Гибель Богов-2. Книга 5. Хедин, враг мой. Том 1. "Кто не с нами..." - читать онлайн книгу. Автор: Ник Перумов cтр.№ 34

– И ничего не потребуете взамен?

Соллей звонко рассмеялась:

– Твой бог научил тебя подозрительности. Нет, адата, мы ничего с тебя не потребуем, никакой платы. Я уже сказала, повторю вновь. И буду повторять столько, сколько потребуется. Ты останешься тут так долго, как только захочешь. Мы сделаем всё, чтобы излечить тебя, – потому что Скьёльд нарушил слово, хоть и невольно; а слово – кроме него, у нас, людей, ничего нет.

Гелерра не поняла, но лишь помотала головой. Остатки рассудительности стремительно таяли.

– Я… останусь… тогда…

– Никто, никто, никто не держит тебя взаперти, славная адата. И не станет держать. Но ты сама не захочешь уходить, поверь мне. А можешь и не верить; но ты всё увидишь собственными глазами.

Она оказалась права, чародейка Соллей, называющая себя человеком. «Самым обычным», просто «высоко поднявшимся».

Гелерра не ушла бы теперь отсюда ни за что.

Стало это ясно, когда они с Соллей впервые вышли на просторный, засыпанный толстым слоем песка двор. Обычно тут проходили учения колдунов, без устали швырявших огнешары в соломенные чучела или поражавших молниями; сейчас двор был пуст, тих, воздух застыл, словно предчувствуя небывалые чудеса.

Гелерра замерла посреди двора, нелепое красно-чёрное создание, уродливое, отвратительное, страшное. Жуткий голод приутих, но не ушёл окончательно – там, в глубине сознания, всё равно гнездилась тяга охотиться, гнать, настигать, заваливать, разрывать на куски, убивать, пожирать…

И чтобы кровь, кровь, кровь повсюду.

Она низко опустила голову, судорожно вогнала когтистую лапу в песок. Пусть будет больно, только бы заглушить этот враз оживший голод, эту дикую жажду чужих смертей, чужих мук, чужого бессильного ужаса и напрасных молений о пощаде.

– Не бойся. – Соллей осталась далеко, на высоком каменном крыльце, но негромкий голос её раздался словно у самого уха адаты. – Не бойся. Дай себе волю. Я должна увидеть. И почувствовать то же, что ощущаешь ты, гарпия.

– Я… но я… нападу…

– Не бойся! – чуть настойчивее повторил голос чародейки, словно отделённый от тела. – Я смогу и защитить себя, и не повредить тебе. Отпусти себя на волю, адата!

– Х-хор-р-р-р… – Из разинутой глотки чешуйчатого демона вырвался рёв, поглотивший членораздельную речь. Голова задралась, вздулись бугры мышц, чешуя встопорщилась на плечах и локтях, давая свободу движению; когти высунулись чуть ли не на треть локтя, отливая синевато-стальным; взвихрился песок, и сам демон одним исполинским прыжком ринулся на недвижно застывшую человеческую фигурку, с головы до ног окутанную плащом золотистых волос.

Чародейка не сдвинулась, лишь едва-едва шелохнулись пряди. Лапы демона словно охватили незримые путы, распялив его, словно рыбку на расчалке. Чудовище рванулось раз, другой, но чары волшебницы Соллей держали крепко.

«Гелерра! Иди ко мне! Иди ко мне, адата! Ты сможешь! Выныривай!»

«А? Что? Гелерра – это ведь я? Или уже нет? Или уже нет никакой Гелерры, белокрылой адаты, а только лишь чешуистая тварь, одержимая одной мыслью – пожирать?»

Голос Соллей звал, настойчиво пробиваясь всё глубже и глубже. Болезненно, словно ледяная игла, касающаяся гнилого зуба; однако боль отрезвляла.

Но демон не сдавался. Он рычал, бился, на чёрных губах вскипала пена, глаза налились кровью, когти яростно рвали невидимые вервия, и чародейка Соллей впервые шевельнулась. Тонкая рука возникла из-под плаща золотых влас, пальцы напряжены, странно скрещены, как никогда не скрестит обычный человек.

