Лакуна - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Кингсолвер cтр.№ 123

О том, чтобы показаться на людях, не может быть и речи. Страсти так накалились, что гнев может обрушиться на кого угодно. Беднягу из Отина убил сосед, складской сторож. Возвращаясь с ночной смены, вместо того чтобы пойти домой, он ворвался сквозь незапертую дверь и с криком «Русские ублюдки!» выстрелил в полуодетого соседа. При жене и детях.

Они славяне, судя по фамилии. Вероятно, бежали из СССР от Сталина. Убийца узнал о них от сына. Дети учились в одной школе.

Ужасное происшествие на выступлении Робсона в Пикскилле. После концерта любителей спиричуэла и рабочих песен избили в кровь. К залу, где пел Робсон, вела одна-единственная дорога; посетители попали в ловушку: на обратном пути их поджидали толпы вооруженных полицейских и горожан, которые забросали камнями автобусы с поклонниками музыканта. Вандалы колотили стекла, переворачивали автомобили, а пассажиров вытаскивали и били, невзирая на цвет кожи. Новость об этом опубликовали в журнале «Лайф» с фотографией и подписью: «Устраивая концерт, сторонники партии рассчитывали пострадать за идею; можно с полным правом заявить, что они получили то, чего хотели. Хулиганы, забросавшие автобусы камнями, больше помогли коммунистам, чем их попутчики».

Так же писали мексиканские газеты после покушения на Льва. Мы получили по заслугам: обстрел из автоматов, зажигательные бомбы, крики, паника, ранение Севы — все это Троцкий организовал лично. Мы сами напросились.

«Ивнинг пост», 6 октября 1949 года

«Книги для размышления», Сэм Холл Митчелл

Предсказуемый конец

Гаррисон У. Шеперд — одно из чудес двадцатого века, коммунист-интернационалист. Он старательно избегает публичности, но благодаря непрекращающейся кампании разоблачений его связи с мексиканскими коммунистами выплыли наружу. Жизнь его покрыта туманом, однако неприметной ее не назовешь: в его сети попались тысячи американцев, в особенности молодых и впечатлительных, поскольку романы Шеперда проникли даже в школы.

Недавно был опубликован последний, самый злокозненный из его романов. «Непредсказуемое» — история заката древней империи, власти которой не замечают угрожающего их стране краха. Род людской изображен в книге весьма мрачно: там не нашлось места ни мудрому руководству, ни бодрому патриотизму. Впрочем, ничего другого от Гаррисона Шеперда нельзя было и ожидать. Недаром два года назад, в марте 1947-го, в «Нью-Йорк уикли ревю» опубликовали цитату из его книги: «Наш вождь — пустое место. Свергни мы его, насади на палку вот эту голову с рогами и следуй за ней — ничего не изменится. Большинство из нас никогда не верило в нашу страну: просто не нашлось идеи получше».

В этом году Шеперда выгнали с государственной службы за коммунистическую деятельность. Нельзя винить читателей в том, что они единодушно поддержали предложение выбросить книги презренного бумагомараки из наших библиотек, книжных магазинов и домов.

Миссис Браун вышла на тропу войны. «Мистер Шеперд, это сказал герой вашей книги. Неужели Чарльза Диккенса объявили бы вором, потому что он придумал старика Фейгина, который посылал мальчишек лазить по карманам?» Учитывая теперешнюю обстановку, сказал я, Чарльзу Диккенсу повезло, что он уже умер. Миссис Браун мой ответ не понравился.

Стойкости ей не занимать. Пришла на работу, несмотря на запрет миссис Битл, которая теперь боится не полиомиелита, но другой заразы. Миссис Браун решила, что если хозяйка ее выгонит, то она переберется к племяннице. Одна из дочерей Партении «выросла и вышла замуж за горожанина»; тетя с племянницей отлично ладят. Дом у супругов крохотный, с булавочную головку, но миссис Браун может спать на кушетке, ухаживать за ребенком и помогать по хозяйству.

Мы думали, что телефон будет разрываться от звонков. Наверняка другие газеты подхватят сенсационное известие: о таком невозможно молчать. Миссис Браун стояла у телефона, скрестив руки на груди, готовая дать мне отпор, если я попытаюсь первым взять трубку.

— Занимайтесь своими делами, мистер Шеперд. Всем, кто позвонит, чтобы уточнить, достоверна ли цитата, придется общаться со мной, и я им объясню что к чему.

Я согласился. Похоже, на этот раз у нас не осталось выбора. Нужно расставить точки над i: эти слова произнес герой романа, Поатликью, рассердившись на слабовольного вождя ацтеков.

Мы отыскали этот фрагмент в «Пилигримах Чапультепека». Мы оба его узнали: сцена примерно из середины романа, четвертое вынужденное бегство, двое юношей свежуют оленя и болтают за работой. Да, этот Сэм Холл Митчелл процитировал его слово в слово, но почему именно это предложение, да еще в виде якобы интервью? Миссис Браун, порывшись в бумагах, обнаружила, что он, как и говорил, действительно взял ее из «Ревю», из отзыва о книге, в котором приводился этот отрывок. В папке оказалось несколько копий; одну я, должно быть, послал Фриде — мне понравился этот критик. Его суждения по многим вопросам (в том числе и о политике сдерживания СССР, которая в то время была новой государственной доктриной) отличались глубиной. Бедняга, теперь за него тоже возьмутся. Последнюю строчку абзаца из моей книги мистер Митчелл в своей обличительной заметке отчего-то пропустил. Поатликью говорит: «Видимо, таков закон: воображение народа не может быть больше яиц вождя».

Никто не позвонил за уточнением. Странно спокойный день. Телефон молчал.

19 ОКТЯБРЯ

Из всех неожиданностей эта — самая большая. Эхо выстрела Гаррисона Шеперда раскатилось по всему миру. Цитата разлетелась повсюду; ее напечатали даже за рубежом и в газетах Вооруженных сил (например, в «Старз энд страйпс»): «Вот что думает один слизняк, некто Гаррисон Шеперд, о родине. И будьте уверены, он не служил! „Наш вождь — пустое место. Свергни мы его, насади на палку вот эту голову с рогами и следуй за ней — ничего не изменится. Большинство из нас никогда не верило в нашу страну: просто не нашлось идеи получше“».

«Республиканское обозрение»: «Слова главной угрозы нации». Гаррисон Шеперд теперь значится первым в списке, обогнав самого Элджера Хисса и голливудскую десятку. Отдел издательства, собирающий вырезки из газет и журналов, подсчитал, что цитату перепечатали ровно шестьдесят один раз, а ведь еще не выходили ежемесячные издания. Такое чувство, будто эти слова всех гипнотизируют, крутятся в голове, точно детская песенка. «Наш вождь — пустое место! И это нам известно! Голову на палку и вперед!»

Непонятно, зачем издательству понадобилось звонить и сообщать миссис Браун эту головокружительную цифру. Может, они довольны, что избавились от меня? У секретарши «Стратфорда» глаза блестят от глубины моего падения: нет сил побороть злорадство. Цитату узнало во сто раз больше народу, чем было тех, кто читал мои книги; она порадовала даже тех, кто прежде слыхом не слыхал о моих заслугах. В наше время презрение объединяет. Человек, которого приятно ненавидеть.

Миссис Браун так расстроена, что не может печатать. Почти все утро сидела на стуле у окна и вязала платок для малыша. Пропускает петли, замечает ошибку, распускает и начинает заново. То и дело поглядывает на улицу. Никогда не видел ее такой напуганной. Я опаснее Элджера Хисса. Которого вот-вот посадят за измену родине.