История моей жены. Записки капитана Штэрра - читать онлайн книгу. Автор: Милан Фюшт cтр.№ 96

Бродить бы по полям Франции, покуда не встретится где-нибудь юная девушка. Ведь как прекрасно изложена эта история в библейской легенде об Иакове: он увидел свою суженую внезапно, у колодца, и оказалось, что они состоят в исконном родстве. По-видимому, мне тоже нужен кто-то, кому ничего не пришлось бы толковать о себе, поскольку он все знает. Ему все ведомо о тебе, Бог весть, откуда, из каких глубин времени.

«И тогда я все же не был бы так одинок», — думал я иногда.

В окне кафе была выставлена афиша: имена артистов я до сих пор помню: Лос Вивьендос и Каррикада, испанские музыкальные клоуны, и отдельно крупными буквами — Додофэ. Только их уже и след простыл, в кафе, тускло освещенном газовыми лампами, было пусто. Правда, и время приближалось к трем часам ночи. Снаружи — полный мрак и вьюга.

Зимняя метель во всей своей прелести, когда крупные белые снежинки сонно кружатся, словно игрушечные ангелочки. «Души убитых детишек», — подумалось мне. Лезет иной раз в голову невесть что.

Я только что сошел с поезда и решил заглянуть сюда, дождаться утра. Меня всегда привлекали такие места. На стенах и на зеркале бумажные розы, и поскольку огонь в очаге полыхал весело, я сел рядом. На заднем плане широкая завеса, тоже из бумаги, с изображением лебедей на пруду.

В помещении царила глухая тишина. Единственный сонный официант слегка оживился при моем появлении, а когда я заказал шампанского и коньяка в придачу, оживился еще больше.

Но и само помещение словно всколыхнулось при звуках моего голоса. Я почувствовал чье-то присутствие. Вернее, даже не в этот момент. У меня с самого начала было ощущение, будто за занавесом кто-то скрывается, может, даже не один человек, и оттуда наблюдают за мной.

И вправду. Стоило мне присмотреться, и я увидел маленькую дырочку с края занавеса, где поблескивал человеческий глаз.

«Ну, вот, — подумал я, — наверное, здесь меня наконец-то ждет приключение».

К чему отрицать, до сих пор я исходил вдоль и поперек эту грешную Францию, словно райские кущи. Весело и беззаботно, и никакие слухи меня не пугали. «Профессор-иностранец пропал без следа». «И поделом ему, — думал я. — Небось в нем не было сотни килограммов мускулов». — «Даму из Египта убили на железной дороге». «Бедняжка! — думал я. — Умерла, не изведав радости». — И всякая прочая ерунда лезла в голову.

Но сейчас я все-таки удивился. Подозрительно выглядел глаз в том «глазке». А у меня карманы были набиты деньгами.

Мгновенья, подобно канатоходцам, напряженно шли по моим натянутым нервам — так подействовала на меня эта короткая встреча взглядов… А затем все миновало, разрешившись неким чудом.

Откуда-то появился молодой человек весьма необычного вида. Он был облачен в чистый шелк, до такой степени белый, что глазам было больно смотреть на его трико, блестящее и скользкое. Это и был Додофэ.

Впрочем, вполне приличный молодой человек. Аккуратные бачки, на щеках цветут розы живости. Вел он себя скромно, очень изысканно поздоровался и даже поклонился, отдавая дань моему шампанскому. Затем потянулся, покружил по комнате и уставился на снегопад, словно проспал где-то в углу перемену погоды. После чего попросту поинтересовался, где Лиззи. Не у меня, у официанта…

— Лиззи! — весело позвал он.

Я поставил бокал на стол.

Вся сцена казалась наваждением. Мужчина в шелках, бумажные цветы, диковинная вьюга за окном…

«Вот до чего она докатилась! — подумал я. — Возможно ли это?»

Мне ли не знать о том, на что способно человеческое сердце при звуках одного-единственного слова! «Лиззи», — произнес он. Я тоже говорил когда-то «Лиззи». И не так уж давно, словно вчера. Но на самом деле минули годы, как я не произносил этого имени.

Такое редкое имя, с тех давних пор я его ни разу не слыхал.

Вот до чего она докатилась!

Мне не верилось, хотя в душе я многое мог бы себе представить, касающееся ее судьбы. Но чтобы именно этим она занималась в Испании и какими-то ветрами ее занесло сюда?

Но ведь ей всегда хотелось быть артисткой…

Словом, у меня возникло невероятное чувство, что она тоже находится здесь, под одной крышей со мною. И это было даже не чувство, налетевшее, как смерч, а более того — почти уверенность. Я готов был ручаться жизнью, что это именно так: она совсем рядом, всего лишь в нескольких шагах от меня.

Конечно, она здесь и даже видела меня. Подсматривала в «глазок», а выйти из-за занавески не посмела.

— Желаю расплатиться! — крикнул я официанту, чувствуя, как вся кровь прихлынула к сердцу.

«Обожду», — решил я внезапно.

К чему бежать сломя голову? А вдруг наша встреча предопределена судьбою? Исходить каждому порознь весь свет, чтобы в этой точке земли, именно в этой дыре случай свел нас!.. Тогда какой смысл спасаться бегством, отчего бы не встретиться с ней, не побыть вместе хотя бы немного? Отчего бы не увидеть ее хотя бы на миг?

Повторяю: я не могу дать определения той тяжести, что вдруг навалилась на сердце, ни ужасной тоске, которая облекается в разные формы. Тоска, томление могут ведь быть и ужасными. Будем совершенно откровенны.

Я подумывал о коротком ночном похождении именно с той особой, которую когда-то так любил. Любопытное и унизительное было это чувство. Ведь я жаждал пустоты, бездушного, бессодержательного наслаждения с нею, словно отродясь не видел ее. От этого и колотилось так бешено мое сердце.

Но потом и это прошло. Вылезла на свет Божий Лиззи — видимо, отсыпалась где-то, потому что вид у нее был сонный. Неряшливая толстуха, взъерошенная и лохматая. И тотчас накинула на мужа черное пальто — южане, они мерзнут в непогоду. В тот момент с меня сошло наваждение.

Некоторое время я еще посидел, борясь с навалившейся усталостью.

А потом весь зал заполонили солдатики. Не какие-то там офицеришки, а самые что ни на есть рядовые. Это было похоже на чудо: нахлынули и рассыпались по местам в мгновенье ока, точно мыши. Откуда они взялись, понятия не имею.

И тогда я убрался восвояси. Какое решение я принял в ту минуту? Упомяну только суть.

Никогда больше мне нельзя видеть ее, нельзя думать даже о самой возможности этого. Я и прежде считал так, но сейчас лишь утвердился в своем решении. Есть тут некоторое противоречие, которое я вряд ли сумею выразить словами.

Ведь и раньше я твердил себе: нет, нет, больше никогда!.. И все же во мне не угасала надежда, что это лишь временно, и что когда-нибудь нам удастся поговорить с ней. Если не здесь, значит, в другой жизни. Я думал о предполагаемой встрече с нежностью, и мысль эта сулила незыблемый, вечный покой.