Финт - читать онлайн книгу. Автор: Терри Пратчетт cтр.№ 25

Такие удачные дни выпадали нечасто; а вот по ночам… по ночам канализационные туннели словно бы оживали. Тошерам нравились ночи, слегка подсвеченные луной. В такую пору они иногда прихватывали с собой потайной фонарь – с маленькой дверцей, чтобы прикрыть свет, если не хочешь, чтобы тебя заметили. Но фонари дороги и громоздки, а тошеру порою приходится действовать быстро.

Ведь там, в темноте, водятся не только славные честные тошеры, о нет, скажете тоже! Есть там и крысы, понятное дело, – это их естественное обиталище, и крысы не то чтобы рады встрече с тобой, а ты – с ними, но следом за крысами приходят крысоловы, они ловят крыс для собачьих боев.

А дальше начинается по-настоящему ужасное…

В городе еще осталось немало мест, где канализационные стоки открыты, проложены над землей и некоторые притворяются реками; то есть глухой ночью туда может упасть или свалиться все, что катится и не тонет. Благоразумный тошер от таких районов держался подальше, но были и другие люди, которые использовали эти глухие места и канализационные стоки в своих целях – обычно такие люди не станут лишний раз с пути сворачивать, чтобы гробануть тошера, но, с другой стороны, под настроение вполне могут – просто смеха ради.

А посмеяться они любят…

Мысли Финта вновь вернулись к тому, что рассказала Мари-Джо. Кто-то – с виду адвокат – расспрашивал о человеке по имени Финт. А Мари-Джо мозгов не занимать; не то бы не выжила.

Эти мысли пронеслись в его голове подобно приливу (та еще помеха для тошеров в прилегающих к Темзе районах). И тут же пришел ответ.

Здесь – его владения; он изучил все до одного туннели этого города вдоль и поперек; каждую нычку, которую так просто не заметишь, если не знаешь, куда смотреть; участки, частично перекрытые, так что про них никто и не догадывается. Чес-слово, он может находить дорогу по одним только запахам – и всегда в точности знает, где находится. «Если меня кто-то ищет, – подумал Финт, – если мне предстоит с кем-то драться, так пусть это произойдет на моей территории. Я – Финт; а здесь, внизу, финтить – милое дело».

Прямо сейчас в туннеле воздух был более-менее свеж, – ну, в сравнении со всем тем, что особой свежестью не отличалось, за исключением разве что Онана, который, понятное дело, принес с собою собственные ароматы. Финт издал особый свист – две характерные ноты, любой тошер их знает, – и прислушался в ожидании ответа. Ответа не последовало, значит, сейчас, по крайней мере, весь этот участок в его полном распоряжении – как оно обычно и бывало.

Почти машинально он подобрал булавку для галстука и фартинг меньше чем в двух ярдах друг от друга; удача ему сопутствовала; уж не потому ли, что он только что сделал доброе дело? Не успел Финт додумать эту мысль, как Онан шумно засопел, заскулил и принялся разгребать завал старых битых кирпичей. Дзынь! – под носом Онана что-то звякнуло. Глядь – а у пса в зубах что-то блестит – золотое кольцо с огромным каменюкой! Небось не меньше соверена стоит!

Славный старина Онан! И Госпоже спасибо. Ну да в жизни бывает всякое – порой повезет, порой нет, и ничего тут не поделаешь. Если думать иначе, так с ума сойдешь.

В полумраке, вслушиваясь в звуки надземного мира, обшаривая туннели, Финт был в своей стихии и Финт был счастлив.

В других местах иные не сказали бы о себе того же.

