Жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Ричардс cтр.№ 84

«Ну на этот раз я тебя накрыл, мой мальчик, допонтовался»— и просто сияют от мысли, что они меня прихватили. «Ой, а это у нас что такое. Кит?» — а я знаю? У меня с собой ничего нет. Они начинают с наездов, потому что хотят увидеть, если повезет, как большая звезда рок-н-ролла будет трястись от страха. Нет уж, придется вам постараться как следует. Посмотрим, насколько вы сегодня смелые. Констебли входят и выходят, пялятся в какие-то бумажки. Они не уверены, что произойдет, если газеты прознают, что меня опять винтили, и гадают, не хватил ли лишнего на этот раз главный оперативник в своем рвении очистить мир от торчков-гитаристов.

И еще очень доставало просыпаться каждый день с этими крючками у дверей, этими синими мундирами, просыпаться с мыслью, что ты преступник. И сам начинаешь вставать в эту позицию. Из-за перепада между тем когда просыпаешься и говоришь: «Прекрасный денек!» — и тем когда высматриваешь сквозь занавески, стоят или не стоят там до сих пор машины без опознавательных знаков Или когда просыпаешься с благодарностью за то, что за ночь никто не постучал в дверь. Какой все-таки это выматывающий раздражитель. Мы не подрываем добродетель нации, но они считают, что подрываем, так что в итоге мы втягиваемся в войну.

С Рупертом Лоуэнстином Мика свел Крисси Гиббс, когда стало ясно, что нам надо начать вырываться из хитроумных сетей Аллена Клайна. Руперт был банкиром-консультантом, человеком очень солидным и надежным, и хотя примерно год после того, как мы его наняли, у меня не получалось пообщаться с ним лично, дальше контакт у нас наладился. Он обнаружил, что я люблю читать, и, начиная с первой книги, у меня за все годы из того, что присылал Руперт, накопилась целая библиотека.

Руперту не нравился рок-н-ролл — он думал, что «композиции» могут рождаться только за столом на листе бумаги, как у Моцарта. Он даже никогда не слышал про Мика Джаггера, пока Крисси впервые его не упомянул. За семнадцать лет мы с ним подали семь исков против Аллена Клайна, и в конечном счете это вылилось в фарс, когда истцы и ответчики махали друг другу ручкой и болтали в зале суда, как какие-нибудь коллеги по работе. Так что Руперт хотя бы освоил наш профессиональный жаргон, пусть эмоционально музыка его и не цепляла.

У нас ушло много времени, чтобы обнаружить, чем успел поживиться Аллен Клайн и что больше нам не принадлежало. В Британии у нас была компания под названием Nanker Phelge Music, которой мы все владели поровну. А когда-то мы отправились в Нью-Йорк и подписали договор с компанией, в которую дальше должны были переправляться все поступления, которая тоже называлась Nanker Phelge, потому мы не предположили, что это наша компания с американским именем, Nanker Phelge USA. Естественно, проходит время, и мы выясняем, что компания Клайна в Америке никак не связана с Nanker Phelge UK и целиком принадлежит Клайну. Так что все денежки перетекали в Nanker Phelge USA. Когда Мик покупал себе дом на Чейн-уок, он не мог выбить деньги у Аллена Клайна полтора года, потому что Клайн, видите ли, в это время занимался покупкой MGM.

Клайн был законник в душе, хоть и без диплома — он погонялся букве закона, а еще тому, что справедливость и закон никак между собой не связаны, он любил закон как большую игру. В результате в его руках оказались права на все нами созданное заодно с мастер-лентами — все вещи, написанные или записанные в срок нашего контракта с Deeca, который истекал в 1971-м. Но фактически он истек в 1970-м на Get Yer Ya-Ya’s Out! Поэтому Клайн вроде бы владел всеми недоделанными и незаконченными песнями вплоть до 1971-го, то есть до даты окончания, и тут начинались сложности. Борьба велась за то, ему или не ему будут принадлежать вещи, которые записывались в промежутке между выпуском этого альбома и 1971-м. В конце концов мы уступили ему две: Angie и Wild Horses. Он получил права на издание наших песен на много лет, а нам досталась доля авторских.

