Жнецы - читать онлайн книгу. Автор: Джон Коннолли cтр.№ 48

– Я полагаю, причина вашего возврата – нападение на Гэбриела. Лихаген вас дразнит, а также пытается наказать еще одного из тех, кого считает повинным в смерти своего сына.

– Вы как-то очень уж уверены, что его увалил именно Лихаген, – заметил Луис.

– Ну а кому еще? Больше ни у кого не хватит ни дерзости, ни глупости напасть на человека уровня Гэбриела. В его связях я уверен досконально. Двинуться на него – верх безрассудства, если только тому пропащему человеку нечего терять.

Луис был вынужден согласиться. В кругах, где вращался Гэбриел, бытовало негласное правило: поставщик рабсилы не в ответе за свершившееся, когда сила уже применена. Но помнилось и описание Гэбриелом Лихагена: уже не жилец, полутруп, одержимый жаждой отомстить прежде, чем жизнь уйдет из него окончательно.

– Итак, – подвел черту Хойл. – Давайте начистоту. Вы, вероятно, опасаетесь, нет ли в этих апартаментах прослушки и не окажутся ли ваши слова частично или полностью переданы в соответствующие органы. Заявляю вам со всей ответственностью: «жучков» здесь нет, все чисто, а сам я нисколько не заинтересован привлекать ко всему этому делу закон. Я хочу, чтобы вы убили Артура Лихагена. Для того чтобы это произошло, я берусь предоставлять вам всю имеющуюся у меня информацию, а ваша работа будет достойно оплачена.

Хойл степенно кивнул Симеону. На свет появилась папка, которую Николас, взяв и побаюкав в руках, бережно опустил перед гостями на стол.

– Вот. Здесь все, что у меня есть на Лихагена, – сказал он. – Во всяком случае все то, что, по моему мнению, может оказаться для вас полезным.

Луис раскрыл папку. Листая ее содержимое, он убеждался, что часть материала фактически совпадает с его собственными сведениями, но многое здесь было и откровенно новым. Стопки убористо напечатанных страниц о семейной истории Лихагенов, их бизнес-интересах и предприятиях, из которых некоторые, судя по копиям полицейских протоколов и бумаг с грифом прокуратуры, явно криминального характера. Дальше шли фотографии внушительного особняка, спутниковые фотоснимки лесов и дорог, местные карты. А довершало все это фото тучного, стремительно лысеющего мужчины с рыхлым свиным подбородком и дряблыми брыльями, ниспадающими на пухлую грудь. Мужчина был в черном костюме с рубашкой без воротника. Остатки волос топорщились неопрятной паклей. Острыми буравчиками смотрелись на мясистом лице темные поросячьи глаза.

– Это сам Лихаген, – уточнил Хойл. – Фото пятилетней давности. Подозреваю, что рак с тех пор сильно изменил его внешность.

Николас потянулся к одному из спутниковых снимков и указал на белый кирпич по центру:

– Это их главный особняк. Здесь живет Лихаген со своим сыном. У него есть нянька, живет тут же в смежной пристройке, у нее квартирка. В полукилометре к западу, может чуть дальше, – Хойл ухватил еще один снимок и поместил рядом с первым, – у них загоны для скота. Лихаген одно время держал стадо эрширских коров.

– Но эта земля не годится под выпас, – заметил Луис.

– Лихагену это было неважно. Ему нравилась сама идея ощущать себя скотоводом. Заводчиком. Для этого он вырубил под пастбище ближний лесок, а также использовал земли, где деревья повалило бурей. Видимо, он млел, мня себя эдаким сельским джентльменом. Благородным фермером.

– А где скот теперь? – поинтересовался Ангел.

– С месяц назад послан на бойню. Коровы-то его: не мог же он допустить, чтобы они пережили своего хозяина.

– А это что? – Луис указал на серию фотографий какого-то небольшого промышленного предприятия, с подобием городка неподалеку.

