Секс и эволюция человеческой природы - читать онлайн книгу. Автор: Мэтт Ридли cтр.№ 75

В определенном смысле, причина межполовых различий — не в том, что у женщин и мужчин гены поведения сами по себе разные. Допустим, у плейстоценового мужчины возникает ген, улучшающий чувство направления, но при этом ухудшающий социальную интуицию. Ему он дает преимущество. Но, так же и как его сыновья, этот ген унаследуют и его дочери. А вот для них он вреден, ибо делает их менее социально адаптированными. Таким образом, суммарный эффект этого гена нейтрален, и он не получает распространения {388}.

Поэтому наши гены проявляются по-разному в зависимости от пола: в вышеприведенном примере один и тот же ген у мужчины будет улучшать чувство направления, а у женщины — социальную интуицию. Именно это мы и обнаруживаем в действительности. Существуют множество генов, меняющих деятельность мозга в ответ на действие мужских половых гормонов (в силу исторической случайности, «по умолчанию» — т. е., в отсутствие мужских гормонов, — у человека развивается женский мозг). Получается, различия в менталитете между мужчинами и женщинами связаны с генами, реагирующими на тестостерон.

Мы уже сталкивались со стероидным гормоном тестостероном у рыб и птиц, самцов которых он делал более уязвимыми к паразитам, но одновременно — и более привлекательными. В последние годы появляется все больше свидетельств того, что тестостерон влияет не только на украшения и на тело вообще, но и на мозг. Это древнее вещество, обнаруживаемое в одной и той же форме у всех позвоночных. Его концентрация настолько связана с агрессивностью, что у видов птиц, в которых самцы и самки поменялись ролями (например, у плавунчиков), а также у гиен повышенный уровень тестостерона в крови наблюдается именно у самок. Этот гормон превращает тело в мужское. Но если он почему-то не вырабатывается, оно остается женским — какими бы ни были хромосомы. Мозг мужским делает тоже тестостерон.

У птиц поет обычно лишь самец. И, скажем, у зебровой амадины он не будет петь, если уровень тестостерона в его крови недостаточно высок — под действием этого гормона развивается определенный участок мозга, отвечающий за пение. Интересно, что запоет даже самка зебровой амадины — если вводить ей тестостерон: сначала в раннем возрасте, а затем во взрослом. Первая порция придаст ее мозгу способность в будущем принимать новые порции тестостерона, а также развивает способность к пению. Насколько эта птица обладает разумом, настолько половой гормон можно назвать веществом, влияющим на его работу.

То же самое можно наблюдать и у людей — как в естественных, так и в специально созданных условиях. У некоторых мужчин и женщин от природы ненормальный уровень гормонов, а в 1950-х эту ситуацию искусственно воспроизводили врачи, вводя некоторым беременным определенные гормоны. Женщины с синдромом Тернера, рождающиеся без яичников, имеют тестостерона в крови даже меньше, чем те, у которых яичники есть (последние производят некоторое количество тестостерона — хотя и меньше, чем семенники). Их поведение преувеличенно женственное, они обычно очень интересуются детьми, одеждой, домохозяйством и романтическими историями. Взрослые мужчины с пониженным уровнем тестостерона — например, евнухи — отличаются женственными поведением и внешним видом. Мужчины, в эмбриональном состоянии получившие пониженную дозу тестостерона (например, сыновья матерей, больных диабетом и принимавших во время беременности женские гормоны), застенчивы и женоподобны. Мужчины с повышенным уровнем тестостерона агрессивны. Женщины, матерям которых в 1950-х во время беременности давали прогестерон (для избежания невынашивания), в юности были сорванцами (прогестерон по своему эффекту похож на тестостерон). Девочки, рожденные с адреногенитальным синдромом или врожденной адренальной гиперплазией, имеют похожий характер: при этих нарушениях надпочечная железа вместо кортизола — своего обычного продукта — производит гормон, который действует как тестостерон {389}.

У мужчин, как и у самцов зебровых амадин, уровень тестостерона повышается дважды: в утробе матери через 6 недель после оплодотворения и в период полового созревания. Как пишут Анна Муар (Anna Moir) и Дэвид Джессел (David Jessel) в недавно вышедшей книге «Пол мозга» («Brain Sex»), первая порция гормона засвечивает негатив, вторая проявляет его {390}. В этом — огромное отличие между тем, как гормоны действуют на мозг и на тело. Тестостерон, вырабатываемый семенными железами, маскулинизирует [80] тело мужчины в период полового созревания — вне зависимости от того, какие гормоны действовали на него во время внутриутробного развития. Но с мозгом — другая история. Он нечувствителен к тестостерону, если в утробе не был подвержен действию значительных его концентраций (по отношению к женскому гормональному фону). Построить общество, в котором менталитет мужчин и женщин не отличается один от другого, легче легкого. Для этого нужно всем беременным давать нужную дозу определенных гормонов — тогда будут получаться мужчины и женщины с нормальным телом, но с одинаково женскими мозгами. Тогда войны, насилие, бокс, автогонки, порнография, пиво и гамбургеры очень скоро станут историей и наступит феминистический рай.

Этот двойной тестостероновый удар переводит курс развития мозга зародыша на другие рельсы. В результате дозы гормона, полученной внутриутробно, мальчик отличается по менталитету от девочки с самого первого дня жизни. Девочки больше улыбаются, общаются и интересуются людьми, а мальчики — деятельностью и предметами. Среди случайных картинок мальчики выбирают объекты, а девочки — людей. Мальчики постоянно одержимы разборкой, сборкой, разрушением, обладанием и добычей предметов. Девочек завораживают люди, они обращаются со своими игрушками, как с живыми. Поэтому-то и придуманы игрушки, подходящие для каждого пола в отдельности. Мы даем мальчику трактор, а девочке куклу. Мы усиливаем врожденное стремление, которое у них и так есть, но мы не создаем его.

Это знают все родители. С чувством безысходности они смотрят, как их сын превращает каждую палочку в меч или пистолет, а дочь баюкает самый неподходящий для этого предмет, как будто это кукла. 2 ноября 1992 года одна женщина написала в газету Индепендент следующее: «Мне страшно интересно, может ли кто-нибудь из ваших более образованных читателей сказать, почему когда мои дети-близнецы стали интересоваться игрушками, и их посадили на коврик с кучей перемешанных „мальчишечьих“ и „девчачьих“ игрушек, мальчик всегда выбирал машинку или паровоз, а девочка — куклу или медвежонка?»

На гены невозможно закрыть глаза. Но, конечно, не бывает генов интереса к пистолетам или куклам, зато есть такие, которые направляют мужские инстинкты на подражание поведению мужчин, а женские — на подражание поведению женщин. В нашей природе есть вещи, заставляющие нас отвечать на одно воспитание и не отвечать на другое.