Американец. Путь на Север - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников cтр.№ 62

Ну а от губернатора требовалась поддержка сего благого начинания. Энгельгардт, ознакомившись с деталями, и всего после двухнедельного раздумья, поддержал.

Получив одобрение губернатора, Дмитрий Михайлович начал ездить по губернии и вербовать членов в новый союз, на бумаге показывая, что они ничем не рискуют. Оборудование не их, объемы фиксированы, цены тоже, так что хватит и расплатиться по лизингу, и себе оставить. И губернатор несколько раз выступил с одобрением этой инициативы.

Многие гадали, с чего так резко изменил свою позицию известный консерватор Ухтомский. А ответ прост. Процент. Один процент от валовой выручки Союза. Сейчас там добыча была шесть с половиной миллионов пудов, я же собирался за два года поднять ее вдвое и вытеснить англичан с нашего рынка.

При оптовой цене соли тридцать две копейки за пуд валовая выручка Союза уже в следующем году должна была составить около трех миллионов рублей. А еще через год вырасти до четырех. И из них Дмитрию Михайловичу должно было отходить от тридцати до сорока тысяч. Причем за то, что он действительно умел делать хорошо. За представительство. Как-никак, официально председателем создаваемого «Союза…» становился именно он. Некогда мне председательствовать. Да и не во всякие двери я пока войду. А вот представитель древнего рода Ухтомских…

И, что особенно грело душу Дмитрию Михайловичу, занятие это не только не роняет чести его рода, как он ее понимал, но и работает на нее! Ну как же! Он же занят благим делом! Спасает древнюю отрасль и несет прогресс! И за приличные деньги! Такой доход позволял ему рассчитывать, что лет через пять он рассчитается со мной по закладной за дом. Да, со мной. Этот самый Лисичянский не внушал мне никакого доверия, и поэтому я натравил на этого господина Полтора жида с племянником. За небольшой процент они обеспечили, что Лисичянский сам принес мне и векселя, и закладные. Профессионалы, одно слово! Уважаю.

Кстати, денег за солевой завод отец Натальи так и не увидел. Они сразу ушли на погашение векселей и ссуды, выданной под залог завода. А вот ссуду на дом я дал ему возможность отработать. И он отрабатывал. В поте лица, как говорится.

Кстати, именно Ухтомскому принадлежала идея еще пять процентов отчислять в Благотворительный фонд под попечительством губернатора. И он же озвучил ее Энгельгардту в приличествующих выражениях. И получалось, что мы не коррумпируем чиновника, а даем деньги на науку и образование.

Как ни удивительно, но позже выяснилось, что большая их часть была действительно потрачена на науку и образование. А может, даже и все. Хоть в России взятки были делом обыденным, но нередко встречались и чиновники, финансирующие ту или иную отрасль из своего кармана[132].

А я в это время метался по стране. Заказывал паровые машины и прочее оборудование на заводе «Наваль» в Николаеве, потом, оставив Тищенко надзирать за выполнением заказа, мчался в Питер, чтобы заказать генераторы и паровые турбины. Оттуда в Ригу, подыскать нужных мне рабочих. И в Петрозаводск – прощупать почву на будущее.

Последнее, кстати, оказалось самым «романтичным». Железной дороги туда не было, поэтому пришлось ждать, пока лед окрепнет, и ехать по льду Свири и Онежского озера.

Ну и само собой, регулярно появлялся в Архангельске, посмотреть, как мои орлы новые технологии осваивают…»

Пригород Архангельска, 22 января (3 февраля) 1898 года, суббота

Суббота, как и было заведено в этом времени, была сокращенным рабочим днем. К обеду все аккуратно убирали, сворачивали и шли в баню, париться. А потом общий обед.

Я, желая как можно больше времени провести со своей командой, пошел в баню со всеми. Это оказалось ошибкой. Петро Горобец, дядька Степана, оказался настоящим банным маньяком, фанатом веника и пара. Так что выскочил я из бани как ошпаренный. Впрочем, почему как? Именно что ошпаренный.

