Юджин - повелитель времени. Книга 6. Небоскребы магов - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 32

Она сказала надменно:

— Вот эти ваши слова насчет того, как уже чувствуете в своих ладонях мою грудь!..

— Полную, горячую, — сказал я, — и тяжелую… Какое слово нельзя произносить?

Она отрезала:

— Все!

— Ох, — сказал я, — ну и нравы здесь… А само слово… ну, главное?

Она покачала головой.

— Смотря когда, глерд. Но вам лучше не рисковать, можете ошибиться. Потому лучше молчите.

— Хорошо, — сказал я. — Про… смолчу. А про ваши губы, такие полные, алые, сочные и зовущие… можно? Они же на виду, не полуспрятаны, как грудь, что у вас наполовину под верхом платья, мне приходится додумывать, какие так сочные ягодки малины на белоснежных холмиках… в общем, можно?

Она вздохнула.

— Глерд, другим можно, вам нельзя.

— Почему?

— Другие говорят иначе, — объяснила она, — а когда говорите вы, я уже чувствую, как ваши ладони мнут меня, а это нехорошо, меня может мять только мой муж, герцог Энтони. То же самое и с губами. Я уж и не представляю, что вы с ними напредставляли… хотя и догадываюсь, но лучше умолчим, это не образец светской беседы.

Я сказал совсем виновато:

— Спасибо, герцогиня, вы меня спасаете. Как хорошо, что я оплошал перед вами, такой умной и понимающей, а не перед какой-то дурехой, что сразу же подняла бы меня на смех!..

— Да, — проговорила она, — в этом ваше счастье.

— Прекрасно сказано, — подхватил я, — вы в самом деле счастье, герцогиня!.. Умная, волевая и сильная женщина, это видят все, однако ваша сочная и созревшая красота, что манит меня, как распустившийся цветок бабочку или такого жука, как вот я, и хотя уже молчу про вашу полную нежную грудь, такую горячую и тяжелую, но воображению не прикажешь, вы будете сниться мне, герцогиня, а над сновидениями никто из нас не волен…

Герцогиня в изумлении вскинула брови.

— Глерд Юджин… я не совсем вас поняла… Вы что же… хотите… неужели вы хотите…

Она умолкла, не зная, какое из слов использовать, а я, глядя ей в лицо честно и прямо, сказал самым искренним голосом:

— Конечно, дорогая герцогиня. Конечно!.. Разве это не естественно для мужчины, увидев вас, воспылать к вам нежной страстью?

Она, не отрывая от меня взгляда расширенных в непонимании глаз, проговорила с трудом:

— Не могу поверить… вы хотите… зайти в нашем дружеском разговоре слишком далеко… вплоть до постели в какомто туманном будущем?

Я вздохнул, покачал головой.

— Что вы, герцогиня, как вы могли такое подумать?… Это так нехорошо. Мы же с вами романтики и возвышенные натуры. Нет, конечно, как можно?… Ни в коей мере!. Гораздо романтичнее предаться сладостному блуду прямо здесь, это так волнительно и восхитительно!..

Она еще шире распахнула глаза.

— Глерд… я не хочу о таком даже слышать!

— Герцогиня, — сказал я с мягким укором, — мы же соседи, у нас должны быть дружеские теплые отношения, доверительные даже. Это позволит жить счастливо и беспечно…

— Глерд, — сказала она твердо, — уберите руки. И не придвигайтесь вплотную, здесь и так жарко. То, что вы намечтали, невозможно.

— Возможно, — заверил я. — Дорогая герцогиня, давайте слегка сблизимся, тем самым закрепим соседско-дружеские отношения, которые, я уверен, только окрепнут.

Она сказала твердо:

— Глерд! Нет, нет и нет. Я ни разу не изменяла мужу. За все восемнадцать лет!.. И не намерена этого делать. Глерд, уберите руки. Я полагала, вы очарованы красотой моей дочери.

— Герцогиня, — сказал я мягко, — не стоит смотреть на меня как на… извращенца, что ли?… Я из королевства, где женщины в тридцать лет только выходят замуж, рожают в тридцать пять… Нет, есть и те, кто выскакивают замуж в восемнадцать, а то и в шестнадцать, но в среднем где-то в тридцать пять… Многие откладывают рождение детей до сорока-пятидесяти лет…

Она покачала головой, в ее крупных глазах я увидел недоверие и печаль.

— Глерд, как это может быть?

— Вы прекрасны, герцогиня, — заверил я. — Вы молоды и прекрасны.

Она сказала строго:

— Глерд, уберите руки. Я понимаю ваше нетерпение, но совсем уж без ритуалов — это верх непристойности…

— Точно, — сказал я с восторгом, — здорово, правда?… По глазам вижу, вам от этой пристойности уже просто ну совсем как-то не.

— Глерд!

— Понепристойничать, — сказал я, — и снова спасать мир! Вот это жизнь, ваша светлость. Это называется, жизнь полна! Когда и непристойностей просто девать некуда, и пристойностей, и спасение мира… Когда желают, чтобы жизнь была полна, ваша светлость, то желают, как мне кажется, именно побольше непристойностей.

— Глерд, — произнесла она, — Что-то вы совсем меня… Начинаю чувствовать себя просто женщиной… Как это отвратительно! Настолько, что даже как-то омерзительно приятно.

— В этом весь шарм, — согласился я. — Мы всегда такие правильные, что аж противно! Эту правильность вбивают в нас так, что маятник начинает стремиться в другую сторону… Так что мы сейчас делаем все абсолютно верно. Чтобы оставаться на правильном пути мира и прогресса, мы должны время от времени вот так вот во всю…

Она проговорила жарким шепотом:

— Глерд, ну что вы меня так совсем неприлично щупаете?… Будто курицу-несушку… Я герцогиня!

Я ответил счастливо:

— Герцогиня, вся радость на контрастах, это же самый изыск!.. Жарко здесь, и как жаль, что нельзя раздеться. И даже нам нельзя, хотя с нашими телами стыдиться вроде бы нечего.

Она чуть улыбнулась.

— Глерд…

— Герцогиня, — ответил я с укором, — я же ни слова ни о вашей груди, ни о ваших губах, хотя уже чего только не навоображал, а я только о погоде, самой безобидной теме.

Она покачала головой.

— Тогда почему вы совсем так вплотную? Тем более что жарко… У вас горячая ладонь, глерд. Уберите ее с моей талии, а то вдруг там загорится платье.

— Простите, герцогиня, — ответил я и опустил ладонь с талии на дюйм ниже. — Это все мое незнание здешнего этикета. Когда увидел здесь такую красивую сочную женщину с такой грудью, я не мог сдержать восторг…

Она сказала строго и чуть повысив голос:

— Глерд, я вас понимаю, жарко, но удерживаться надо.

— Зачем? — спросил я наивно.

Она чуть опешила от простого вопроса.

— Зачем?… Как зачем?… Так принято… Глерд, не жмите мне талию… И там не жмите… Условности зачем-то да созданы… Глерд, у меня от ваших пламенных губ на шее останутся ожоги!..

Она все же сумела отодвинуться, я сказал сокрушенным голосом: