Фея Альп - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Вернер cтр.№ 68

Вольфганг действительно поспевал везде. То он стоял на самом опасном месте дамбы, то появлялся на мосту, борясь с ветром, сотрясающим его железную решетку, то спешил к станционному зданию и распоряжался там. Его одежда была пропитана водой, но он, казалось, ничего не замечал, не чувствовал потребности ни в отдыхе, ни в пище. Между тем в этой борьбе, длившейся уже трое суток, его поддерживало только страшное напряжение всех душевных и физических сил. Это были дни, которые, казалось, и злейших врагов Вольфганга Эльмгорста должны были заставить почувствовать удивление и восхищение.

Однако ненависть и ревность его смертельного врага вспыхнули от этого еще сильнее. Вальтенберг тоже свыкся с опасностями, много раз сам шел им навстречу, играл ими дерзко и бесцельно, как люди занимаются спортом, но в неукротимой энергии, с которой Эльмгорст исполнял свой долг, было что-то другое. Он сознавал, что его дело проиграно, принужден был уже уступить половину созданного им, и знал, что не спасет и другую половину, а все-таки отстаивал ее и, казалось, готов был скорее погибнуть, чем отступить.

Тем временем Эрнст Вальтенберг присутствовал на этом «интересном» представлении как зритель, верхом на лошади; наконец и он почувствовал, на какую роль обрек сам себя. Он вовсе не рассчитывал на это, приглашая Эрну ехать с ним на полотно железной дороги: приглашение было подсказано ему рассчитанной жестокостью, той жестокостью, которая заставляла его мучить ее своим молчанием. Он знал, что Эрна не откажется ехать, потому что получит возможность еще раз увидеть Вольфганга, и хотел, чтобы она увидела того среди опасности, которой Вольфганг так бесстрашно подвергался, чтобы она дрожала за него и не смела выдать свой страх ни одним движением. Даже любовь этого человека была воплощенным эгоизмом, его не останавливала мысль, что он мучает любимого человека, стремясь удовлетворить свою дикую мстительность. Эрна должна была страдать, как страдал он сам, он был так же безжалостен к ней, как и к самому себе.

Но Вальтенберг недооценил свою невесту, думая, что она способна дрожать при виде опасности. Правда, ее глаза напряженно следили за Вольфгангом, но они горели страстным восторгом и гордой радостью при виде того, как он борется, бесстрашно глядя в ужасающее лицо феи Альп, не отступая перед ней. Эта борьба возвысила Вольфганга как героя, и душа Эрны стремилась к нему. Все тени, омрачавшие его образ, исчезли теперь, когда победила лучшая, истинная сторона его натуры.

Эрнст вынужден был убедиться, что стрела, пущенная им из жажды мщения, поразила его самого. Он хотел показать Эрне, какой опасности подвергается любимый ею человек, а показал ей героя. Он не отходил от нее ни на шаг, но не мог помешать Эрне и Вольфгангу говорить друг с другом без слов, взглядами, которые искали и находили друг друга, несмотря на разлуку, на расстояние, на бурю и ужасы разрушения. И на этом языке они сказали друг другу все. Вольфганг чувствовал, что в этот час рушилась стена, воздвигнутая между ним и Эрной его помолвкой с Алисой, и во мраке его безнадежного отчаяния вспыхнул яркий солнечный луч, правда, лишь последний луч перед закатом…

Казалось, будто все дело спасения зависело единственно от присутствия, от слова Эльмгорста: там, где был он, где он сам распоряжался и ободрял рабочих, борьба со стихиями шла успешно, потому что каждый шел навстречу самой явной опасности. Рабочие черпали мужество и энергию в спокойствии своего предводителя, в его непоколебимом хладнокровии и верили, что он должен остаться победителем.

