Искусство стильной бедности. Как стать богатым без денег - читать онлайн книгу. Автор: Виолетта Хамидова cтр.№ 6

Постепенно Бергер смирился со случившимся, ис­тратил последние деньги на подарки друзьям и, когда его однажды попросили съехать с квартиры на виа Немеа, собрал те немногочисленные вещи, которые для него что-то значили, и вернулся к матери в Зальцбург. К ней Бер­гер испытывал чувство искренней привязанности с са­мых юных лет, когда выяснилось, что Хельмут немного «не такой, как все». Она понимала, что сын хочет вы рваться из гнетущей домашней атмосферы в большой мир. А теперь он снова вернулся к ней, ее мальчик. И ни мать, ни сын не видят в этом никакого несчастья. Ино­гда Хельмут Бергер выходит на улицу, блоками покупа­ет сигареты, тайком крадет в «Лидле»* лососевое филе, и если его ловят с поличным, то обходятся с ним самым что ни на есть вежливым образом. Ведь зальцбуржцы все-таки культурные люди.

Во время нашей встречи он стащил из киоска деше­вую зажигалку и почтовую открытку, хотя за минуту до того купил сигарет почти на 100 евро. Все это он делает, чтобы не выходить из роли, навязанной ему окружаю­щим миром: роли гран-сеньора, превратившегося в клошара. Пока мы гуляли по Зальцбургу, он не раз преду­преждал меня, что его в любой момент может вырвать, и когда перед домом Моцарта увидел кучу смятых картон­ных коробок, то облегчился на них с неповторимым чув­ством стиля, на миг перевоплотившись в бомжа. Кажет­ся, даже после смерти этот человек будет выглядеть безукоризненно.

Новые роли его особо не привлекают. Раз побывав на Олимпе, Бергер не хочет снижать планку: «Я видел все и вся. Париж, Мадрид, Монте-Карло, Нью-Йорк, Рим, Милан». Этот список он выговаривает так, словно речь идет об одном гигантском городе, переливающемся раз­личными названиями.

У него при себе был какой-то сценарий, присланный английским режиссером вместе со слезной мольбой. Бергера просили сыграть призрака, который постоянно является Александру Македонскому, и предлагали ас­трономический гонорар. Но Бергер пришел в ужас: «В таком фильме я сниматься не буду! Баста! Je ne veux pas. I will tell them ce soir. Fuck 'em!»**

Перед тем как поймать такси, он купил на оставши­еся в кармане деньги — три скомканные двадцатиевро-вые купюры — большую шоколадную фигурку для своей матери и торт «Захер» для моей жены Ирины, с которой он познакомился во время нашего свадебного путешест­вия. (Тогда он был столь любезен, что в конце ужина с Харви Кителем — после того как он, к нашему сожале­нию, почти целый вечер вел себя тихо — оступился, вставая из-за стола, и так грохнулся, что едва не разнес весь ресторан.)

Прощаясь, Бергер спросил, не хочу ли я зайти к ним в гости. «Моя мать делает лучшие палатшинки*** в мире».

ПИЗА

Как есть старые бедные и старые богатые, новые бедные и новые богатые среди людей, так есть они и среди го­родов. Например, Берлин в обществе городов смотрится выскочкой. Если Берлин попадет на одну вечеринку с Мюнхеном, Кельном, Гамбургом и Франкфуртом, то кто-нибудь из них наверняка смерит его уничижающим взглядом. По углам станут шептаться о том, что в Берли­не нет ни одного камня старше 150 лет, а большинство новых построек лишь копии с копий копий. В общем и целом оно, может быть, и так,

* Сеть дешевых немецких супермаркетов. ** Я не хочу. Скажу им сегодня вечером. Пошлю их! (фр. и англ.)

* ** Традиционные венгерские пирожные.