Так что издательские на Satisfaction до сих пор у него, точнее у его наследников — он умер в 2009-м. Но мне пофиг.

Клайн был для нас уроком. Как ни оцени его подвиги, он продвинул нас дальше по лестнице, он это обеспечил — хотя определенно Satisfaction тоже сыграла роль в нужный момент. Я заработал больше, расставшись с издательскими на Satisfaction, да и моей целью никогда не было зарабатывание денег. Изначально все сводилось к простому: хватит ли нам гонораров платить за гитарные струны. А чуть позже: хватит ли нам устроить такое шоу, какое мы хотим? И могу сказать то же самое про Чарли, и про Мика тоже. Особенно в самом начале — да ладно, мы не против зарабатывать, но большинство денег все равно вбухивается обратно в то, чем мы хотим заниматься. Так что окончательный выхлоп этой истории в том, что Аллен Клайн нас сделал и одновременно нас же поимел.

Маршалл Чесс, который прошел все ступеньки от мальчика в отделе корреспонденции до президента Chess после отцовской смерти, тогда только продал компанию и собирался открывать новый лейбл. Вместе с ним мы в 1971-м основали Rolling Stones Records и подписали контракт и дистрибуцию с Atlantic Records — как раз тогда в нашей жизни появился Ахмет Эртерган. Ахмет! Элегантный турок, который со своим братом Несухи как следует промыл мозги музыкальному бизнесу по поводу того, что люди готовы и не готовы слушать. В этом слышалось эхо роллинговского идеализма (пусть тогда и мальчишеского). Черт, я скучаю по сукину сыну! Последний раз видел его за кулисами Beacon Theater в Нью-Йорке. «Блин, где здесь сортир, а?» Я ему показал. Он щелкнул замком, а я пошел на сцену. После шоу узнали, что он поскользнулся на плитке. Так и не встал после этого. Я его обожал. Ахмет давал дорогу талантам. Был очень контактным в работе человеком. Не то что в EMI или Decca, в какой-нибудь необъятной корпорации. Его компания родилась и создавалась из любви к музыке, а не для коммерции. И Джерри Уэкслер такой же, вся тамошняя команда — семейное предприятие в каком-то смысле. Стоит ли мне проходить по списку? Арета... Рэй... Всех не перечислишь. Ты ощущал, что влился в элиту.

Но в 1970-м у нас на руках была проблема.

Мы застряли в идиотской ситуации, когда Клайн выписывал нам деньги, которые нам было никогда не вернуть, потому что он не заплатил с них налог, да и в любом случае деньги мы потратили. Налоговая ставка в начале 1970-х у людей с самым высокими доходами была 83 % и все 98 %, если речь шла о прибыли с вложений и остальных так называемых нетрудовых доходов. Так что это было практически то же самое, как если б нам сказали: проваливайте из страны.

И я снимаю шляпу перед Рупертом за то, что он нашел способ выбраться из-под неподъёмного долга. Именно Руперт посоветовал нам принять статус нерезидентов — единственная для нас возможность опять встать на ноги финансово.

По-моему, чего меньше всего ожидали власть предержащие, когда огрели нас этим космическим налогом, это что мы скажем: хорошо, мы уезжаем. Станем еще одними в списке тех, кто не платит вам налоги. В их расчеты такое просто не входило. А мы, наоборот, выросли как никогда, да еще и произвели на свет Exile on Main St. — возможно, вообще нашу лучшую работу. Они не верили, что мы сможем продолжать как обычно, если не будем жить в Англии. И, если совсем честно, мы тоже очень сомневались. Мы не знали, получится ли у нас, но что еще оставалось, кроме как попробовать? Сидеть в Англии, чтобы они отдавали нам по пенни с каждого заработанного фунта? Желания прикрыть лавочку у нас не было Так что мы снялись с места и отправились во Францию.