– Не обижайся, – шепотом сказал Цой.
– Да ладно, проехали, – так же тихо ответил я.
Мы улыбнулись друг другу, и я подобрался к стойке. Григорий
глянул на меня, был он весь замотан и задерган, даже у него, многое
повидавшего, улыбка стала ненатуральной.
– Выпить? Пива? – быстро спросил он.
– Да все равно… давай водки.
Дядька глянул неодобрительно, но рюмку мне налил, и
положенную закуску выдал. Я отошел в сторонку, специально встал так, чтобы ни с
кем общаться не пришлось. Вертел в руке рюмку, смотрел на ненатурально-шумный
бар. Интересно, а где же семейство Эйко?
И тут я их увидел. Конечно, чего бы они пить пошли? Они
резвились за стеклянной стеной, в бассейне. Мальчик, Артем, как раз стоял на
вышке, готовясь прыгнуть. Рядом замерла наша детвора. Внизу, в ярком
купальнике, стояла Эн Эйко, облепленная девочками так же, как ее брат –
мальчишками. Выглядели они совсем мирно, и я с легким смущением вспомнил свой
ночной страх.
– Алексей…
Я повернулся. За спиной стоял отец Виталий. Тоже с рюмкой и
огурчиком.
– Ты слышал что-нибудь об этих несчастных детях?
– Ну… мне говорил капитан… Огарин…
– Да, он всем сказал, – отец Виталий вздохнул. – Они уже
объявили, что им нужен третий член экипажа. Потому я к тебе и подошел, Алексей.
– Я все знаю. Эта девочка – убийца.
Священник перекрестился.
– Не в этом грех, многим в нашем несовершенном мире
приходится держать в руках оружие. Кто обвинит человека, честно работающего
телохранителем или киллером? Меня другое тревожит, Алексей. Я поговорил с
малышкой, у нее совсем нет понятия греха…
На всякий случай я кивнул.
– Знаю, тебя переполняют мечты покинуть нашу общину… – с
легкой укоризной сказал отец Виталий. Опустив глаза я кивнул. – Это не грех, – строго
сказал священник. – Я тебя сам благословлю в дорогу, если судьба так
повернется. Но – не с ними! Хорошо?
– Хорошо, – и все-таки я не удержался от вопроса: – А почему
не с ними? Это опасно для меня?
– Конечно, – отец Виталий укоризненно покачал головой. –
Неужели ты не понимаешь? Ты незнаком с бурным человеческим миром Империи. И
начинать путь в таком обществе…
Он вздохнул, залпом выпил. Крякнул, заел огурчиком.
– Даже не думай! – наставительно добавил он. – Хорошо?
Так он и отошел, смутив меня до чрезвычайности. Вся община
обо мне печется… Я еще раз глянул на бассейн – но девочки там уже не было.
Только ее брат что-то рассказывал нашей детворе.
Ушла куда-то?
В этот миг дверь трактира отворилась, и Эн Эйко вошла
собственной персоной. Поверх купальника она набросила халат. Кивком
поздоровалась с иномирцами в темном, а вот экипаж из инфантильных даже взглядом
не удостоила. Прошла к стойке и сказала дяде Григорию:
– Квас-водку, двойную.
Дядька поморщился:
– У нас не принято наливать спиртное детям.
– У меня гражданство Культхоса, я имею все гражданские
права.
С очень неодобрительным видом дядька смешал в высоком
стакане сто грамм лучшей водки с шипучим, темным квасом, кинул туда кубик льда
и ломтик соленого огурчика, как положено, воткнул тонкую соломинку.
Эн выгребла из кармана халатика пригоршню мелочи,
расплатилась. Забралась на крутящийся стул, оглядела трактир. Я заметил, как
люди отводят взгляды.
– Да, у меня права взрослого человека, – тихо сказала Эн.
Потянула напиток через трубочку. – Да, я училась в специальном учебном
заведении. Умею убивать. Так ведь многие умеют. Даже среди вас, верно?
Никто ей не ответил.
– Так почему вы не хотите с нами лететь? – воскликнула
девочка. – Это совершенно безопасно, честное слово! И я, и Артем умеем
управлять яхтой. У нас все шансы выиграть, все!
Гонщики в темном остались невозмутимы. А вот похожие на
подростков – заулыбались. Видимо, они свои шансы тоже ставили достаточно
высоко.
– Даже если не победим, – девочка сделала еще глоток. – Все
равно, разве никто из вас не хочет путешествовать? Увидеть другие миры? Потом
вернуться, если нигде не понравится… Слово чести, мы доставим обратно того, кто
полетит с нами!
Отец Виталий оглядел притихшую паству, вздохнул, и твердым
шагом направился к девочке.
– Вы хотите предложить свою кандидатуру? – с самым невинным
видом осведомилась Эн. Но мне вдруг показалось, что под ее тоном прячется
глухая тоска.
– Милая девочка, – хорошо поставленным голосом произнес наш
священник. – Я хочу лишь объяснить, почему никто не сможет вам помочь.
– И почему же?
– У нас тихая и мирная планета, – сказал отец Виталий. – Мы
христиане, православные. И даже в рамках церкви Единой Воли мы немножко
особенные… понимаешь?
– Не совсем, – отчеканила девочка.
– Это надо заглядывать далеко-далеко в историю, милая, –
священник покачал головой. – Наш народ очень многое пережил. Очень долго он
истреблял сам себя. Триста лет назад мы лишились даже собственной страны… да
так, что и не заметили того. Мы забыли свои корни, мы потеряли веру. И все наше
возрождение связано было с верой. Не просто с верой – с верой отцов, дедов, с
верностью традициям, с отказом от насилия…
– Я историю знаю, – Эн встряхнула мокрыми волосами. Вытащила
из бокала соломинку, сделала крупный глоток. – Короче, пастырь.
– Девочка, трусов среди нас нет, – тихо произнес отец
Виталий. – И никто не боится с вами лететь, даже если ты и впрямь столь
совершенный киллер, как говорит капитан Огарин. А уж помочь ближнему, помочь
слабому – прямой наш долг…
– Что же тогда?
То ли она опьянела, от немалой для ее возраста и сложения
дозы. То ли просто завелась.
– Милый ребенок, – столь же мягко продолжил отец Виталий. –
Твое существование – прямой вызов нашим обычаям и традициям. Не принято у нас,
чтобы маленькая девочка умела убивать. И потому быть с тобой рядом – значит не
помочь вам, а навредить себе. Понимаешь?
– Брезгуете? – резко спросила девочка.
– Скорбим, – отец Виталий склонил голову. – Прости, но здесь
ты не найдешь попутчика.
– Ваши дети куда разумнее вас, – девочка прищурилась.
– Даже если кто-то из них по молодости и наивности захочет с
вами лететь, – в голосе Виталия прорезались жесткие нотки, – его не отпустят. У
нас не Культхос. Совершеннолетие наступает в шестнадцать лет. А никто из
взрослых с вами не отправится.