На ряде снимков снизу виднелась тонкая прямая линия: узкоколейка.

– Это Уинслоу, – пояснил Хойл, раскладывая перед Луисом и Ангелом две стандартных карты местности. – Приглядитесь внимательней. Видите между ними различие?

На одной из карт Уинслоу был четко обозначен, на другой этого городка не было вообще. Ангел поделился замеченным.

– Все верно, – подтвердил Хойл. – Первая карта еще из семидесятых. Второй всего один-два года. Уинслоу больше не существует. Там никто не живет. А раньше возле городка была шахта по добыче талька – ее и можно видеть на некоторых фотоснимках, справа. Шахта принадлежала семейству Лихагенов, но в восьмидесятых была закрыта из-за нерентабельности. Люди начали уезжать, и тогда Лихаген взялся скупать освободившиеся участки. Тех, кто не хотел съезжать, принуждали. Нет-нет, он им платил – пусть и сущие гроши, но внешне все выглядело пристойно. Ну а тем, кто упрямился, давал понять, что будет, если они сдуру останутся. Теперь там к северо-востоку от особняка Лихагена сплошь частные владения. Вам, кстати, что-нибудь известно о добывании талька?

– Нет, – качнул головой Луис.

– Скверное это дело. Рабочие здесь в шахтах не были защищены от пыли тремолитового асбеста. Для многих добывающих компаний не секрет, что тальк содержит в себе примеси асбеста. Знали это и Лихагены, но предпочли не информировать своих работников ни о наличии асбеста в своих шахтах, ни о связанных с ним болезнях. А их целый букет: рубцевание легких, силикоз, случаи мезотелиомы – разновидность рака, вызываемая как раз асбестом. Даже у тех здесь, кто не был связан с добычей напрямую, стали появляться проблемы с легкими. Лихагены отпирались тем, что отрицали наличие в промышленном тальке асбеста, который таит в себе угрозу рака. Иными словами, лгали. А ведь их продукция шла на изготовление в том числе детских карандашей и цветных мелков. А вы догадываетесь, что ребятня делает со своими карандашами и мелками? Совершенно верно, сует их в рот.

– При всем уважении к вам, – вмешался Луис, – какое это имеет отношение к нашему вопросу?

– Это к вопросу о том, как Лихаген сподобился опустошить Уинслоу. Тамошним жителям, которые считай что поголовно были подвязаны к работе на шахтах, он предлагал решить проблему деньгами. Эти взаимозачеты надежно страховали Лихагена и его потомков от любых будущих разбирательств. Он фактически пригвождал людей к стенке. Получаемые ими суммы были смехотворны – в любом случае гораздо меньше тех, которые они могли бы вытребовать через суд. Впрочем, это происходило еще в восьмидесятых. Думаю, люди тогда даже и не знали, отчего их одолевают хвори, а многие из них умерли еще до того, как через десяток с лишним лет в суд стали поступать первые исковые заявления. Вот такой он делец, этот Лихаген. Если вдуматься, то есть некая ирония в том, что его нынешние метастазы, вероятно, берут начало в тех самых шахтах, которые его обогатили. Они же свели в могилу и его жену, – при слове «жена» Хойл чуть заметно поморщился, – а теперь вот добивают его.

Хойл отыскал еще одну карту, на этот раз с фарватером какой-то реки.

– Опустошив город, Лихаген по каким-то надуманным основаниям, якобы из соображений экологии, добился разрешения перенаправить русло местной речки Рубо. Этот маневр позволил ему фактически превратить ее в ров, отрезающий его владения. Через Рубо на его земли ведут лишь две дороги. За особняком Лихагена находится еще и озеро Павшего Лося, так что тыл у него тоже огражден водой. Дно озера он усеял валунами и проволокой, чтобы с того направления к его дому никто не мог подобраться, и теперь единственный доступ – это по двум мостам через речушку.