Увидев такое со мной обращение, младшие члены большого семейства Горобцов загомонили осуждающе, хоть и вполголоса, дядька все же… Но Петро внял, выскочил за мной следом, повинился и снова заманил в баню. Ох, и отходил он меня там веничками. И дубовым парил, и березовым, и можжевеловым…

А когда мы, все такие распаренные, пришли в избу, там нас уже ждал обед. А после обеда, как я и ожидал, подступился Степан с вопросами. Я давно заметил, что хоть по общим, так сказать, житейским вопросам у них дядька за старшего, но по вопросам работы – именно Степан непререкаемый авторитет. И его же отправляют обсуждать с начальством, то есть со мной, все сложные вопросы. Как вот сейчас.

– Юрий Анатольевич, вы нас простите, но зачем мы этой ерундой занимаемся-то? Сначала соль в воде растворяем, да соли магния и кальция добавляем. А потом эту же соль из воды вымораживаем да выпариваем. И от солей кальция и магния очищаем. И все по новой. Ну, глупость ведь! Почему не из моря воду брать? А соль не продавать, к примеру? Ведь расходы сплошные! Нефть жжем, уголь жжем, дрова жжем… Оборудование изнашиваем, насосы впустую гоняем, воду вверх поднимаем, а потом вниз стечь даем… И паровики, эвона как, уже дважды чинить приходилось… Да котел еще один раз. Зарплата наша, опять же. А дохода – ноль. Почему так? – И он пытливо заглянул мне в глаза.

– Зови остальных, Степан. Всем объясню, чтобы тебе повторять не пришлось.

Когда все собрались, я оглядел своих орлов. В глазах не было недоверия. Непонимание, да – было! Но мне верили! Вот ведь черт, верили, хоть и не понимали!

Я сглотнул некстати подступивший к горлу комок и начал объяснять:

– Вот вы сейчас спрашиваете, а зачем вы тут ерундой занимаетесь. Объясняю. Это не ерунда. Вы нарабатываете самое ценное, что только можно – опыт. Но если бы мы начали тут реально соль производить, пришлось бы регистрироваться как предпринимателям. А оно нам надо? Оборудование-то мелкое, пробное. То, которое мы потом самым мелким солезаводчикам в лизинг выдавать будем.

– Вот именно, мелкое, – проворчал Семен, младший брат Степана. – Могли вместе с Кареном и его ребятами по первому снегу до места довезти. И сейчас какие-никакие деньги зарабатывали бы.

– Так-то оно так! – согласился я. – Только вот в случае любой аварии или поломки оттуда машину в ремонт санями пришлось бы везти. А так мы ремонт в большом городе делаем. И детали сюда по железной дороге доставляют. Мы ведь таких машин многие десятки продадим и потому должны знать, какие режимы наиболее безопасны, и какие детали чаще всего заменять приходится, чтобы их в ремонтный комплект включить. Так что опыт, который вы, хлопцы, нарабатываете, он для нас куда дороже той соли, что вы могли бы произвести за это время. Понятно?

Все радостно загомонили. Им действительно было понятно.

– Да и вам тренировка полезна. По весне большие машины легче освоите! – подытожил я.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Мои орлы действительно наработали бесценный опыт. Машина на сорок лошадиных сил, двукратного расширения, десять атмосфер на входе, две на выходе. Хватит и для привода насоса, чтобы перекачивать воду, и для адсорбционного аммиачного холодильника. И трехкорпусный выпариватель[133]. Последний конденсатор как раз сбрасывает тепло в аммиачный холодильник. В результате, как в том проекте, что я прорабатывал для Мелесе[134], мы использовали тригенерацию для обессоливания воды. Хотя в нашем случае скорее – для обезвоживания соли. Все относительно просто, относительно надежно, и очень трудно сломать. Но, как выяснилось, можно. Ну не ладили местные с техникой. А современная техника не любила сложных режимов. Но при этом режим становился сложным, едва только в аппарате начинала кристаллизоваться соль. То есть как раз тогда, когда начинали получать продукт, за который платят деньги. Вот ведь гадство!