но только вот мюнхенцы соорудили собственный центр всего на какую-то сотню лет раньше. Вокруг

королевской резиденции, как в Лас-Вегасе, выросли флорентийские дворцы, которые сего­дня кажутся нам столь естественными. А что по праву старшинства сможет сказать Аугсбург? Или Регенсбург? Или Вормс, или Кельн? По сравнению с Кельном Мюн­хен — несомненный парвеню. Также, как Кельн по срав­нению с Римом. А Рим — с Афинами. И так можно идти в глубь веков, пока не дойдем до Багдада или какого-нибудь города в Междуречье, где, согласно Книге Бы­тия, располагался райский сад.

Если вы хотите отыскать город, превосходящий дру­гие по благородству, то сведений о возрасте будет недо­статочно. Настоящей элегантностью отличаются города минувшего величия. Чем ярче был их прежний расцвет и чем сильнее контраст с сегодняшним днем, тем боль­ше в них изысканности. А если так, то Пиза, безуслов­но, заслуживает место среди элиты городов.

В VIIT веке уровень образования в Пизе был настоль­ко высок, что Карл Великий настоял, чтобы грамоту ему преподавал пизанец. Уже в XII веке в Пизе начали обу­чать юридическим наукам. Свой первый расцвет Пиза пережила задолго до основания Рима. На протяжении столетий она оставалась единственной крупной гаванью на западном побережье итальянского сапожка. Когда же поднялся Рим, Пизу уравняли в правах с другими горо­дами, и она стала обыкновенной колонией. К северу от нее построили новую гавань — Геную.

Когда огромная империя рухнула под натиском се­верных варваров, во всей Европе осталось лишь не­сколько островков цивилизации: монастыри и... Пиза. Старый портовый город превратился в культурную мет­рополию и морскую державу — в вакууме, образовав­шемся после падения империи, развертывались гранди­озные планы мирового господства. «Миром» тогда считалось Средиземноморье, и мировое господство Пи­зы продлилось два века, начиная с середины XII. В эпо­ху наивысшего расцвета Пизы городу принадлежали от­воеванная у пиратов Калабрия, а также Корсика и Балеарские острова. После основания Франкского го­сударства Пиза стала резиденцией правительства. Око­ло 1200 года, в разгар рыцарской эпохи, город, находив­шийся на пересечении Запада и Востока, был местом обитания придворных, аристократов, ученых, купцов. Собор, объединяющий в себе элементы мечети и сина­гоги, служит ярким примером многообразия культур, властвовавших в Пизе, наиболее честолюбивой морской столице тогдашней Европы.

Однако на смену рыцарской пришла новая эпоха. Империя Гогенштауфенов развалилась. Фридрих Барба­росса скончался в 1190 году (принимая ванну во время одного из крестовых походов). Его сын Фридрих II без­заботно правил Священной Римской империей, пребы­вая в Сицилии, и немного враждовал с Римским Папой; когда же Европе стали угрожать монголы, эпоха Штауфенов закончилась, а Пиза утратила власть над внешним миром. Соседние города, Генуя, Лукка и Флоренция, которые с давних пор завидовали Пизе, воспользовались возможностью привести гордый город в запустение — объединились и завоевали его. В 1392 году Пизу прода­ли миланским Висконти, а те в свою очередь передали ее Флоренции. Восстания пизанцев против ненавистного им города торгашей беспрестанно подавлялись. Когда в XVI веке в Пизе работал Галилей, она уже давно была не метрополией, а провинцией.

Если бы город был живым существом, то Пиза чувство­вала бы себя оскорбленной тем, что сегодня ее знают лишь благодаря покосившейся башне. Однако она тер­пеливо сносит те сотни и тысячи туристов, которые еже­дневно высыпают на Кампо-дей-Мираколи, Площадь чудес, чтобы успеть сфотографировать башню, не обра­щая внимания на другие, куда более импозантные стро­ения: уже упомянутый собор и неповторимый баптисте­рий. Пиза и ее жители с добродушными улыбками встречают приезжающих на автобусе туристов, которые фотографируются, оставляют здесь часть своих сбереже­ний и, не причиняя никакого вреда Старому городу, от­правляются во Флоренцию, Лукку или в путешествие по Тоскане.