Александр и Алестрия - читать онлайн книгу. Автор: Шань Са cтр.№ 32

В этом племени царил особый уклад. Мужчины не работали. Женщины умели заклинать обезьян, и те помогали им в работе: карабкались на деревья и собирали фрукты для пропитания. Они опаивали крокодилов особым зельем и натаскивали для охоты на змей. Они наносили на тела детей особую мазь из растительного яда, растертых сороконожек и пауков. Густая шерсть выпадала, и кожа на теле и лице становилась совершенно гладкой. Когда крокодил добывал змею, женщины терзали ее до тех пор, пока она не отдавала им свой яд. Его смешивали с черным порошком и корнями хищных растений и цветов. Получалась смертоносная масса под названием бунбун.

Как и все гонья, бунбунгонья жили общиной, семей у них не было. Женщины рожали детей, которых воспитывало все племя. В отличие от гонья, бунбунгонья жили изолированно, и у них испортилась кровь. Самцы обленились и даже не пытались покрывать самок, поэтому молодых в племени было очень мало. Выглядевшие молодо были старыми, их кожа сохранилась благодаря яду, старикам же было никак не меньше ста лет.

Не найдя противоядия, мои солдаты пришли в отчаяние. Оказалось, бунбунгонья его просто не готовили. В ночь полнолуния мы услышали леденящие душу крики. Дикари собрались у водопада, выбрали мужчину и женщину, разрезали живыми на куски и поджарили на костре, внутренности бросили крокодилам, а кости отдали обезьянам.

Мои солдаты закололи людоедов копьями. Их кровь оказалась ядовитой: попадая на кожу, она вызывала сыпь и чесотку, несчастные, которым она брызнула в глаза, надолго ослепли. Я приказал выпустить змей и сороконожек и сжечь хижины. Сгорело все — цветы, орудия пыток, пропитавшиеся ядом деревянные ступки и бамбуковые сосуды. Горький запах вызвал страшную головную боль.

Не дожидаясь рассвета, мы свернули лагерь и бежали от тошнотворного дыма. Обезьяны с плачем и визгом кинулись следом. Одна из них прыгнула на Буцефала, взобралась мне на плечо и обвила лапками шею. Я назвал зверька Никеем.

— Македоняне не понимают, почему ты променял роскошные дворцы, толпы наложниц, пиры с обильными возлияниями на бесконечный поход через горы Бактрианы в скифские степи, потом отправился в густые леса Индии, где приходится бороться с дождем, людьми-обезьянами и змеями. Они заметили, что Александр не ищет ни золота, ни славы, и больше не верят обещаниям об алмазах. Поступь воинов становится тяжелой, если их не подогревает мысль о добыче и блестящих, тешащих тщеславие победах. Недовольство распространяется как эпидемия, — сказал Гефестион.

— Геракл убил немейского льва и эриманфского вепря, поймал керинейскую лань. Он изгнал стимфалийских птиц, доставил критского быка Эврисфею и укротил стража преисподней Кербера, — ответил я. — Люди-обезьяны не сравнятся с чудовищами, которых победил герой былых времен. Очень скоро наши солдаты увидят богатые города Индии. Они будут спать на мягких подушках и смогут отсылать домой караваны с драгоценной посудой и самоцветными камнями.

— Слабость силы в том, что сильный только в силу и верит, — бросил Гефестион.

Я ничего не ответил — слишком велико было раздражение — и поискал глазами Никея. Я позаботился об обезьянке — зверька вымыли, вычесали шерстку, и она снова стала золотистой. Никея одели в маленькую пурпурную тунику, шитую золотой нитью, и он с удовольствием носил ее. Зверек притащил нам поднос с фруктами, выбрал самый красивый банан, очистил его и протянул мне. Я улыбнулся.

— Знаешь, что говорят солдаты? — спросил Гефестион.

— Гонья обмазывают наконечники стрел ядом, а македоняне — клеветой, — устало ответил я.

— Они говорят, что ты лишился рассудка! — воскликнул Гефестион. — Они говорят, что ты слишком долго сражался, слишком много скакал верхом и слишком мало спал! Ты утратил ясность ума, вот и упорствуешь и не желаешь слышать жалобы твоих солдат и советы твоих командиров!

Я взял Никея на колени.

