Князь Трубецкой - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников, Александр Золотько cтр.№ 50

— Чего уж там… какие могут быть церемонии между своими. Там еще одна лавка, присаживайтесь. Сразу приношу свои извинения — угостить мне вас нечем.

Капитан сел.

Отсвет из маленького окна освещал эполет на плече капитана. Легким мазком лег на его щеку. Дальше была темнота.

— Странные желания иногда посещают людей, не правда ли? — сказал Трубецкой.

Правую руку он держал на рукояти пистолета.

Нападать француз вряд ли решится, но черт его на самом деле знает. А сил для драки Трубецкой в себе не ощущал. Убью — и всех делов. Если бросится. А если не бросится… Может, тоже убью. Одним французом на земле будет меньше.

— Убить меня хотите? — словно угадав мысли Трубецкого, спросил Люмьер. — Зачем?

— Не ваше дело! Может, не нравитесь вы мне…

— Что значит — может? Вы мне просто омерзительны, но я ведь пришел, сижу перед вами без оружия. В конце концов, ведь это не я вам лицо располосовал, а вы мне.

— Вы ведь…

— Мало ли что я собирался сделать? Если судить по результатам — за мной должок. И за то, что вы там на дороге…

— Стоп-стоп-стоп, — засмеялся Трубецкой. — Я вам трижды жизнь спас. Трижды мог вас убить, но не сделал этого, хотя… хотя просто обязан был отправить вас в ад.

— Ну так сделали бы! Устроили игры… Я бы не стал сомневаться, сразу же… Вам хотелось похвастаться перед всеми! Заявить о себе как о великом воине и герое… отправить меня как вестника, потому и пощадили, по холодному расчету, а не из каких-то высокоморальных побуждений. Ведь так? — Люмьер тихо засмеялся.

— Для человека, рискующего жизнью, вы слишком вольно себя ведете… — Трубецкой хотел назвать капитана по имени, но вдруг сообразил, что не помнит его. — Слушайте, я забыл ваше имя… Как нехорошо получилось.

— А мы с вами на брудершафт не пили, Сергей Петрович, но если вам действительно интересно, то зовут меня Анри. Мне тридцать пять лет, женат. Имею двух детей — дочь семнадцати лет и сын пятнадцати. Семья — в Париже, хотя родом я из Марселя… Я могу еще что-то сообщить вам о себе?

— Нет, достаточно… Анри… Я могу называть вас по имени?

— И даже на «ты», ту часть, которая с вином и поцелуем, можем опустить, — сказал Люмьер. — Ты согласен?

— Согласен. Итак, зачем ты сюда пришел? И даже не так… Как ты здесь оказался? Обычно я не верю в случайности…

— Представь себе — я тоже. И ужасно их не люблю. И опасаюсь. Пытаюсь все контролировать, но…

— Но получается не всегда, — подхватил Трубецкой. — Хотя с отравленной выпивкой у тебя чуть не получилось. Я когда понял, что ты сделал такую ненадежную ставку…

— Ничего подобного, — возразил француз. — Это была очень надежная ставка, если бы не эти дурацкие случайности… Ты ведь понял, что обоз был специально послан для тебя? Так ведь?

— Целый обоз…

— Двенадцать, если быть точным. Ты настолько всех разозлил… Мне передавали, что даже сам Император неоднократно поминал тебя и очень хотел лично надеть тебе петлю на шею…

— Не с его счастьем, — засмеялся Трубецкой. Хохотнул и застонал, схватившись за голову.

— Ты ранен? — с участием в голосе осведомился Люмьер. — Когда я вошел с факелом, мне показалось… Да и кто-то из солдат говорил, что выстрелил из мушкета тебе в голову с десяти шагов… Клялся, что попал, но ты остался стоять и даже стрелял в них из мушкетона картечью… Можешь считать, что к легендам о тебе прибавилась еще одна — о неуязвимости…

— Меня контузило пулей. Прошла вскользь. А, легендой больше — легендой меньше… Ерунда это все! А вот двенадцать обозов…

— Именно — двенадцать. В десяти деревнях мои люди болтали о времени и направлении движения. Для тебя было приготовлено двенадцать обозов…

— И в каждом ядовитая водка?

— Представь себе — в каждом. А еще в каждом обозе были люди, которые должны были выстрелить вверх ракету в случае нападения. И за каждым обозом на расстоянии следовал полуэскадрон… драгуны, конные егеря… уланы, просто добровольцы… Поляки очень хотели до тебя добраться, сильно им не нравится, что ты посмел захватить в плен шляхтянку… Я так понял, что это была она? — Люмьер сделал неопределенный жест рукой. — Та, которую я тебя уговорил отпустить?

— Да, — коротко ответил Трубецкой.

— Ну, значит, одним грехом на тебе меньше. Хотя поляков это вряд ли успокоит. Ты еще умудрился подло застрелить пана Комарницкого… Хотя, наверное, вся эта ерунда тебя теперь особо не волнует?

— Не волнует совершенно. А вот шесть эскадронов, которые были направлены на поимку моего отряда в пятьдесят с лишним человек — это очень поднимает меня в собственных глазах. И почему меня не настиг полуэскадрон? Да, ракеты не было, иначе я бы ее заметил и увел людей… попытался бы увести. Но почему ракету не запустили?

— Да. Случай. Или судьба — как тебе больше нравится. Лейтенант Сорель — трус и размазня… в паре с судьбой. Первой пулей твои люди умудрились свалить сержанта Франсуа. А чертов Сорель, вместо того чтобы запустить ракету своими руками, прятался за повозкой, а потом… потом сдался. Прекрасно знал, что ты в живых никого не оставляешь, — и сдался, вот еще странность человеческой природы.

— Но ведь он выжил, — напомнил Трубецкой. — Случайно, но…

— Вот, еще один случай в таком мизерном происшествии. А полуэскадрон, который должен был тебя атаковать, в момент перестрелки как раз находился в низине, чуть ли не на дне оврага, и выстрелов никто не услышал — ехали медленно, не торопясь, чтобы не слишком приблизиться к обозу и не вспугнуть принца Трубецкого… А когда все-таки обоз нагнали — было поздно. Разве что утерли сопли и слезы лейтенанту Сорелю… — Люмьер говорил без злости, будто о каком-то малозначащем событии. Карта не пришла или шар для игры не вовремя выскользнул из руки. — И ты не решил отпраздновать свою удачу. Или ты не пьешь? Хотя… На той мызе — помнишь? — ты почти с удовольствием пил такую гадость… А тут я тебе приготовил отличную выпивку. А ты…

— Еще одна случайность. Меня ранили, мой приказ нарушили… В общем, умер другой человек.

— У тебя бдительный ангел-хранитель…

— Наверное. Но ты не ответил, что делаешь тут? Как ты оказался рядом… с лейтенантом Сорелем? После твоего рассказа о засаде я еще меньше верю в случайность.

— И правильно делаешь. Ты считаешь, скольким солдатам Великой Армии сохранил жизнь?

— Не было такой необходимости. Немногим.

— Двадцать три человека, — сказал Люмьер. — Ты оставил в живых двадцать три человека, которые, кроме меня, знали тебя в лицо. Девятнадцать из них я сумел собрать и приготовить к этому дню. Девятнадцать. Когда стало понятно, что мы все-таки берем Москву — в тот день, о котором ты говорил, — я приказал этим девятнадцати уцелевшим в составе девятнадцати же отрядов отправиться в город с передовыми частями. Почему-то я был уверен, что ты явишься сюда, чтобы убедиться лично в своей прозорливости… Ты ведь так уверенно назвал число… И даже Мюрата указал правильно…