Купе №6. Представление о Советском Союзе - читать онлайн книгу. Автор: Роза Ликсом cтр.№ 14

Когда девушка вышла из юрты, мужчина уже въехал на машине во двор.

— Вот чумичка, лапы, как лыжи, сама не больше метра, да и то бесформенная, — фыркнул мужчина, выезжая обратно на дорогу. — Такой шлюхой лишь зайцев загонять. И из таких вот мы должны, приложив все усилия и не жалея средств, вылепить нормальных русских людей. Тут нужна сильная отцовская рука!

На мгновение в машине воцарилась тишина.

Ближе к вечеру, когда похожее на шайбу солнце уже цеплялось за крыши самых высоких домов, путешественники прибыли в забытый Богом Томск. Машина катилась то вверх, то вниз по нерасчищенным, избитым колесами грузовиков улицам. Багряное солнце убежало далеко на запад, и северное стыдливо-розовое закатное зарево на мгновение задержалось в небе, после чего сверху посыпался желтый, похожий на песок снег. Северный ветер хлестал машину в бок. Мужчина остановился у небольшой пивной на въезде в город и не стал глушить мотор.

Девушка на заднем сиденье вытянула ноги. Мотор рычал устало и прерывисто, временами взвизгивая и вздрагивая, как от сердечного приступа. Машина покачивалась, рессоры скрипели. Выхлопной газ проник в салон, и девушка закашлялась. Она заглушила двигатель, но вскоре в машине стало так холодно, что ей пришлось выйти.

Дверь пивной не закрывалась. Туда втекал и оттуда вытекал нескончаемый поток прочно подшитых валенок.

Когда под утро мужчина вернулся к машине, от него несло перегаром.

— Мы заболтались там с одним пареньком. Он из самоедов Таймырского округа, настоящий кабацкий волк.

Ветер сменил направление и теперь был полон весеннего настроения. Снежные шапки сползали с крыш домов на вычищенные тротуары. Мужчина, обнимая бутылку, вырубился на переднем сиденье. Девушка повернула ключ в замке зажигания. Мотор злобно прорычал и стих. Она попробовала еще раз, на сей раз рычание продолжалось некоторое время. Повторяя за мужчиной, она стала уговаривать мотор ласковыми словами и снова повернула ключ. Мотор жалобно заурчал, но не заглох. Она дала ему разойтись, долго подбадривала его и только после этого добавила газу. Машина кое-как сдвинулась с места.

С включенными фарами ближнего света девушка ехала по улицам рассветного Томска. На краю небольшого моста висела пустая красная «двойка». Дверь со стороны водителя была открыта настежь, а мигающие задние огни смотрели прямо в небо. Последние звезды все еще блуждали вокруг восходящего солнца, и один за другим гасли мерцающие на ветру уличные фонари. Девушка смотрела на розовые многоэтажные дома, на их узкие открытые форточки, трепещущие от южного ветра.

Машина прыгала по узким улочкам, останавливаясь на перекрестках и всматриваясь в дорожные зеркала, которые ломали и искажали спокойный городской пейзаж. Мужчина спал, свесив голову, потом проснулся, выпил еще водки и взбодрился. Девушка искала гостиницу, но ее нигде не было. Наконец она остановилась у автобусной остановки, на которой стояла очередь из тихих, угрюмых людей. Мужчина вышел из машины и, раскачиваясь, направился в сторону очереди.

— Душа моя, сначала езжай налево, потом аккуратно по дуге, пока не уткнешься в заброшенный, погребенный под слоем пыли промкомбинат, а там сразу за ним сворачивай, — сказал он, вернувшись в машину.

Административные корпуса, производственные цеха и складские помещения комбината были наполовину засыпаны снегом, лишь расходящиеся во все стороны рельсы собственной железной дороги сверкали в ночи. Позади комбината стояла маленькая, блеклая, утопающая в земле избушка. Болтающаяся на проводе лампа во дворе не горела.

— Вот она, наша гостиница. Тормози. Старуха, что живет в этой лачуге, всегда дает кров бродягам.

Они прошли к крыльцу, небрежно держа друг друга под руку. Туман зимнего морозного утра застыл в воздухе вокруг избушки. На двери болталось пять сломанных щеколд, дверной ручки не было. Девушка подцепила дверь кончиками пальцев и открыла ее. В темной прихожей их встретил жужжащий на стене электросчетчик и печально примостившаяся в углу, огромная, словно шкаф, балалайка.

Держала странную гостиницу сухая старушка, обряженная в три шерстяных кофты и две толстых длинных цветастых юбки. На щеке у нее была бородавка с вросшим волосом. Старуха жила вместе с тремя взрослыми сыновьями на кухне, две других комнаты она, по ее собственным словам, сдавала приезжим.

— Нам бы переночевать, родимая, — сказал мужчина потерявшим напористость голосом.

— Вот еще! Поспать успеете в могиле. Сначала чай, а уж потом, глядишь, и почивать.

На липком деревянном полу кухни валялся кусок потрепанного пластикового коврика. Половицы скрипели и пищали. Стены были покатыми, по ним, словно пиявки, ползли черные электрические провода. В красном углу съехал набок цветной портрет Сталина, под ним висела старая икона с изображением Николая Чудотворца. У кухонного шкафа не было дверей, полки ломились от сухих продуктов и консервов. В самом темном углу кухни тихо пенился большой эмалированный таз, в котором доходила до кондиции квашеная капуста с брусникой. За окном, по всей видимости, спал зимним сном огород, поверх защищающей его снежной шапки были накиданы целые горы пепла.

Старуха поставила перед ними щи, гречневую кашу, чай, варенье и пирожки с капустой. У нее был красивый чайный сервиз с трещинками. Она отполировала столовые ложки, плюнув на каждую и дочиста протерев о цветастый передник. Девушка, задумавшись о своем, клевала носом. Мужчина вытер со лба проступивший от похмелья пот, его голова звонко стукнулась о столешницу, после чего по кухне разнесся храп. Старуха протянула девушке пирожок с капустой, сдобренный тмином, и налила вторую кружку слабого, утратившего свою сущность, чая. Девушка пила маленькими, осторожными глотками.

— Отец продал меня еще девчонкой за бутылку водки русскому старику. Тот притащил меня в этот дом, в свой дом, и ох уж я ревела. Он обрюхатил меня сразу же, как только смог, да слава Богу сдох, прежде чем сын родился. А дом остался его слепой сестре, мне и сыну. Мы хорошо жили втроем. А потом слепая умерла, а я осталась вдвоем с сыном, пока в один прекрасный летний день к нам в дом не пришел самоед. Он довел свою старую жену до безумия, и теперь пришла моя очередь. Вскоре я родила второго сына. Какое-то время мы жили хорошо, но совсем недолго.

Старуха поднялась и просеменила к шкафу, достала оттуда початую бутылку водки и плеснула немного в стакан с чаем.

— Хороший охотник был, но пропивал все деньги. Я и дети жили впроголодь. Однажды на Пасху он отправился по делам, да так и не вернулся. Его младший брат рассказал: он подрался по пьяни и получил ножом в живот. Брат остался жить со мной. Хороший мужик был. Я родила ему трех девочек, но все они умерли. А потом этот брат свалился в колодец там вон, на углу, и утонул. Меня взяли на завод уборщицей, жизнь стала налаживаться. Уже старухой я родила еще одного сына. Он сейчас с братьями на реке.

За кухонным шкафом тихо скреблась мышь.

— Хорошо, что могу жить в собственном доме, хотя всю жизнь ненавидела эту русскую лачугу.