Восток - Запад. Звезды политического сыска. Истории, судьбы, версии - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Макаревич cтр.№ 76

Это его, Геббельса, слова: «Мое оружие называется Адольф Гитлер». Лишь к апрелю 1945-го он перестал наконец бояться вождя. Фюрер сочинил тогда на восьми страницах обращение к немецким солдатам, оборонявшим Берлин. Геббельс выбросил его в корзину и сам написал листовку. Вероятно, чутье истинного пропагандиста подсказало ему, какой она должна быть в тот момент.

А за четыре года перед этим, в самом начале войны, это же чутье подсказало ему, как информировать народ, настроение которого после нападения на Советский Союз все еще было выжидательным. Карты боевых действий публиковать запретил — огромные советские пространства подавляют. Всю первую неделю боев шла скупая информация, и наконец 30 июня — день чрезвычайных сообщений: взяты Минск, Вильнюс, Гродно, Брест-Литовск, Даугавпилс; окружены две армии, уничтожены 2233 танка и 4107 самолетов. Это был информационный удар. Немцы в шоке: радость, восторг, иллюзии! Они уже за войну. Геббельс знал, как и когда информировать массы.

Выпускник Гейдельбергского университета, доктор философии, баловавшийся сочинительством, автор очень посредственного романа «Михаэль», он нашел себя в пропаганде. Когда в январе 1933 года были назначены новые выборы в рейхстаг, Геббельс стал руководителем предвыборного штаба нацистской партии и автором плана предвыборной пропаганды. В плане все учтено. Из него ясно, как влиять на сознание и чувства немцев. Нужны короткие, яркие воззвания и лозунги. Они есть. Нужны красочные плакаты с призывами. Они есть и расклеены на щитах и фасадах домов. Нужно максимальное участие Гитлера. И он мотается по всей Германии: митинги, собрания, шествия с его участием набирают силу. Нужно использовать на полную мощь радио, которое тогда уже было во многих квартирах. Тот, кто контролирует радио и прессу, — контролирует мозги. Геббельс понял это раньше своих противников. Надо отдать должное — он интуитивно почувствовал природу радио, то, что сегодня социологи обозначили одной фразой «средство определяет содержание». В данном случае радио определяет содержание. Для слушателя важно не то, что он конкретно слушает, а то, что он вообще слушает. Он одинаково воспринимает как чтение романов по радио, так и репортажи с митингов, у которых свой сюжет. Срабатывает определенный коммуникационный код, и сознание ему подчиняется. Средство определяет содержание, и согласно пропагандистскому плану выступления Гитлера во всех городах транслируются передвижными радиостанциями. Интуиция Геббельса подсказывает ему верный ход: «Мы будем осуществлять трансляцию непосредственно из толщи народа, давая слушателю яркую картину происходящего на наших собраниях. Я сам буду предварять каждую речь фюрера вступлением, в котором я постараюсь донести до слушателя магию и атмосферу наших массовых митингов». Митинги в трансляции по радио становились интереснее романов.

Сознание податливо, когда оно еще и напугано. Страх неплохо помогает внушению и убеждению. Обывателя пугали коммунистами, угрозой коммунистического переворота. И. Фест предельно точно отразил такую ситуацию: «Это была старая гитлеровская идеальная революционная схема расстановки сил: его (Гитлера. — Э. М.) призывают на помощь как последнюю кандидатуру спасителя, к которой люди отчаянно рвутся всей душой в кульминационный момент попытки коммунистического переворота, чтобы в драматической схватке уничтожить мощного врага, покончить с хаосом и обрести легитимность и уважение среди масс в качестве вызывающей ликование силы порядка».

