Если спросишь, где я - читать онлайн книгу. Автор: Реймонд Карвер cтр.№ 42

— А некоторые вообще без них жить не могут, такие уж уродились, — сказала Терри.

Она терла пальцем какое-то пятнышко на столе. Потом перестала.

— Я хочу детям своим позвонить, — сказал Мэл. — Надеюсь, никто не против? Пойду позвоню детям.

Терри заметила:

— А что если Марджори возьмет трубку? Ребята, вы ведь слышали, что у нас там не все с ней в порядке? Дорогой, ты ведь совсем не хочешь разговаривать с Марджори. Тебе только еще хуже станет.

— Я не с Марджори хочу поговорить, — ответил Мэл. — Я хочу поговорить со своими детьми.

— И дня не проходит, чтобы Мэл не говорил про нее: как он хочет, чтоб она снова вышла замуж. Или умерла, — добавила Терри. — А еще она нас просто разоряет. Мэл думает, что она назло ему не хочет снова выходить замуж. У нее есть молодой человек, он живет с ней и детьми, а Мэл, соответственно, содержит и его вдобавок.

— У нее аллергия на пчелиный яд, — сообщил Мэл. — Я не хочу, чтоб она снова выходила замуж. Я молюсь, чтоб ее целый рой этих гребаных пчел до смерти искусал.

— Как тебе не стыдно, — сказала Лаура.

— Жжжжжжжж, — зажужжал Мэл, растопырил пальцы, как будто это пчелы, и поднес их к горлу Терри. Потом резко опустил руки.

— Она очень жестокая, — сказал Мэл. — Иногда я подумываю зайти к ней в костюме для пчеловодов. Ну, знаете, такая шляпа с сеткой, здоровенные перчатки и дутая куртка. Я постучусь в дверь, а когда она откроет, запущу в дом целый рой этих пчел. Естественно, сначала удостоверюсь, что детей дома нет.

Он закинул ногу на ногу. Не без труда. Потом вытянул ноги и нагнулся, поставил локти на стол, подбородком упираясь в ладони.

— Да, наверное, не стоит сейчас детям звонить. Не самая лучшая идея. Может, все-таки пойдем поедим? Как вы на это смотрите?

— Я — за! — крикнул я. — Есть или не есть? А можем еще выпить. Я могу и до ночи посидеть.

— Ты что имеешь в виду, дорогой? — спросила Лаура.

— Только то, что сказал, — ответил я. — Я сказал, что можно еще выпить. Больше ничего.

— А я бы все-таки поела, — сказала Лаура. — Я никогда еще не была такой голодной. У вас есть что-нибудь перекусить?

— Хотите крекеры с сыром? — предложила Терри.

Но так и не сдвинулась с места. Так ничего и не принесла.

Мэл опрокинул стакан. Джин разлился по столу.

— Джин добили, — сказал Мэл.

— И что же теперь? — спросила Терри.

Я слышал, как бьется мое сердце. И как бьются сердца остальных. Я слышал каждый шорох и скрип, никто из нас и не подумал встать, даже когда в кухне стало совсем темно.

Она приехала в Милан на Рождество и хочет знать, что было, когда она была маленькая. И так всякий раз, когда они видятся, что случается не очень часто.

— Расскажи, — говорит она. — Расскажи, что тогда было.

Она отпивает глоток стреги, ждет, пристально на него смотрит.

Спокойная, стройная, привлекательная девушка, прирожденная воительница.

— Это было давно. Двадцать лет прошло, — говорит он.

Они сидят в его квартире на виа Фаброни возле парка Касине.

— Ты же все помнишь. Давай, рассказывай.

— Что ты хочешь услышать? Что тебе рассказать? Случилась одна история, когда ты была совсем малышкой. Она и тебя касается. Правда, совсем чуть-чуть.

— Расскажи, — требует она. — Только сперва налей нам еще, чтобы не пришлось потом прерываться на середине.

Он приносит из кухни напитки, устраивается в кресле и начинает.

— Они и сами были совсем детьми, но поженились, очень уж были друг в друга влюблены, тот восемнадцатилетний паренек и его семнадцатилетняя подружка. А вскоре у них родилась дочка.

Малышка появилась в конце ноября, во время сильных морозов, которые пришлись как раз на окончание сезона охоты на водоплавающую дичь в их краях. Понимаешь, парень любил охоту, в том-то все и дело.

Парнишка и его девушка, вернее, уже муж и жена, отец и мать, жили в трехкомнатной квартире под кабинетом зубного врача. Каждый вечер они убирали кабинет — в счет платы за квартиру. Летом они занимались газоном и цветами, а зимой парень расчищал дорожки от снега и посыпал тротуар солью. Детишки, как я сказал, безумно друг друга любили. К тому же, они строили большие планы и безудержно мечтали. Постоянно говорили о том, что сделают и где побывают.

Он встает с кресла и долго смотрит в окно на черепичные крыши и на густо падающий снег в предвечернем свете.

— Дальше, — говорит она.

— Парень и девушка спали в спальне, а кроватку малышки они поставили в гостиной. Ей было три недели и она только-только начала спать по ночам.

Как-то в субботу вечером, закончив уборку, парень зашел в личный кабинет зубного врача, уселся, положив ноги на стол, и позвонил Карлу Сазерленду, старому другу отца, они вместе охотились и рыбачили.

— Карл, — сказал он, когда тот взял трубку, — я стал отцом. У нас девочка.

— Поздравляю, сынок, — сказал Карл. — Как жена?

— Хорошо. И с малышкой тоже все хорошо. У нас у всех все хорошо.

— Вот и славно, — сказал Карл. — Рад это слышать. Передай жене мои наилучшие пожелания. Если звонишь насчет охоты, вот я тебе что скажу. Гусей просто тучи. По-моему, я никогда столько не видел, а я уже не первый год охочусь. Сегодня добыл пять. Двух утром и трех днем. Утром поеду опять, если хочешь, поедем вместе.

— Хочу, — говорит парень. — Я потому и звоню.

— Тогда подъезжай к половине шестого. Патронов бери побольше. На пристрелку тоже понадобятся. Тогда до завтра.

Парню нравился этот человек. Он был другом отца, который к тому времени уже умер. После смерти отца, может быть, чтобы как-то восполнить потерю, парнишка и Карл Сазерленд стали вместе охотиться. Сазерленд был худой, лысоватый, жил один и не любил болтать. Иногда парнишке в его компании было неловко, он думал, что что-то не то сказал или сделал, он не привык общаться с людьми, которые так подолгу молчат. А когда Карл заговаривал, то часто настаивал на своем, а парень с ним не соглашался. Но была в отцове друге какая-то основательность, и лес он знал хорошо — и парня это восхищало.

Он повесил трубку и спустился домой, рассказать обо всем девушке. Она смотрела, как он достает вещи. Охотничью куртку, патронташ, ботинки, носки, шапку, шерстяное белье, ружье.

— Когда вернешься? — спросила она тогда.

— Часов в двенадцать. А может в пять или в шесть. Это поздно?

— Нормально. Мы справимся. А ты поезжай, развейся. Ты заслужил. Может, завтра вечером нарядим Кэтрин и сходим в гости к Салли.