«Гелерра! Возвращайся! Ты можешь! Борись, адата! Борись, я помогу!»

И да, она помогала. Поток силы, обрушившийся на демона, каким-то образом притуплял его жуткий голод. Гелерра наяву ощущала вкус и запах пролитой свежей крови, ей чудились отголоски предсмертных воплей – но холодная ледяная игла, словно инструмент безжалостного лекаря, помогала ей оставаться в сознании, шаг за шагом отвоёвывая обратно власть над телом.

Адата понимала, что кровь, крики, всё прочее – лишь мираж, обман чувств демона, созданный златовласой волшебницей; тем не менее это работало, блаженная сытость затуманивала разум чудовища, давая шанс гарпии.

– Давай! – кажется, они крикнули разом, Гелерра и Соллей. Адата закричала, потому что ледяная игла немилосердно погрузилась, казалось, до самого сердца, замораживая его, вытесняя все до единой мысли, кроме лишь одной – у этого тела есть только один хозяин! Она, адата Гелерра!

…Тяжело дыша, вывалив из раскрывшейся зубастой пасти тёмный массивный язык, Гелерра застыла в дюжине шагов от крыльца. С языка и губ капала слюна и испарялась, шипя, едва коснувшись песка; она по-прежнему оставалась демоном, но безумный голод отступил, ушёл ещё глубже и дальше, чем прежде.

Она невольно кинула взгляд на собственные руки – нет, всё то же, те же когти, та же чешуя.

– Не спеши разочаровываться. – Речь Соллей звучала вымотанно, устало. – Дорога неблизка, но мы пройдём её всю, до конца. Сейчас нам обеим нужен отдых. Если только голод вновь поднимется в тебе – немедля беги ко мне. Но – не должно, по крайней мере до заката.

– Да… Соллей, – выдохнула Гелерра.

Она вслушивалась в себя – и ощущала перемены. Внутри, глубоко внутри – но ощущала! И не могла ошибиться. Демон дрогнул, подался назад. Он уже не столь крепко держался за сознание адаты, хватка его ослабла.

– Дорога далека, – повторила чародейка. – Не жди успеха уже завтра. Я хочу вернуть тебе твой облик, Гелерра, твой истинный облик без изъяна, а это непросто, несмотря на все мои знания и силу.

– Что же мне пока делать, Соллей?

– Тебе? Ничего, адата. Дай своим тревогам расточиться. Ты здесь никому не сможешь причинить вреда. И никто не причинит вреда тебе.

– Мне… надо… возвращаться. Великий Хедин…

– Если он на самом деле велик, – перебила Соллей, – то вполне обойдётся без одной из своих сподвижниц. Он поймёт, если и впрямь велик. Не беспокойся об этом. Волнения твои лишь затрудняют мне работу. Твой покой, твоя безмятежность, если угодно, – лучшая мне помощь, адата.

Так сказала волшебница Соллей, и с каждым днём Гелерра всё больше и больше убеждалась в её правоте. Они раз за разом выходили на засыпанный песком двор, и чародейка, всё так же стоя на высоком крыльце, заставляла Гелерру опрометью носиться от стены к стене, подпрыгивать, кувыркаться, даже пытаться взлететь.

– Быстрее! Ещё! Скорее! Прыгай! Выше! Толкайся изо всех сил, нет, ещё сильнее! Выше, я сказала! – голос чародейки хлестал, словно бичом. – Нет, ещё раз, ещё! Ещё! Беги, пока держат ноги! Надо сжечь всё, что есть у этого демона, – так, хорошо, хорошо, адата, прыгай, прыгай ещё!

Гелерра рычала, выла, из пасти вновь вываливался язык, ядовитая слюна веером разлеталась по ветру. Она бросалась на красноватые гранитные стены, точно безумная, билась в них плечом, падала, откатывалась, вскакивала и бросалась вновь. Ледяная игла чародейки немилосердно вонзалась ей в голову, проникая, казалось, до самых шейных позвонков.