20 лет дипломатической борьбы - читать онлайн книгу. Автор: Женевьева Табуи cтр.№ 44

Барту, тон которого становится все более твердым, отвечает:

– Мы не уступим! У Франции тоже есть сила воли!

* * *

На другой день после роскошного приема у г-жи Лярош, которая в то время была в полном расцвете своей красоты, и перед отъездом в Краков у полковника Бека и г-жи Бек состоялся интимный завтрак. Приглашенных было очень немного.

В числе гостей был и генерал Бурхарт, первый муж г-жи Бек, которая разошлась с ним, чтобы выйти замуж за полковника Бека, бывшего товарищем и даже другом Бурхарта.

Барту ничего не знал об этом.

Во время беседы речь заходит о различных ситуациях, создаваемых в результате расторжения брака.

– Можно не достигнуть согласия в семейной жизни, но оставаться друзьями после развода, – говорит г-жа Бек Барту. – Доказательством этого служит то, что за этим самым столом находится мой бывший супруг, которого я не могла выносить как такового, но нежную привязанность к которому я продолжаю сохранять.

Барту принимает это за милую шутку.

После завтрака в комнату входит маленькая дочка г-жи Бек от первого брака. Представив ее Барту, г-жа Бек говорит ребенку:

– А теперь иди поцелуй своего отца!

И девочка, вместо того чтобы подойти к Беку, бросается в объятия генерала.

Барту чрезвычайно озадачен. И это чувство еще более усиливается, когда один из секретарей посла говорит ему на ухо:

– А вы знаете, когда в прошлом году распространилась весть, что полковник Бек, который не был еще тогда министром, собирается разводиться, чтобы затем жениться на супруге генерала, который, в свою очередь, имел намерение вторично вступить в брак, в салонах Варшавы рассказывали следующий маленький анекдот. Один офицер спрашивает у другого: «Где ты будешь проводить рождественские праздники?» Тот отвечает: «У себя дома». – «Много у вас будет народу?» – спрашивает первый, и второй отвечает: «Да, вот, будет моя жена, жених моей жены, моя невеста, муж моей невесты и жена жениха моей жены!»

– Это доказывает, что окружение Пилсудского мало верит в силу общественного осуждения и не особенно с ним считается. Это не так уж плохо! – с серьезным видом заключает Барту, немного раздосадованный тем, что был застигнут врасплох.

* * *

В поезде, на пути в Краков, Барту, которому известно, что Бек поддерживает Гитлера в его намерении «ускорить» развязку австрийской проблемы, нападает на политику аншлюса.

– Я не брал на этот счет никакого обязательства перед Германией, – категорически заявляет полковник Бек. – Я знаю, что меня в этом обвиняют, но это ложь!

Наконец, когда, восхищенный красотами Кракова, Барту входит в склеп замка, перед мавзолеем Ягеллонов он решительно задает полковнику Беку основной интересующий его вопрос:

– Какова будет позиция Польши, если Франция заключит союз с Россией в рамках Лиги Наций?

Пристально смотря вдаль, Бек с безразличным и скучающим видом медленно отвечает, растягивая слова:

– Вы знаете, франко-польский союз больше не интересует Польшу. Ведь в конце концов именно Франция особенно нуждалась в Польше… Что касается России, то я не нахожу достаточно эпитетов, чтобы охарактеризовать ненависть, какую у нас питают по отношению к ней!

* * *

В поезде, направляющемся в Прагу, Барту нисколько не унывает.

– Ну что ж, что касается меня, – восклицает он, – то теперь я убежден, что необходимо создавать Восточное Локарно, имеющее своей опорой Россию, а не тратить время на Польшу. Поляки – люди экстравагантные. По правде говоря, если они действительно переходят на сторону немцев, тем хуже будет для них… Но они никогда не осмелятся пойти на это! Нам предстоит просто-напросто привлечь другие страны к этому пакту, а Польша последует за ними. Что касается русских, то необходимо как можно скорее организовать их вступление в Лигу Наций. Но прежде я отправлюсь навестить наши малые союзные страны – Чехословакию и Румынию, с целью подготовить их к тому, чтобы они рассматривали Россию как опору против Германии.

* * *

В Париже все это производит сенсацию. Дипломатический корпус интересуется вопросом, насколько далеко пойдет обновление французской политики.

На следующий день после своего возвращения в Париж Барту принимает посла Англии, который ему говорит:

– Да, но все это обязывает вашу страну проводить политику постоянной бдительности.

На это Барту отвечает просто:

– Для этого у меня найдется энергия, даю вам слово министра иностранных дел Франции!

Родной и крестный отец. – Ave imperator, ave imitator. [34] – Две «Марсельезы» в Турну-Северине. – Изумление мэра города Смедерево. – Югославский король Александр и три вида диктаторов. – Француз, который уедет, и Франция, которая остается навечно. – Дольфус на венском вокзале. – Право надеяться.

Двенадцатого июня 1934 года большие стенные часы времен Людовика XV в кабинете Барту на Кэ д’Орсэ бьют 7 часов.

Как и всегда в этот вечерний час, служитель приглашает в кабинет представителей прессы.

Барту стоит позади письменного стола Верженна, заложив большие пальцы обеих рук в проймы жилета.

Он дает виртуозное резюме положения, сложившегося после его возвращения с 79-й сессии Совета Лиги Наций. Он поясняет, каким образом, воспользовавшись предложением о заключении военного и политического пакта о взаимопомощи, которое правительство Сталина сделало в прошлом году французскому правительству, политика, проводимая им, Барту, предусматривает создание с целью гарантии восточных границ Германии пакта о взаимной помощи между СССР, Польшей, Чехословакией, Малой Антантой и Францией – то есть Восточного Локарно.

– И, наконец, господа, – говорит Барту, – я ускорил принятие Советской республики в Лигу Наций, что является необходимым предварительным условием осуществления этого Восточного Локарно. Я вел переговоры с Джоном Саймоном с целью привлечь Англию к участию в международном плане обеспечения европейской безопасности в рамках Лиги Наций, и мне удалось в конце концов добиться признания приоритета этого проекта над различными проблемами разоружения.

И Барту продолжает жонглировать идеями и фактами, заявив в заключение, что он отправится в свою поездку по Балканам удовлетворенный ходом событий.

Утром того же дня лишь его близкие знали, что он был очень раздосадован той шумихой, которую английская пресса подняла вокруг того, чему она дала название «недавняя бестактность французского министра в Женеве».

Рассказывают, что в ходе последних дебатов в Лиге Наций сэр Джон Саймон с ожесточением отстаивал меморандум, в котором как раз рекомендовалось возобновить работу конференции по разоружению еще до возвращения Германии в Женеву и даже до того, как будет достигнуто какое-либо соглашение по этому поводу.