Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Бакин cтр.№ 131

Л. Пырьева: «Знаете, в «Хозяине тайги» есть сцена, в которой он ожесточенно пинает, сбрасывает в воду одного из членов бригады, просмотревшего по пьянке сильнейший залом деревьев на реке. Он, как на врага, смотрит на бутылку, читает с сарказмом этикетку: «Ах, особая, московская!» и – выливает содержимое в реку… Мне тогда показалось очень искренним и жизненно достоверным такое антиалкогольное ожесточение, но, оказывается, это было еще и фактом его биографии!»

Высоцкий постоянно стремился доказать себе и всем, что может собственными силами выбраться из запоя, когда сам того пожелает. Он хотел преодолеть болезнь волевым усилием, наперекор диагнозу и судьбе.

Однажды у Фаины Георгиевны Раневской спросили: «Почему вы не напишете воспоминаний об Ахматовой – ведь вы были с ней так близки?» Раневская прогудела в ответ: «Анна Андреевна не просила меня писать о себе воспоминания». А потом добавила: «Какая страшная казнь ждет эту великую женщину после смерти: воспоминания друзей».

Воспоминания «воспоминаниям» – рознь…

Е. Евтушенко: «Я категорически отвергаю попытки рассказывать гадости о моих хороших знакомых. Мне нет дела до чужого грязного белья. Уж лучше оставаться в неведении о пороках близких».

Вообще-то перетряхивание грязного белья на людях в приличном обществе всегда считалось неприемлемым. Сегодня к этому явлению привыкли и относятся как к норме.

Понятие «друзья» можно трактовать очень широко, и особенно по отношению к Высоцкому. Может быть, лучше сказать – коллеги. Было бы странно, если бы в печати не появились воспоминания о Высоцком его коллег по театру. Каждый вспоминал по-своему…

Л. Филатов написал несколько стихотворных посвящений и был автором очень доброй и щемящей душу телепередачи «Чтобы помнили…». Это из той знаменитой анкеты взято название передачи. На вопрос: «Чего ты хочешь добиться в жизни?» – Высоцкий ответил: «Чтобы помнили…»

А. Демидова первой – в августе 1980-го – написала статью «Каким запомнился…» и книгу «Владимир Высоцкий, каким знаю и люблю».

В. Смехов написал полную восторга и комплиментов книгу «Живой и только» и во всех своих других книгах отводил солидное место воспоминаниям о счастливых шестнадцати годах работы на сцене рядом с Высоцким.

Другие коллеги-актеры, не расположенные к литературной деятельности, вспоминали о своей совместной работе с Высоцким в интервью и во время различных встреч со зрителями…

Воспоминания… Скорее, это были даже не воспоминания, а желание высказать свою оценку явлению, рядом с которым им повезло жить и работать. Произошло осознание масштабов личности и творчества Высоцкого, о которых они при жизни своего коллеги и понятия не имели. Теперь они могли оценить причины и мотивы поведения Высоцкого, даже того, которое их раздражало или не нравилось. Ни у кого из вспоминающих не было желания говорить или писать о плохом – естественное состояние для людей любящих или, хотя бы, уважающих память ушедшего товарища.

Юрий Любимов: «Лежал он на сцене, где играл Гамлета, где так легко и красиво за долгие годы прошел, наверно, по этим подмосткам, не одну сотню километров; удивительная была походка у него. Шли тысячи людей, шли день и ночь, и потом уже три года прошло, всегда у его портрета цветы. А могилы не видно, цветами засыпано все. Многое понял я в его судьбе. Женился он на Колдунье Марине, которая очаровала всю Москву, и увидел он другой мир. Он и всю страну чувствовал остро, без розовой пленки, которую с детства нам старательно напяливали на глаза слуги народа. Все он про них и про народ понимал, потому и был истинно народный поэт, и положил его Господь Бог рядом с другим непутевым поэтом. Понимал Владимир, что жить он должен в России, а не в парижах, а жить уже было невтерпеж, больно глаз острый. Вот и загнал себя, как своих песенных Коней. «Ни дожить, ни допеть не успел». К счастью, допеть успел – спел про все, да еще как, заглянул туда, куда никто из официальных поэтов не заглядывал, а еще снисходительные коллеги по плечику похлопывали. А ему очень хотелось, чтоб коллеги признали, хотелось, чтобы книгу выпустили, диск хороший записали. А управители искусства все в обещанку играли и ничего не давали. Гамлета и то не хотели дать играть. «Какой он Принц? – хрипатый такой и повадки не те». Как он умудрился вопреки всему спеть и написать все, что хотел, – одному Богу известно. Как обычно, лишь очень немногие поняли, кто он, многие люди увлекались, но охватить его значения не могли даже умные и понимающие искусство.