И, наконец, страшные усилия увенчались успехом: самый опасный из потоков, непрерывно подмывавший дамбу, был укрощен. Эльмгорст воспользовался глубокой выемкой в скале, чтобы дать другое направление грозному потоку, и тот пошел по указанному ему руслу. Масса воды и валунов устремилась в Волькенштейнское ущелье и со страшным грохотом, но уже не принося вреда, ринулась в бездну. Ближайшая опасность была устранена. Казалось, и непогода начала стихать, дождь перестал, ветер несколько улегся, и небо над Волькенштейном стало проясняться.

Работа на несколько минут приостановилась. Нордгейм и Вальтенберг отправились на мост, где собралась часть рабочих, чтобы посмотреть, как низвергается в ущелье укрощенный поток. Все с облегчением перевели дух, и у всех пробудилась надежда.

Только Эльмгорст стоял в стороне, отдельно от других. Он не слышал радостных восклицаний рабочих, а, перегнувшись вперед, прислушивался к каким-то звукам, доносившимся сверху и походившим на отдаленный шум моря. Он не сводил взора с вершины Волькенштейна, и вдруг лицо его стало бледным, как у мертвеца.

– Бегите с моста! – во всю силу легких крикнул он испуганной толпе. – Бегите! Спасайтесь! Ваша жизнь в опасности!

Последние слова поглотил глухой нарастающий гул, через несколько секунд превратившийся в громовой раскат. Но предостерегающий крик все-таки был услышан, рабочие обратились в бегство, они тоже почувствовали, что близится что-то ужасное, и в диком смятении устремились к обоим концам моста.

Нордгейм с Вальтенбергом были увлечены общим потоком, первый достиг уже твердой почвы, но Эрнст споткнулся на мосту и упал, мимо него и через него мчались люди, охваченные страхом смерти, и, оглушенный падением, он с минуту лежал, не в состоянии подняться. А между тем была дорога каждая секунда.

Вдруг Вальтенберг почувствовал, что его поднимает чья-то сильная рука; его оттащили на некоторое расстояние и там выпустили. Шатаясь, он ухватился за ствол дерева, которое увидел перед собой, и благодаря этому удержался на ногах.

В тот же момент в воздухе пронеслось что-то с ревом и грохотом, точно ураган, и все, что находилось на его пути, было опрокинуто и снесено. Это был вестник бури, который предшествовал фее Альп и прокладывал ей дорогу, а за ним спустилась и она сама со своего облачного трона. Все вершины, все ущелья загудели тысячеголосым громовым эхо, как будто весь горный мир рушился; скалы дрожали, земля колебалась, когда мимо проносилось страшное нечто, белое и призрачное. Это длилось несколько минут, а затем наступила мертвая тишина.

Лавина, скатившаяся с вершины горы, проложила себе путь прямо в ущелье, уничтожив все на своем пути. Могучий заповедный лес, оставленный для охраны моста, исчез, и склон, на котором он стоял, представлял собой голое, мертвое пространство, усеянное обломками. Река была запружена, ущелье до половины заполнено массой измельченного льда, из которого торчали обломки валунов и древесные стволы, а там, где смелой дугой соединял скалы Волькенштейнский мост, зияла пустота. Два исполинских боковых устоя остались на месте, другие обрушились совсем или отчасти, и на них еще висели железные брусья, согнутые и искореженные, как тонкие тростинки; все остальное лежало в бездне. Неукротимая фея Альп отомстила за себя: гордое произведение человеческих рук превратилось в груду обломков у ее ног.

Страшная катастрофа вызвала невообразимое смятение. В первые минуты никто не мог понять, что, собственно, произошло, когда же это наконец стало ясно, все бросились помогать пострадавшим. Если бы не предостерегающий крик главного инженера, дело кончилось бы гораздо хуже; в момент катастрофы на мосту уже никого не было, но многие, опрокинутые страшным давлением воздуха, лежали на земле оглушенные, другие пострадали от летевших камней и осколков льда; однако убитых, по-видимому, не было. Все уцелевшие поспешили на помощь остальным. Сначала поднялась суматоха, растерянная беготня и крики, никто не знал, с чего начать, пока более рассудительным не удалось организовать остальных.