Жена авиатора - читать онлайн книгу. Автор: Мелани Бенджамин cтр.№ 11

Вскоре полковник выбрался из-под самолета, все еще на четвереньках, и уселся прямо на земле, прислонившись спиной к колесу своего самолета. На его испачканном лице сияла улыбка.

Сейчас он казался таким спокойным, совсем не похожим на скованную и неловкую фигуру в вечернем костюме, как прошлым вечером. Я не осознавала, сколь напряжен он был тогда. Сейчас его руки и ноги выглядели расслабленными; он похлопал по самолету так, как ковбой оглаживает свою любимую лошадь. Мне стало неловко, как будто я случайно увидела интимную сцену.

– Можно мне потрогать? – спросила я, удивленная собственной смелостью.

– Конечно! – Чарльз вскочил на ноги. – Не бойтесь, ему не больно!

Он снова улыбнулся, на этот раз так широко, что все его лицо расплылось, а в глазах появились мальчишеские искорки.

– Как, это ткань? – Я не могла поверить; аэроплан, на котором он перелетел через океан, был сделан только из парусины и жесткого металлического каркаса!

– Да. Ткань, покрытая смазкой – вид защитной жидкости. Это делает его достаточно прочным и достаточно легким, чтобы выдержать полет.

– А самолет, на котором мы полетим, тоже сделан из материи?

– Да. Но не беспокойтесь, мисс… Энн. Уверяю вас, это совершенно безопасно.

– О, я не сомневаюсь, – мне хотелось показать ему, что я не боюсь.

Да и чего мне было бояться? Не было никого, кому бы я доверяла больше, чем Чарльзу Линдбергу, хотя только что познакомилась с ним. С кем еще я могла бы подняться в небо?

Следующие минуты были полны бурной деятельности; после того как Чарльз осмотрел свою машину, охранник прицепил к трактору нос другого самолета – биплана, как я узнала из вчерашней лекции Чарльза. Этот самолет был покрашен в голубой цвет с яркой оранжевой отделкой, а не в серо-голубой монохром, как «Дух Сент-Луиса». С пронзительным ревом, который вспугнул ласточек, устроившихся около входа, трактор тронулся и потащил самолет наружу из ангара. Чарльз нашел для меня шлем и летные очки, и я поспешно последовала за ним из ангара к самолету, который теперь находился в конце узкой, коротко подстриженной полоски травы в середине поля. В тусклом утреннем свете я едва могла различить флаг в конце этой взлетной полосы, развевающийся под легким бризом.

Было тепло и пахло чем-то сладким, похожим на мятные леденцы. Высоко в небе плыли редкие белые облака, и я не могла поверить, что через несколько мгновений буду парить среди них.

Застегнув шлем под подбородком, я разглядывала самолет; два места были расположены друг за другом, то, которое сзади, было немного выше, чем то, которое впереди. Кабина была открытой.

– Как мы попадем внутрь?

– Поднимемся на крыло, – ответил Чарльз. Он наклонился ко мне и затянул ремешок шлема. – Вот так. – Он серьезно осмотрел меня, потом кивнул, как будто убедился, что на мне все надежно закреплено. Мне было приятно его внимание, хотя я отдавала себе отчет в том, что это всего лишь часть обязательного предполетного осмотра, внесенная в список, который он держал в кармане. Он уже тщательно проверил дроссель, топливо, стер пыль со своих летных очков. Потом натянул кожаные перчатки.

– Будет очень шумно и ветрено, – сказал он мне, и его голос внезапно стал совершенно другим – деловитым и резким, – мы не сможем разговаривать. Около вашего сиденья есть рычаги управления, но не беспокойтесь – они не понадобятся. Я буду сидеть сзади, вы – впереди. Убедитесь, что вы надежно пристегнуты. На вашем месте я бы не высовывал руки наружу. Да, и жуйте вот это.

Пошарив рукой в кармане своей куртки, он вытащил жевательную резинку.

– Зачем это?

– Поможет, когда у вас заложит уши.

– Понятно.

