что тогда дело будет сделано!

И подставила ему ножку.

Велико ли наказание за преступление против короля?

Это очень интересует твою неугомонную

Бритт Мари

Моя шлавная подруга, не проштужена ли ты, нет ли у тебя нашморка? У меня лёгкая проштуда. И ещё у меня чуть повышена температура. Так что пушть их долбят в зубрильне швои шильные глаголы, у кого ешть охота. Потому что я, во вшяком шлучае, лежу здешь, и меня решительно ничего ни капли не интерешует. Мне никогда не живётся так хорошо, как во время лёгкой проштуды. Как правильно поётшя:

Я так простужена, измучена, нервна,

что это грустно, и жалость к себе меня взяла,

и я так хвораю, как никто до меня…

с тех пор, как я когда-то больна была.

И я лежу в кровати и думаю лишь о том,

что мне так отвратительно худо,

и я так несчастна и так страдаю, о,

что это, в сущности, приятно, ну просто чудо!

Вот именно! Ведь на самом деле это так приятно! Особенно потому, что все в нашей семье стараются превзойти друг друга в нежных заботах обо мне. Например, Сванте здорово скрывает своё сочувствие под личиной невероятнейшей надменности:

– Ага, лежишь тут и прикидываешься больной. У вас сегодня, случайно, не контрольная по математике?

– Дечего тут быштупать с тазными подлыми идсидуациями [26] , – говорю я.

И тут, бросив мне яблоко, Сванте исчезает, nonchalant [27] насвистывая «La Paloma» [28] .

Стоит кому-нибудь в семье хоть капельку заболеть, как мама ужасно возбуждается. Так бывает всегда. Она летает по всему дому и бьёт крылами, как боязливая птичья мамаша. И если температура у заболевшего приближается к 38 градусам, то выражение лица у неё такое, словно нет ни малейшей надежды пережить этот день. Она назойливо требует, чтобы заболевший непрерывно ел и пил что-нибудь тёплое, а сегодня в полдень она вбежала на кухню, чтобы испечь в мою честь, как она выразилась, «отменно вкусный торт» к одиннадцатичасовому кофе, который все будут пить в моей комнате.