Сыщица начала века - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 92

– Филя любил Дарьюшку много лет и очень хотел жениться на ней. Разумеется, он был готов на все, чтобы доказать свою преданность! Правда, острым умом он не отличался, изобретательностью тоже. Ему в голову не пришло ничего лучшего, как спрятать мертвое тело в сундук, отвезти его к реке – и бросить в воду. Дарьюшка предварительно сняла с Натальи все вещи и напялила на нее свою рубаху – на всякий случай, как говорила она, чтобы, если тело найдут, покойницу не опознали. После этого она побежала к Лешковскому – рассказать, как хорошо управилась. Ей и в голову не пришло, что она оказала своему «господину и повелителю» медвежью услугу. Одно дело мирная смерть сестры, которой он наследует, и совсем другое – ее бесследное исчезновение. Даже то, что сундук с трупом выбросило на отмель, мало исправило положение, ибо к тому делу было привлечено внимание властей. А тут еще эта история с окровавленными мешками…

– А почему понадобилось расчленять тело? – спрашиваю я. – Мне кажется, убийцы только хлопот себе на шею навязали!

– В том-то и дело! Но ведь об убийствах только рассуждать легко – совершать их трудно. Человек – нормальный, обычный – может сколько угодно строить планы злодеяний, однако он не представляет, как поведет себя рядом с существом, которое только что приняло смерть от его собственной руки. При виде внезапной, необъяснимой смерти Натальи Самойловой потеряла голову и натворила глупостей Дарьюшка. Да и Вильбушевич, доктор, дантист, оказался очень слабым перед лицом совершенного им хладнокровного убийства. Он на какое-то время словно обезумел от страха и решил, что лучше всего будет разрубить тело Сергиенко и вынести его из дому по частям. Однако потерял сознание… и в таком-то виде, среди кусков тела, нашла отца Луиза Вильбушевич. Она показала истинно мужское присутствие духа! Немедленно уложила все по мешкам, замыла пол, собрала окровавленную одежду… К сожалению, только потом обнаружилось, что она оставила в пиджаке Сергиенко роковую записку. Но тогда она этого еще не знала. Луиза кинулась за помощью к любовнику. Отец ее все это время лежал без памяти. Лешковский пришел в ярость от рассказа Луизы, но деваться было некуда: он прекрасно понимал, что если Вильбушевич попадется, то потянет за собой и его.

– Какой ужас! – Меня начинает трясти. – А ведь, по сути дела, они не настоящие злодеи! То есть… Нет, я хочу сказать… Они были вынуждены совершить преступление! Их вынудил Сергиенко – вот кто истинный злодей, негодяй! И он получил по заслугам. А они теперь будут платить за его преступления раскаянием, позором, каторгой!

– Извини, Лиза, – строго, наставительно говорит Георгий, – но ты как-то неправильно все это воспринимаешь. Что значит – Сергиенко их вынудил? Если бы они были абсолютно чисты перед законом, то не боялись бы шантажа! То есть на самом деле все началось с них самих, с их грешков!

– Да, ты прав, – опускаю я голову.

Он прав, но… А впрочем, каждый работник юстиции знает, что закон и справедливость – понятия далеко не равнозначные.

– Ну хорошо. Рассказывай дальше.

Георгий продолжает с видимым удовольствием:

– Лешковский понял, что надо как-то исправлять положение, которое выходило из-под контроля. Он переоделся в какую-то затрапезную одежду и ринулся на ночной поезд. В его расчеты входило выбросить мешки из вагона на полном ходу, однако избавиться удалось только от головы Сергиенко и его окровавленной одежды. Потом к нему пристал истопник, и «учителишка» счел за благо бежать. Под тряпьем на нем был надет приличный костюм. Сбросив лохмотья, Лешковский превратился во вполне респектабельного человека и спокойно вернулся в Нижний встречным поездом, в вагоне первого класса, проверять который никому и в голову не пришло. И тут же он узнал, что тело его сестры найдено… Что происходило после этого, ты и сама знаешь. Лешковский уповал на то, что труп Сергиенко останется неопознанным как можно дольше. Для этого Луиза, которая оказалась большой мастерицей подделывать почерки, написала от его имени записку в прокуратуру: письмоводитель-де болен. Теперь Лешковскому оставалось как можно более правдоподобно изобразить потрясение в морге при опознании тела сестры.

– Да, я помню, как они дрались с Красильщиковым… – начинаю я – и тотчас вскрикиваю: – Но Красильщиков! Неужели он тоже был замешан в эту историю? Неужели он с самого начала знал, что…

– Он знал очень немногое. Кое о чем обмолвилась Наталья, когда рассказывала о патологическом увлечении брата древними рукописями. Она частенько говорила и о том, как в один прекрасный день отомстит человеку, убившему ее мужа, однако Красильщиков считал свою подругу хоть и красивой, но довольно пустенькой особой, а потому не слишком-то прислушивался к ее словам. И он испытал истинное потрясение, когда узнал о ее смерти. Обвинения Лешковского, который любым путем пытался отвести от себя даже тень подозрений, оскорбили Красильщикова. Он принялся вспоминать какие-то обмолвки и намеки Натальи – и начал подозревать истину, какой бы невероятной она ни казалась. Сперва он хотел прийти к Лешковскому и бросить ему в лицо свои подозрения. А потом… А потом решил попросить помощи у одного своего знакомого – бывшего одноклассника. Этот человек служит в одном из государственных учреждений, имеет прямое и непосредственное отношение к сыску. Он внимательно выслушал Красильщикова, и в голове его созрел мгновенный план того, как изобличить преступников.

– И кто же этот человек? – спрашиваю я, и лицо Георгия становится таинственным:

– Я не имею права сказать тебе, кто он. Это не моя тайна. Давай называть его… ну, хотя бы NN, что ли… А впрочем, нет: это слишком обыкновенно! Ныне в моде все английское – дадим ему имя более звучное, на аглицкий манер: Эскот! Да, именно так мы и будем звать этого господина.

– Эскот? – повторяю я. – Ну что ж, если вам угодно…

Кажется, Георгий не заметил, что я вдруг перешла на «вы». Он был всецело увлечен своим рассказом:

– Эскот в это время уже подозревал и Дарьюшку, и Лешковского.

– Почему?