Слова Гефестиона причинили мне боль. Я сдержал гнев. Открыл серебряную шкатулку и показал ее содержимое Гефестиону:

— Вот в чем секрет этой войны. Эти листья не растут в здешнем лесу, гонья не возделывают землю. Люди дают им дурман, чтобы они сражались с нами. Люди управляют гонья, они заставляют этих тварей нападать на нас. Люди боятся нас и хотят вытеснить из Индии, пока мы не взяли приступом их города и не завладели их сокровищами.

Гефестион хотел ответить, но я ему не позволил.

— Мне рассказали о великом царе Поре. Говорят, он так богат, что велит украшать своих слонов драгоценностями. Этот доблестный воин хочет объединить все индийские княжества. У меня назначена встреча с этим человеком, Гефестион. Я должен сразиться с ним. Если я погибну в бою, ты отведешь войска назад в Персию. Если я одержу победу, то разделю с тобой и солдатами сказочные богатства Востока.

— Почему ты так слеп? Боги посылают тебе знамения, повелевая остановить безумный поход. Здешние выродки — лучшее подтверждение тому, что мы достигли границ мира. За этим лесом не живут люди, там начинается царство чудовищ и диких зверей. Великий Александр хочет положить всех своих солдат, до последнего, ради того чтобы стать владыкой мерзких созданий?

Гефестион бросил презрительный взгляд на Никея и вышел.

Я устал от споров и не стал его удерживать. Гефестион не мог меня понять. Он мечтал, чтобы мне поклонялись как царю всех греков и персов, и эта мечта сбылась. Любое другое, неожиданное, желание было для воспитанного Аристотелем знатного македонца фантазией или чистым безумием.

Два дня спустя, во время битвы, прилетевшая сзади стрела вонзилась в гребень моего шлема. Неужели у солдата дрогнула рука? Или ему приказали предупредить меня? Прошло много дней, но покушавшийся на меня убийца так и не был найден. Я нюхом чуял заговор самых высокопоставленных сановников и поручил Багоасу скрытно проверить, насколько верны мне друзья.

Евнух пересказал все, что удалось подслушать его шпионам. Гефестион был в ярости из-за моего упрямства. Кассандр не мог простить мне женитьбы на азиатке темного происхождения. Кратерос жаловался, что я слишком ожесточился и ничего не желаю слушать. Пердикка все еще оплакивал Клита, которого я собственной рукой убил во время пира. Самый старший и сдержанный из моих друзей Птолемей был уверен, что меня следует заставить остановиться и сделать передышку. За глаза они называли меня тираном.

Закрывшись в палатке, я учил Никея музыке. Растянувшись на ложе, я слушал, как обезьянка терзает струны лютни, и вспоминал школьные годы Александра, Гефестиона, Кассандра, Кратероса, Лисимаха и Пердикки. Сначала мы были неразлучными друзьями и вместе познавали сладость первых поцелуев и объятий. Мы веселились, как безумные, спорили, ссорились, а потом мирились, давали пылкие клятвы. Александр был центром этого маленького мужского мира. Он играл роль капризной женщины, знающей, как добиться от мужчины обещаний и защиты.

Юноши поклялись никогда не расставаться. Они решили вместе покорить мир. В походе плотская любовь уступила место дружбе. У каждого были свои любовники. Мы вели войны, завоевывали земли, и компания веселых гуляк распалась. Все утратили невинность. Я стал судьей, призванным делить славу и богатство, я стал их хозяином и рабом, я раздавал титулы и наделял полномочиями. Они ревновали друг к другу. Интриговали, чтобы навязать мне собственные идеи. Приходили умолять, чтобы я воспитал их любовников. Сплачивались против всех и каждого, кто занимал место рядом со мной. Умели сделать так, чтобы ни одна моя связь не длилась слишком долго. Чем дальше я был от Македонии, тем сильнее становилось их собственническое чувство. Все, что не было македонским, они воспринимали как извращение, бред, неверность. Я перенял от персов манеру одеваться и держать себя, полюбил блюда, которые готовили варвары, сделал раба Багоаса знатным вельможей, Алестрия стала моей царицей. Все это так взбесило Клита, что он осмелился прилюдно оскорбить меня. Убив его ударом копья, я нарушил обет вечной дружбы.