Но Гитлер и Геббельс тогда просчитались. Германские коммунисты оказались неспособны противостоять нацистам. Вялость и депрессия рабочих, которые были опорой коммунистов, никак не заряжали коммунистическую партию энергией борьбы. Да и ошибки самой партии, видевшей в социал-демократии такого же врага, что и в фашистах, не придавали силы коммунистическому движению. Невероятно, но факт: почти без боя коммунисты и их сторонники отступили, морально сломались и рассеялись. Это никак не входило в планы нацистов, да еще накануне выборов. Они ждали большевистскую революцию, красный террор, пугали им обывателя, а он не состоялся. Это был удар по их планам. Но политик Гитлер и пропагандист Геббельс нашли выход. Если нет коммунистической революции, надо ее создать, попросту спровоцировать. И 27 февраля, за пять дней до выборов, загорелся рейхстаг. Что это было делом рук нацистов, вряд ли кто сегодня сомневается. Гитлер, примчавшийся на пожар, созерцая картину огня, весь багрово-красный от жара и возбуждения, орал: «Теперь не будет никакой пощады! Раздавим всякого, кто встанет у нас на пути! Немецкий народ не поймет мягкотелости. Каждого коммунистического функционера расстреливать на месте. Депутатов-коммунистов повесить этой же ночью».

На другой день, 28 февраля, Гитлер кладет на стол президенту Гинденбургу проект декрета «Об охране народа и государства». В преамбуле декрета говорилось, что он является защитной мерой против насильственных действий коммунистов, представляющих угрозу для государства. Декретом приостанавливалось действие целого ряда статей конституции: ограничивались права граждан и свобода мнений, свободы печати, собраний и союзов, переписки, телеграфной и телефонной связи, разрешались обыски и конфискация имущества. Декрет был подписан незамедлительно. 3 марта лидер коммунистов Эрнст Тельман был схвачен нацистами и заключен в одиночную камеру. 5 марта состоялись выборы. За нацистов проголосовали более 17 миллионов немцев — на 5,5 миллиона больше, чем на предыдущих выборах.

Когда нацисты пришли к власти, именно Геббельс разработал и создал всеобъемлющую идеологическую машину. Гитлер считал, что достаточно министерства прессы. Но Геббельс смог его убедить, что этого мало, что нужно целое министерство пропаганды, охватывающее всё духовное пространство рейха. Он стал во главе этого министерства и продолжал руководить пропагандистским отделом партии. Министерские чиновники разрабатывали содержание разных пропагандистских акций (на основе идей шефа), а партийные чиновники обеспечивали массовое участие населения. Попробуй не приди! Система гауляйтеров, крейсляйтеров, блокляйтеров в конечном счете имела выход на каждый дом и квартиру.

Как-то весной на совещании у Гитлера Розенберг заметил, что не имеет смысла праздновать коммунистический Первомай, а надо хорошо отпраздновать день рождения фюрера 20 апреля. Геббельс возразил: «Зачем отнимать у трудящихся их праздник? Надо хорошо отметить и день рождения вождя, и Первое мая, но под нашими национал-социалистическими лозунгами». С ним согласились. И вскоре Геббельс утвердил первомайский плакат. На нем рабочий и крестьянин сомкнули руки, а над ними — милый сердцу немецкого интеллигента портрет Гёте. И венчает этот союз трудящихся и интеллигенции, союз старой и новой Германии, надпись «Слава людям труда!». Геббельс чувствовал, на какие струны нажимать.

Кровь и почва! Родина-мать! Германия — народ — традиции! Один народ, одна нация, одна Германия, один фюрер! Вокруг этих понятий сосредотачивались самые ударные акции пропаганды. Все должно работать: и слово, и вещи — немецкая техника, немецкая мануфактура, немецкая кухня. Вещи — это реклама, реклама — это образ жизни. Гениальная находка людей Геббельса: реклама официально утвержденного рецепта традиционного немецкого супа «айнтопф» (густой гороховый суп с мясом, в одном горшке и первое и второе). «Айнтопф» — образ жизни. Сколько ассоциаций: одно «блюдо» для всех, народная общность в самом повседневном и необходимом, просто и вкусно для богатого и бедного ради отечества, самое важное в самом простом понятии — «народный суп»! «Айнтопф» — все мы едим только то, что скромно сварено в одном горшке, все мы едим из одного и того же горшка...»19