Мы над собой не властны - читать онлайн книгу. Автор: Мэтью Томас cтр.№ 69

— Нет, конечно.

Эйлин рассердилась:

— Минуточку! Ты забыл, что категорически отказывался переезжать? Говорил, сейчас не время?

— Я помню, был такой разговор.

— А как ты меня уверял, что ни в коем случае не хочешь... не можешь переезжать?

Эд только кивал, явно не слушая.

— А теперь вдруг все хорошо и замечательно?

Эйлин, сама того не сознавая, повысила голос. За соседними столиками стали оглядываться.

— Прости меня! — воскликнул Эд. — Прости, пожалуйста!

Он не просто хотел от нее отделаться — в голосе звучало искреннее огорчение.

— Да ладно, пап! — вмешался Коннелл. — Это же здорово!

Он придвинулся ближе и обнял отца.

— Прости, — повторил Эд. — Я просто хотел еще хлеба. Хлеб здесь очень вкусный.

Эйлин стало не по себе.

— Скажи мне только одно: почему ты передумал? Что изменилось?

— Просто настроение хорошее. Я так счастлив, что отделался! Несколько недель можно не ходить на работу... Несколько месяцев!

Он был как пьяный. Может, у него не просто депрессия, а маниакально-депрессивный психоз?

Учебный год закончился, впереди три месяца без всяких напрягов, и на радостях он готов согласиться на что угодно. Это не значит, что ему в самом деле хочется переехать, — просто он вообще не в состоянии принимать никаких решений. Слишком много сил отняла борьба с депрессией, с кризисом среднего возраста, со студентами, с научными исследованиями, и теперь даже самые простые повседневные задачи, вроде проставления оценок, стали неподъемной ношей. У него что-то закоротило в мозгу от переутомления. Свихнулся из-за жалких подсчетов, из-за дурацкой ведомости, которую надо повесить на стенку. Подделал результаты контрольных, не спал по ночам, орал на Эйлин, плакал у нее на плече. Он уже ничего не хочет, остаться бы только одному и зализывать раны, а работа у него такая, что остаться одному невозможно. И он ложится на диван, закрыв глаза и отгородившись от всех музыкой, — тогда его демоны не могут к нему пробиться.

Эд и Коннелл наворачивали, как наперегонки. Эйлин ела медленно, уткнувшись взглядом в тарелку, чтобы не надо было разговаривать. Когда пустую посуду унесли, Сандро важно приблизился к столику. За ним официант нес блюдо с пирожными.

— За счет заведения! — объявил Сандро. — Прошу вас, возьмите по пирожному!

И надо было ему именно сегодня изменить своей обычной сдержанности!

— Ну что вы, зачем... — отказалась Эйлин.

— У нас годовщина, — ответил Сандро. — Хотите верьте, хотите нет — сегодня ресторану тридцать лет исполняется. А вы у нас из самых старых клиентов.

Должно быть, он заметил, как напряглась Эйлин, и быстро поправился:

— Не самых старых, конечно! Самых постоянных!

— Нам не нужно целых три пирожных.

— Видите? — обиженно воскликнул Сандро, обращаясь к Эду. — Вот потому-то у нее до сих пор такая прекрасная фигура!

Эд только улыбнулся, ничуть не смущаясь. Зато Коннелл заерзал в кресле.

Сандро наконец ушел.

— За окончание учебного года! — провозгласил Эд, одним глотком допивая оставшееся в бокале вино.

— За новый дом! — сказала Эйлин.

Эд чокнулся пустым бокалом, Коннелл — своим, с минеральной водой. Звякнуло стекло.

— За новую школу! — сказал Коннелл, и они снова чокнулись.

— Удачи, Эйлин! — сказал Эд.

— С чем?

— С поисками дома.

— Я же говорила, что уже нашла.

— Коннелл, удачи в новой школе!

— Спасибо, пап.

— Удачи нам всем!

Мама позвала Коннелла во двор. Он вышел и увидел, что мама стоит, опираясь на лопату, возле клумбы, где она теперь проводила много времени. В выходные, уезжая на матч, он каждый раз видел, как мама окучивает какое-нибудь растение или подсыпает удобрения из бездонного мешка.

— Помоги мне это закопать, пожалуйста.

Мама протянула ему статуэтку — похожие стояли у Лины на комоде. Фигурка человека в красном одеянии, с младенцем на руках. Младенец в розовой рубашонке, скорее всего, Иисус Христос.

— Здесь ямку вырой. — Мама указала место среди розовых кустов.

— Глубокую?

— Я скажу, когда хватит.

— А зачем надо закапывать?

— Говорят, святой Иосиф помогает продавать дома. Надо его положить в ямку вверх ногами, лицом к улице.

— Ты в это веришь?

— Вреда-то не будет, — сказала мама.

Лопата ударилась о что-то твердое. Коннелл разгреб землю — на дне ямки оказался большой камень. Коннелл обкопал его со всех сторон и потянул. Камень вылез неохотно, точно особо упрямый зуб. Коннелл снял рубашку, повесил на перила крыльца и продолжал копать, с удовольствием замечая, как сокращаются и расслабляются мышцы. Усиленные занятия физкультурой дали результат. К тому же за год Коннелл вырос на четыре-пять дюймов.

— Я сначала купила другую фигурку, — рассказывала мама. — За четыре доллара. Потом засомневалась. Какая-то она была не такая. Простая белая пластмасса, и только один Иосиф, без Иисуса. Я его вернула в церковную лавку и говорю продавщице: «Дайте мне хорошую статуэтку, а не ту безвкусицу». Она мне показала вот эту. Говорит, эта не для похорон.

— И сколько эта стоила?

— Сорок баксов.

Надо же, такую кучу денег закопать в землю! Расчистив ямку, чтобы стенки не осыпались, Коннелл сунул туда фигурку головой вниз, засыпал снова землей и утоптал.

— А если не поможет? — спросил он.

— Поможет, — сказала мама.

По поводу продажи дома Эйлин обратилась к сестре Синди Коукли, по имени Джен. Она работала в риелторском агентстве «Двадцать первый век» в Ист-Медоу. Можно было найти агентство и поближе, но Эйлин не хотела отдавать свои деньги местным.

Следующая задача — рассказать о продаже семейству Орландо. Поднявшись на второй этаж, Эйлин сперва прислушалась. За дверью смотрели «Колесо Фортуны» и громко смеялись. Гэри и Лина тоже пришли со своего третьего этажа. Донни выкрикивал ответы на вопросы и насмехался над участниками викторины.

Продать дом — значит выставить их на улицу. Или, по крайней мере, прибавить забот Донни: он платил за обе квартиры. Бренда в супермаркете «Пасмарк» зарабатывала совсем мало, Гэри нигде подолгу не задерживался, а Лина уже не могла работать.

Эйлин вернулась к себе, так и не постучав. На следующий день, собравшись с духом, пошла снова. Из-за двери доносились приглушенные голоса. Эйлин постучалась; ей открыла Бренда. Шерон и Донни сидели за столом.