В комнате горело много свечей, но ни одна не освещала лицо того, кто сидел рядом с гобеленом. Это здорово раздражало человека, известного его особым клиентам как Ушлый Боб – разумеется, отнюдь не этим именем он пользовался, занимаясь обыденными юридическими вопросами. Ему хотелось видеть нанимателя своими глазами; с другой стороны, золотых соверенов ему тоже хотелось, и они-то никакой тревоги не вызывали – золотым соверенам он был завсегда рад. Сейчас два таких сверкали прямо перед ним на низком столике: свет лампы выхватывал их из тьмы. Но взять монеты он не спешил, потому что думал про себя: «Если я протяну к ним руку до того, как этот неописуемо изысканный голос мне прикажет, мне, того гляди, костяшки пальцев отобьют, если не что похуже».

Место ему не нравилось. А уж как ему не понравилось ехать с завязанными глазами в тряской карете! – тип с иностранным акцентом, сидевший напротив, пригрозил ему крупными неприятностями, если он только попытается снять повязку. Ему вообще не нравилось работать на людей с иностранным акцентом, если на то пошло. Таким доверять нельзя. Это вам не то что дела вести с добрыми, честными, богобоязненными англичанами – вот с ними Ушлый Боб управляться умел. Ему не понравилось, что сюда ехали кружными путями, петляли, поворачивали обратно, то и дело меняли направление – как вор в бегах. И мысль о том, что после разговора все повторится сначала, душу тоже не грела.

Место-то шикарное – это точно; даже пахнет шикарно. То и дело за его спиной проходили какие-то люди, и это Ушлого Боба тоже злило, потому что оглянуться он не смел. Жуть, прям мурашки по коже. Он тут десять минут проторчал в ожидании, прежде чем этот хмырь, кто бы уж он там ни был, бесшумно прошел к креслу по ту сторону огня – о чем Ушлый Боб узнал только потому, что обитое кожей кресло пожаловалось легким неприличным треском: такой издают только самые лучшие кожаные кресла под тяжестью задницы. Ушлый Боб узнавал хорошее кресло на слух, ведь ему уже доводилось бывать в домах сильных мира сего, хотя и не по такому делу.

Тишина всколыхнулась: опасливый хмырь по ту сторону огня, которому так хотелось остаться невидимым, надумал заговорить. В этот миг Ушлый Боб осознал, что если тут у кого и есть повод для опасений, так только у него самого, а следом накатило ужасное предчувствие: рано или поздно понадобится отлить.

Это едва не случилось само собою, когда невидимый голос изрек:

– Итак, мистер Ушлый Роберт, вы, кажется, заверяли нас, что ваши люди без труда справятся с одной заурядной девчонкой. Тем не менее, друг мой, похоже, она дважды от вас сбежала, а поймать ее вам удалось только раз. Вы, надеюсь, меня не осудите, если я отмечу, что это не лучшим образом сказывается на вашей репутации; вам так не кажется?

Было что-то в этом голосе, что действовало Ушлому Бобу на нервы. Голос звучал по-английски, но не совсем по-английски, как если бы иностранец выучил английский в совершенстве, но не перенял всех тех оборотов и словечек, что отличают урожденного англичанина. Собственно, его английский был слишком хорош. Прямо-таки безупречен. В нем не хватало шероховатостей и неправильностей, которыми пересыпают речь урожденные англичане. Ушлый Боб сидел в луже тьмы – по счастью, пока только тьмы – и оправдывался:

– Видите ли, сэр, мы-то ожидали девчонку, но у этой особы кулаки будь здоров, одного моего парня она просто вырубила. А среди них был и профессиональный боксер, сэр! Она смышленая и верткая, сэр, дерется как черт, а вы ж сами наказали погрузить ее на корабль целой и невредимой, одним куском, типа. Честно скажу, сэр, мои парни, к сожалению, тоже хотели вернуться домой целыми-невредимыми. Говорят, в жизни не видывали такой стервы – пинается, и плюется, и кулаками машет что надо, один из моих ребят так и ходит согнувшись и с подбитым глазом, а второй двух пальцев недосчитался. Ну то есть в первый раз она застала нас врасплох, но тогда она просто сбежала, ребята ее вернули, затолкали в вашу карету и связали. Конечно, на корабль мы к тому времени опоздали, вот поэтому и везли ее к вам.