– Ну, хорошо, – прозвучало после долгого молчания. – Пусть ваш банк продолжает жить по таким глупым законам. Я могу и подождать.
Паттерсон достал носовой платок и вытер лицо.
– Благодарю вас, миссис Морели-Джонсон. Письмо я привезу в пять. А утром вы получите и завещание.
– Слишком поздно. – Она и не пыталась скрыть раздражения. – Я хотела почитать его вечером.
– Завтра утром завещание будет у вас на столе, – заверил ее Паттерсон.
– Ладно. – И миссис Морели-Джонсон положила трубку.
Паттерсон откинулся на спинку кресла. Теперь мысль о салате из креветок вызвала у него тошноту.
В пять часов Паттерсон нажал кнопку звонка в квартиру в пентхаусе отеля. В руках он держал коробку из прозрачного пластика с четырьмя редкими орхидеями. Последние слова старушки ясно говорили о том, что ее надо умаслить.
Шейла открыла дверь и отступила в сторону, давая ему войти.
– Я должен поговорить с Бромхедом, – прошептал Паттерсон. – Дело не терпит отлагательств.
Он заметил, как напряглась Шейла.
– К твоему уходу он будет здесь.
Паттерсон прямиком направился на террасу.
– Я сердита на вас, Крис, – донесся до Шейлы пронзительный голос миссис Морели-Джонсон. – Подойдите поближе. Сегодня вы получите взбучку. – Шейла вернулась в кабинет и позвонила Бромхеду.
– Немедленно поднимайтесь ко мне. – И положила трубку.
Паттерсон все рассчитал правильно. Орхидеи произвели должный эффект. Миссис Морели-Джонсон так обрадовалась, что даже забыла об обещанной взбучке.
Повосторгалась цветами, а затем объяснила Паттерсону, зачем ей понадобилось завещание:
– Крис, дорогой… я все думаю о Шейле. Она такая добрая, такая внимательная… Вы даже представить себе не можете, какая она заботливая. Я хочу вознаградить ее… Поэтому попросила вас принести мне завещание. Я хочу оставить ей немного денег.
Голова Паттерсона работала как компьютер. Опасность надвинулась вплотную.
– Никаких проблем, – ответил он. – Для этого требуется всего лишь кодицилл1. Я все сделаю сам. Беспокоить мистера Уэйдмана совершенно ни к чему. Я составлю его и засвидетельствую вашу подпись. Абсолютно никаких проблем.
Миссис Морели-Джонсон надела очки с толстыми стеклами и уставилась на него.
– Я думаю, сделать это должен мистер Уэйдман, Крис. Он составляет все мои юридические документы.
Паттерсон чуть замялся.
– Все это так, но Уэйдман пришлет вам счет. Я же могу все сделать бесплатно, – выложил он последний козырь.
Миссис Морели-Джонсон обдумала его слова. Для жадной женщины этот аргумент показался бы существенным, но миссис Морели-Джонсон с деньгами расставалась легко. И когда она отрицательно покачала головой, у Паттерсона екнуло сердце.
– Вы очень заботливы, Крис, но мне не хочется расстраивать мистера Уэйдмана. Все-таки я проконсультируюсь с ним. Я собираюсь оставить Шейле пятнадцать тысяч долларов. Как вы думаете, этого достаточно?
– Вы очень щедры, – просипел Паттерсон.
– Отлично! А теперь давайте вашу глупую бумажку. Я ее подпишу и позвоню Уэйдману… А завтра мы все уладим.
Паттерсона охватило отчаяние. Он должен поговорить с Бромхедом… Нужно выиграть время. А миссис Морели-Джонсон нацарапала свою подпись и отдала ему разрешение на выдачу завещания.
– Разве вы не знаете, что сегодня утром мистер Уэйдман улетел в Нью-Йорк? – Лгать так лгать, решил Паттерсон. – Я случайно столкнулся с ним, когда он уезжал в аэропорт. Он не вернется до понедельника.
Миссис Морели-Джонсон всплеснула руками.
– Ну вот видите? Всюду какие-то помехи. Что ж, я подожду, но завещание привезите мне завтра утром. – Старушка ослепительно улыбнулась. – Дело не такое уж и срочное. Я же не собираюсь умереть завтра.
– Ну разумеется, – быстро согласился Паттерсон.
– Не хотите ли выпить? – предложила миссис Морели-Джонсон. – Я думаю, сейчас самое время для шампанского. Я позову Шейлу.
Но Паттерсону не терпелось переговорить с Бромхедом. Он встал.
– Пожалуйста, извините меня. Сразу навалилось столько дел. Я просто должен бежать.
Он поцеловал ручку миссис Морели-Джонсон, вновь выслушал похвалы орхидеям и откланялся. А миссис Морели-Джонсон включила магнитофон и приготовилась слушать сонату Бетховена в собственном исполнении.
Шейла поджидала Паттерсона в прихожей. И кивком головы указала на спальню. Бромхед сидел в одном из кресел. Шейла осталась в прихожей.
Паттерсон закрыл за собой дверь.
– Она просит привезти завещание. – В голосе слышались панические нотки. – У правового отдела могут возникнуть подозрения. Посылать за завещанием дважды в течение трех недель… Такое не принято. Начальник отдела может позвонить ей.
Бромхед кивнул. Его очевидное спокойствие положительно подействовало на Паттерсона.
– Зачем ей понадобилось завещание?
– Она оставляет Шейле пятнадцать тысяч. Настаивает, чтобы все делал Уэйдман. Я попытался отговорить ее, но ничего не добился.
Бромхед обдумал его слова, вновь кивнул.
– Она уже хотела позвонить Уэйдману, но я сумел остановить ее, сказав, что Уэйдман улетел в Нью-Йорк и вернется лишь в понедельник.
– А он улетел? – спросил Бромхед.
Паттерсон покачал головой:
– Нет.
– Это опасно.
Паттерсон ударил кулаком по ладони другой руки.
– А что еще я мог сказать? – сорвался он на крик. – Я не мог допустить, чтобы она позвонила до того, как я переговорю с вами.
– Это правильно. – Бромхед нахмурился. Завтра двадцать первое. Еще немного, и он бы опоздал. – Делать ничего не нужно… Ждите.
– Ничего не нужно? – вытаращился на него Паттерсон. – Да что вы такое говорите? Не могу я сидеть и ждать, пока мне снесут голову.
Бромхед помахал рукой, призывая Паттерсона говорить тише.
– Вы должны унаследовать сто тысяч долларов в год, – спокойно заметил он. – Всегда помните об этом. А делать вам ничего не нужно.
– Но она хочет, чтобы я привез завещание завтра утром!
– Не волнуйтесь. Оно ей не понадобится.
Паттерсон встретился взглядом с ледяными серыми глазами Бромхеда, и кожа его пошла мурашками.
– Она велела… Она… – Он умолк.
Бромхед встал.
– Если вы хотите получить наследство, мистер Паттерсон, не задавайте вопросов, а делайте то, что вам говорят… то есть ничего. – Он направился к двери, остановился рядом с Паттерсоном, пристально посмотрел на него. – Но, разумеется, если вам не нужны эти сто тысяч, вы можете отдать старушке подложное завещание, пригласить к ней Уэйдмана и объяснить, что произошло. Я, в свою очередь, отдам ей магнитофонную запись. Как поступить, решать вам самому.