Я послушно развернула обертку и положила резинку в рот.

– Что-нибудь еще? – невнятно пробормотала я и стала жевать резинку, пока не заболели челюсти.

– Нет. Просто расслабьтесь. И получайте удовольствие.

Потом мне помогли взобраться на крыло, сделанное из той же самой материи, как и у «Духа Сент-Луиса», и я ногами ощутила ее прочность. Забравшись на свое место впереди, я обнаружила ремень безопасности и пристегнула его. Верхнее крыло самолета образовало надо мной что-то вроде навеса. Перед собой я увидела рычаг и круглую панель инструментов, о которых сказал Чарльз. Внизу имелась педаль. Я оказалась стиснута в открытой кабине в полусогнутом состоянии. Непонятно, как он пробыл в таком положении сорок часов, ведь у него такие длинные ноги.

Не видя этого, я почувствовала, как впереди начал вращаться пропеллер, самолет затрясся, и ветер ударил мне в лицо. Двигатель начал фыркать и чихать, потом взревел, и я судорожно задвигала челюстями, пережевывая резинку, чтобы пересилить этот пронзительный скулящий звук. Потом самолет побежал по полю, набирая скорость. Меня швыряло из стороны в сторону, и я чувствовала телом каждую выбоину и колею на земле. Интересно, как мы вообще сможем взлететь? Земля неслась рядом со мной все быстрее и быстрее, пока внезапно не стала совершенно гладкой – ни рывков, ни скачков. Как будто я была подвешена в воздухе, подвешена во времени, и потом, когда мой желудок решил проверить свои границы, я поняла, что так оно и есть.

Я была в воздухе. Мое сердце билось где-то в горле, желудок сначала пульсировал, потом разрывался на части, когда мы поднимались все вверх, вверх… Верхушки деревьев, зеленые, покрытые густой листвой, проносились так близко, что я могла до них дотронуться. В следующее мгновение они остались внизу.

Самолет сделал вираж вправо, и внезапно я снова увидела летное поле, строения и лошадь, которая становилась все меньше и меньше, пока не превратилась в игрушечную. Ветер рвался мне в лицо, глаза жгло, даже под летными очками. В уши как будто налили воды. Давление в них было невыносимым, пока я не вспомнила о жевательной резинке. Яростно жуя, я почувствовала, что сначала выстрелило мое левое ухо, потом правое, и я снова услышала ободряющий рев двигателя и ветер, свистящий мимо лица.

Самолет выровнялся. Я не могла оторваться от вида, расстилавшегося передо мной, вертелась, вытягивая шею то туда, то сюда. Снизу справа я увидела горы. Вершины гор! И дома, которые выглядели, как кукольные домики. Аккуратные поля расстилались геометрическими фигурами – квадратами и прямоугольниками.

Облака оставались выше нас: похоже, нам не удастся добраться до них. Но это не имело никакого значения, здесь тоже было на что посмотреть. Я не чувствовала себя невесомой, не чувствовала страха, что выпаду из самолета. Что я ощущала – так это необычайную легкость. Я летела над всем. Над земными заботами, страхами и сомнениями. Именно так, как сказал Чарльз.

Чарльз! Мое сердце трепетало при этом имени, как будто на короткое мгновение я стала одной из плеяды летчиков, этих баловней судьбы. И он был здесь, позади меня! Я почти забыла об этом, хотя полностью доверилась ему. Без единого сомнения я отдала в его руки свою жизнь, уверенная, что он о ней позаботится. И в это мгновение, первое мгновение полета, когда подверглись сомнению законы гравитации – такому же сомнению подверглись и мои жизненные принципы. До этой минуты я держала себя в руках. Но потом моя жизнь была передана мной, буквально и фигурально, человеку, который сидел позади меня. Человеку, несшему меня по воздуху и делавшему все, чтобы я не упала вниз. Моя судьба больше не принадлежала мне: какая разница, что я планировала сделать сегодня, завтра, в следующем году. Мне нужно было лишь подчиняться ему и быть, существовать, как простейший организм. Как птицы, парящие надо мной.