Почему такая любовь и популярность? Мне понятно почему. Потому что он пел про то, что официальная поэзия не смела петь. Он открыл на обзор своим соотечественникам целый пласт, как плуг землю, когда вспахивает, он распахал и показал, как Гоголь про Пушкина сказал: «зарифмовал всю Россию», а он открыл, он снял этот лак официальности. Лак официальности, покрыто все лаком, зализано, а он все это открыл на обозрение. У него же неисчислимое количество тем, он пел про все, про все боли, про все радости, он смеялся над глупостью, он был неукротим и гневен по поводу безобразий, которые творятся. Он так сумел подслушать народные выражения, слова. У него прекрасный народный язык, удивительный. И поэтому Москва его так хоронила, как национального героя».

Александр Трофимов: «Почти два года я голос его слышать не мог… Смерть Высоцкого для меня была шоком… Здесь я не оригинален, но было страшно… Я пережил довольно много кончин самых близких людей – родителей, родственников… И вдруг отреагировал на уход Владимира из жизни – ну, как никогда… Я бы мог это понять, если бы нас связывало человеческое общение, ну хоть что-то личное… Нет! Никакого общения не было. Только, как мне казалось, взаимное расположение и скупое, исключительно профессиональное общение.

Для множества людей его смерть была потрясением… А я два года не мог слышать голос Высоцкого – сразу спазм и слезы! Меня самого это поражало… Думаю, ну почему у меня? Что же это такое?! Это куда-то прямо под сердце врезалось… И непонятно, почему именно у меня… Это еще одна – и последняя – конкретная вещь.

А то, что творится сейчас, – эти статуэточки, эти открыточки… Это чудовищно! Это кощунство! И этот поток не остановишь… Тут у нас, рядом с театром, есть палатка – стоят поросята-копилки, а рядом эти штуковины – статуэтки… Покрашены «золотой» краской… Это – не увековечить, это уничтожить! Это как раз то, что Владимиру всегда было ненавистно!»

Алла Демидова: «Вся поэзия, вообще все творчество Высоцкого основаны на чистоте чувств, возвышенности мыслей и абсолютной правде, т. е. как раз на том, что, собственно, и отличает истинную поэзию, истинное искусство от суррогата и подделки.

Он говорил о той стороне жизни, о которой «официальная» поэзия не говорила. Он говорил о всякой боли, об обидах, о том, что в жизни не получается. Он говорил о людях, которых вроде бы списали со счетов, но они живут и хотят жить. Горлом Высоцкого хрипело и орало время.

Когда я думаю о Высоцком, вспоминаю его в театре, на репетициях, на гастролях, просто в кругу друзей, с непосредственной реакцией, – я вижу его маленькую складную фигурку, и мне его до спазм горла жалко. Жалко, что он ушел, жалко, что его нет с нами сейчас. Он действительно «не дожил», «не доиграл», «не допел», действительно не сумел воплотиться полностью. У него заряд был на большее. А когда думаю о его творчестве, о времени, в котором он жил, – я понимаю, как много он отдал, какая мощная у него была концентрация всех творческих сил, какая была уникальная способность их собрать и отдать людям. Ощущение жизни как высшего долга. Не разъединить, а объединить. Быть на службе великой эволюции души, эволюции жизни.