Отражение в мутной воде - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 41

«На начинающего Бог!» – вспомнил Георгий старинную присказку. А ведь не он все это начал, нет, не он.

Открыл сумку, вынул смятую газету. Вот, сложена как надо, в точности на программной, «тронной» речи новоиспеченного губернатора Приамурского края.

«Приамурцы! Сограждане! Низкий поклон вам за ваше доверие! – Голуб всегда любил подпустить в чувствительную минуту чего-нибудь этакого… душевного. – Отныне наши судьбы соединены крепкими, неразрывными узами (с кем соединены, а с кем и нет!). Вместе мы войдем в ХХI век (кто войдет, а кто и нет!). Вместе увидим наш преобразившийся, расцветший край (да… говорят, на обезлюдевших просторах природа очень споро берет реванш, все и впрямь буйно цветет и зеленеет!), вместе будем радоваться новому будущему этой страны!»

Ну, вот и оно. Первое кодовое слово. Конечно, там вылита еще целая цистерна словесного поноса насчет новой России, которая ну нипочем не сойдет с пути «демократических преобразований», нанизано множество ни к чему не обязывающих эпитетов, однако Голуб уже дал первый сигнал благонадежности: эта страна.

Как бы ручкой помахал в безразмерное, насторожившееся пространство: «Ребята, я свой!»

Пространство благосклонно кивнуло, и Голуб, протараторив еще, как не покладая рук и не смыкая глаз будет он биться за благосостояние приамурцев, начал с бешеной скоростью выдавать на-гора перечень конкретных мер, коими он намеревался обеспечить вышеназванное благосостояние. Строительство того-то и сего-то гарантирует новые рабочие места. Договоры с японцами, китайцами и, конечно, американцами, заключенные на региональном уровне, дадут приток в местный бюджет капиталов, свободных от поборов Центра, а потому все зарплаты, пенсии, пособия и т. д. и т. п. будут выплачены еще до конца года (Георгий знал, что они уже выплачиваются, и на всех углах Голубу поют по этому поводу хвалы).

Однако упаси боже уловить в словечке насчет Центра хотя бы легкое дуновение сепаратизма! Новый губернатор насмерть будет стоять, но не отдаст «япошкам» ни пяди Южного Сахалина и Курил, а «китаезам» – левого берега Амура. А чтобы пресечь все разговоры о ненужности этих территорий разбитой политическим параличом России, Голуб намерен резко увеличить добычу нефти и газа на Сахалине, особенно на шельфе. Нет, не корысти сиюминутной ради – токмо во имя грядущих поколений приамурцев. Умные янки, кстати сказать, давным-давно поступают именно так: собственных запасов «черного золота» не трогают, зато покупают столько, что хватает и на сегодняшние надобности, и на закачку в выработанные шахты – тоже для грядущих поколений, какое совпадение! Подобных же естественных резервуаров в Приамурье, ежели поискать, можно, конечно, найти немало, однако почему бы не пойти дальше и не нарыть новых? На Нижнем Амуре, скажем, где испокон веков полно подземных пещер в горах северного Сихотэ-Алиня… И поскольку паромной переправе Ванино – Холмск и старым портам ввек не справиться с новыми объемами перевозок, необходимо начать реконструкцию порта в Николаевске уже в этом году…

Так. Новая отметочка. Молчаливое пространство, надо полагать, опять кивнуло благосклонно: старайся, мол, новобранец, служи исправно, а мы тебя генералом всенепременно сделаем! Точнее, верховным главкомом. Президентом, стало быть. Только без всяких глупостей вроде титула главы сверхдержавы и обладания знаменитым чемоданчиком со знаменитой кнопочкой. Уж не взыщи, дорогой, но это будет основным условием платы за жизнь. За великолепную жизнь!

Георгий не стал читать дальше – статеечку он успел заучить почти наизусть, а сил воспринимать всякие политические приколы не было. В конце Голуб сообщал о своем намерении быстренько сбегать в район Совгавани – в тамошние пещеры, якобы оттуда мощным потоком хлынет шельфовая нефть. Ну а потом, резво запустив маховик социальных реформ, на что ему потребуется всего лишь неделька-вторая, он съездит – на недельку же! – в некое цивилизованное, маленькое государство, способное поместиться не то в одном сибирском городе, не то вовсе на одной улице, «для участия в разговоре по вопросам всестороннего сотрудничества Приамурской губернии» с европейцами.

«Наши многолетние чаяния обретут новую поддержку, – заканчивал свою речь губернатор Голуб. – Приамурье станет прообразом новой России. Общество всенародного благоденствия, общество равных возможностей – вот наше вполне реальное будущее!»

Под занавес немножко здорового коммунизма. Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!

Самое смешное, оно же печальное, что в этом упоительном, сладком трепе крылась самая что ни на есть простая, грубая правда. Георгий это знал доподлинно. Голуб, строго говоря, не лгал – он просто упустил кое-какие детали. Не уточнил, для кого распахнет свои двери это самое «светлое завтра».

Для тех, кто останется жив.

Точнее, для тех, кого будет решено оставить в живых.

Георгий устало уронил голову на спинку кресла, смежил веки – и тотчас закипела, заклокотала перед взором бело-черная вода порога Чапо-Олого…

Там-то все и началось. Вернее, там-то он все узнал!

…Плот летел среди «бараньих лбов». Так называются обломки коренных пород Кодарского хребта, обточенные неутомимыми волнами почти до идеальной гладкости, однако не утратившие своей злобной, убойной силы. Вдобавок там и сям из воды торчали острые останцы. «Которая там из них была с зубами – Сцилла или Харибда?» – успел подумать Георгий, расширенными глазами провожая стремительно улетевший назад камень, с которым едва разминулся плот. Да, это столкновение лбов окончилось бы в пользу местных «баранов»…

Голуб обернулся, сверкнул улыбкой – и снова уставился вперед. Двухметровая волна вздыбилась над плотом, и дядя Костя, давно уже покорившийся судьбе и уткнувшийся лицом в мокрые бревна, испустил короткий отчаянный стон, когда ледяные брызги вонзились в его спину.

Слава богу, что здесь такое стремительное течение, не то одна из этих волн, обрушившихся всей массой, непременно затопила бы рукоделье человеческое. А так они просто не успевали это сделать.

Плот взмыл на гребне очередного вала, и Георгий почувствовал, что его весло беспомощно повисло, не доставая воды. Между останцами замаячил проход – узкий, не более семи-восьми метров. Плот был в поперечнике около четырех… да, мудрено, не промазав, вписаться в этот коридор, в конце которого неведомо что! Где-то впереди водопад, но Голуб, прежде чем отчалить, клялся, что успеет свернуть в другое русло, что это, в конце концов, не сложнее, чем вести «МиГ» в каком-нибудь скалистом афганском ущелье…

Все мысли вылетели из головы. Плот на пару секунд завис в вышине, потом резко упал на воду и тут же ринулся вперед с неимоверной быстротой.