– Если припомните ваши показания, – терпеливо ответила Файн, – вы сказали, что все случилось очень быстро, и вы были больше сосредоточены на ней.
– Все верно, однако я должна была что-то увидеть. И если ее толкнул Оливер Арчер, то я не должна была увидеть темный рукав.
– Но больше в квартире вы никого не заметили.
– Не заметила.
– У вашего брата неприятности были? – обратилась Файн к Ашу. – Знаете вы кого-то, кто бы хотел причинить ему вред?
– Вряд ли. Неприятности к нему… как-то не липли.
– И вы никогда не встречались с Сейдж Кендалл, с которой он жил и которая приобрела одну из ваших картин за сумму с пятью цифрами? Огромную сумму с пятью цифрами?
– Так и знала, что мне она не по карману, – тихо пробормотала Лайла.
– Я в жизни не видел Сейдж Кендалл, он только недавно рассказал мне о ней, как я упоминал в своих вчерашних показаниях. Он ее не выталкивал. И не убивал себя.
– А проблемы у вас с братом были? – спросил Уотерстон. – С вашим единокровным братом?
– Он был злополучным чирьем в заду.
– Вы человек вспыльчивый, и нам известно, что вы однажды избили пьяного.
– Да, этого не отрицаю. Но я никогда пальцем не тронул Оливера, это все равно что ударить щенка. И никогда не бил женщин и не собираюсь. Проверьте все, что я вам сказал, поройтесь в моем прошлом, ищите, сколько вам будет угодно, но только скажите, почему вы не видите в моих словах логики?
– Я могу выйти в другую комнату, если не хотите при мне говорить, – вклинилась Лайла.
Файн скользнула по ней беглым взглядом и повернулась к Ашу:
– И вы сразу же передадите ей все, о чем здесь шла речь…
– Она все делала правильно. И выказала совершенно незнакомому человеку неподдельное участие и сострадание, когда могла просто попросить оставить ее в покое, поскольку уже и без того сделала достаточно. Почему бы мне не рассказать ей? И она не уйдет из этой комнаты, – так отвечал Аш.
Лайла недоуменно похлопала глазами. Она не помнила, когда в последний раз кто-то за нее заступился.
– В крови вашего брата нашли смесь алкоголя и барбитуратов, – сообщила Файн.
– Я уже говорил, он никогда не мешал алкоголь с таблетками.
– В нем было столько того и другого, что эксперты считают, он мог умереть от передоза, если бы не получил медицинской помощи. Эксперты утверждают, что ваш брат умер, будучи без сознания.
Лицо Аша по-прежнему оставалось жестким.
– Оливер был убит.
– Теперь мы расследуем двойное убийство.
– Кто-то убил его.
– Я очень сочувствую…
Повинуясь инстинкту, Лайла наклонилась над ним и положила руку ему на плечо.
– Я знаю, вы были уверены в этом с самого начала, но… примите мои соболезнования, Аштон.
– Не то место, не то время? – медленно протянул он. – Так и было? Его одурманили, ее били, пугали, мучили и вытолкнули из окна. Ее. Значит, целью была она.
– Вы утверждаете, что не знали ее, так что пока мы сосредоточимся на вашем брате. У него были долги?
– Случались. Но он всегда платил. Брал из трастового фонда или у нашего отца, у своей матери, у меня, но долги он всегда оплачивал.
– Где он раздобывал наркотики?
– Чего не знаю, того не знаю.
– В прошлом месяце он ездил в Италию, несколько дней пробыл в Лондоне, потом в Париже, прежде чем вернуться в Нью-Йорк. Вы что-то знаете об этой поездке?
– Нет. Возможно, поездка была по работе? Его мать живет в Лондоне. Он хотел повидать ее. Думаю, и нашу единокровную сестру Гизелу в Париже.
– Вы можете с ними связаться?
– Да. И дам вам их адреса. Он был без сознания?
На какой-то момент Файн смягчилась.
– Да. Медэксперт обнаружил, что он был без сознания, когда прозвучал выстрел, – она выждала паузу. – У меня еще пара вопросов.
Лайла молчала, пока они спрашивали, Аш старался ответить.
И вот беседа закончилась.
– Хотите еще вина? Или воды? Может быть, кофе?
– Нет, спасибо, нет… мне нужно идти. Я должен еще позвонить в несколько мест. И… и спасибо вам.
Аш поднялся.
– Простите, что все это… свалилось на вас. Спасибо.
Она покачала головой, затем снова повиновалась инстинкту и обняла его. И ощутила, как его руки осторожно легли ей на спину, прежде чем он отступил.
– Если понадобится помощь, позвоните. Я серьезно, – прошептала она.
– Да. Я это вижу.
Он сжал ее руку, отпустил и пошел к двери.
Она стояла, переживая за него, в уверенности, что больше они не увидятся.
5
Аш стоял перед домом, сунув руки в карманы. До этого момента он не сознавал, как не хочет входить туда. Все-таки недаром он позвонил другу.
Люк Толбот – он стоял рядом – последовал его примеру и тоже сунул руки в карманы.
– Мог бы подождать, пока его мать войдет.
– Не хочу, чтобы она видела все это. Она и без того превратилась в развалину. Давай поскорее покончим со всем этим. Копы ждут.
Они подошли к швейцару, он показал документы.
– Очень сожалею о вашем брате, сэр.
– Спасибо.
Он уже устал слышать одну и ту же фразу. Последние два дня он сделал бесчисленные звонки бесчисленным людям и слышал всевозможные варианты соболезнований.
– Пойдем выпьем пива, когда все кончится, – предложил Люк, пока они поднимались на четырнадцатый этаж.
– Неплохо бы. Но Олимпия собирается перебрать все его вещи. Я подумал, что, может быть, отберу кое-что. Она все равно не заметит разницы, а ей будет не так тяжело.
– Знаешь, сама пусть решает. Ты и без того много взвалил на себя, да и вдруг ты отберешь какой-нибудь свитер, который она подарила ему на Рождество? Ммм?
– Да, ты прав.
– Поэтому я здесь.
Люк вслед за Ашем вышел из лифта – высокий мужчина, широкие плечи, сильные руки, большие ладони. Курчавая масса каштановых, местами выцветших на солнце волос, спадающих на ворот простой белой футболки, светло-голубые глаза. Он зацепил дужку темных очков за пояс джинсов и оглядел коридор.
– Как тихо.
– Да, тишина необычная, – согласился Аш.
– Таковы правила! Не все могут позволить себе купить здание целиком, чтобы не иметь ни соседей, ни правил.
– Это маленькое здание.
Аш помедлил у двери, все еще опечатанной полицейской лентой, хотя видно было, что она уже разрезана.