Я огляделся. Вокруг, метров на сто, не вру, валялись обломки
планёра. Здесь, наверху, берег был довольно ровный, абсолютно пустынный.
Пригорки, песок, редкие чахлые кустики. Шум моря под обрывом позади почти не
слышен.
– Хелен! – крикнул я. Летунья обернулась. – Спасибо!
Она непонимающе смотрела на меня.
– Хелен, ты посмелее любого мужика! – сказал я. – И
поискуснее. Спасибо, что жизнь спасла, что в панику не ударилась. Может, я и
вор презренный, только все равно буду за тебя Сестру с Искупителем молить!
Девушка дернула плечами. Ее голубая форма была вся изорвана,
блузку большей частью она на лубок пустила… и все же ей явно понравились слова.
– Плохая я летунья, Ильмар-вор. Планёр разбила. Знаешь,
сколько планёр стоит?
Откуда же мне знать. Много, наверное. Я за всю жизнь, может,
столько не украду…
– Хорошая ты летунья, Хелен. Спасибо.
– А ведь ты к Виго тянула, Ночная Ведьма, – вдруг сказал
Марк. – К гарнизону планёрному. Потому мы едва не сгибли!
– Уж очень ты смышленый, Маркус, – откликнулась Хелен.
Мальчишка усмехнулся. Он очень спокойный был, и даже чумазое
лицо, грязная одежда, рваные штаны не могли скрыть этой уверенности.
– Мы где-то вблизи Байоны упали, – сказал Марк. – Знакомые
места?
– Не пропадем, – успокоил я его. – Доберемся до города,
отъедимся… ветчину тут хорошо готовят, переоденемся. Будь спокоен, я тебя не
брошу.
Что-то меня тревожило. Не так все шло. Совсем не так, как я
думал.
– А деньги откуда? Воровать будешь?
Я помедлил, но все же полез рукой в карман и достал
увесистый железный слиток.
– Сукин сын! – закричала Хелен. – Лишний вес тащил!
На эти слова я не отозвался. Невелик вес. Зато хватит денег
домой добираться.
Марк улыбнулся, глядя на железо. Конечно, он не заметил, как
я прихватил его из купеческой ухоронки.
– Встать можешь, Ильмар?
Я попробовал.
– Нет пока. Да не стой ты, парень, помоги ноги растереть…
– Не можешь – это хорошо, – вдруг сказал Марк.
Глаза у него были виноватые, но не слишком.
– А ноги ты сам разотрешь. Ладно? Мне пора, Ильмар-вор.
Спасибо тебе за все, теперь разойдемся.
У меня челюсть отвисла.
Хелен захохотала, откидывая голову. Радостно и неподдельно.
– И тебе спасибо, Ночная Ведьма, – сказал ей Марк. – Ты и
впрямь лучшая из лучших.
– Никуда тебе не деться, Маркус. – Она перестала смеяться. –
Все равно ведь схватят. Сам знаешь.
– Знаю, – согласился он.
– Повинись, мальчик. Повинись и сдайся. Дом простит…
– А вот это уже не твое дело, – отрезал Марк. – За себя
бойся.
– Ты что же, гаденыш, уходишь? – Ко мне вернулся дар речи. –
Я тебя от рудника избавил, а ты бросаешь? Да я тебя придушу, щенок!
Мальчик повел в воздухе рукой. Губы его шелохнулись.
Я первый раз увидел, как лезут в Холод при ярком свете, и
так близко.
Просверк – солнечный луч на острие, что выползает из
ниоткуда.
Порыв ветра. Холодного ветра.
Марк стоял с кинжалом в руке и смотрел на меня.
– Достойный поступок для мальчика твоей крови, – сказала
вдруг Ночная Ведьма. Марк ее будто и не услышал. Протянул мне нож, держа за
лезвие, как положено.
– За мое спасение, Ильмар-вор, жалую тебя клинком Дома и
титулом графа… – он замялся, – графа Печальных Островов.
Хелен от хохота упала на землю. Ударилась сломанной рукой,
застонала, но смеяться не перестала.
– Владей по праву, применяй с честью.
Я машинально взял клинок. Посмотрел на узорную рукоять, на
протравленное лезвие.
И впрямь – герб Дома. Аквила – орел, парящий с мечом в
лапах.
Неужто Марк так родовит, что с малолетства вправе титулы
жаловать?
– Прощай, Ильмар-вор.
Марк повернулся и пошел. Спина все же напряженная была,
будто боялся он, что метну кинжал. Но шел ровно и не спеша. По песку, через
кусты, все дальше и дальше.
– Граф Ильмар, позволено ли будет бедной летунье присесть в
вашем присутствии?
Хелен стояла надо мной, слегка согнувшись в насмешливом
поклоне.
– Хозяин Печальных Островов, почему вы так спешно покинули
свои ленные владения?
Она не удержалась, снова прыснула, как молоденькая глупая
девчонка. Уселась рядом, сказала почти ласково:
– Граф… Граф-вор.
– Не смейся, летунья, – сказал я. – Все воры. И графы тоже.
А над больным смеяться – последнее дело. Тебе руку сломало, мальчишке ум
растрясло…
Хелен покачала головой:
– Ты не прав, граф Ильмар. Есть у него право дворянство жаловать.
По крайней мере было. Только особо не радуйся, титул с тебя мигом снимут…
– Титул не снимают, – огрызнулся я, будто принял слова о
дворянстве всерьез.
– Еще как снимают. Вместе с головой. Давай разотру тебе
ноги.
Я молча спустил штаны, и Хелен принялась здоровой рукой
массировать голени. Без брезгливости, не морща нос от грязи и пота.
Она и не такую грязь повидала, наверное.
– Он что, столь высокороден? – спросил я.
– А ты даже не знаешь, кто твой дружок? – Хелен хихикнула. –
Ох, какие графы нынче необразованные… Высокороден, не сомневайся. Колет ноги?
– Колет.
– Хорошо. Сейчас за мальчишкой двинемся.
– Зачем?
Хелен вздохнула:
– Возьмем живым, так и ты жить останешься. И не просто жить,
а с титулом. Я скажу, будто ты с самого начала мне помогал. Слово чести!
Кажется, она не шутила. Да и не шутят высокородные с честью.
– Нет. Пусть идет. Мы с ним вместе бежали, он за меня смерть
в вину взял. Не стану я его ловить, Ночная Ведьма.
– Я особо и не надеялась, – просто ответила Хелен.
– Сама беги… если хочешь.
– Не могу. Тоже зашибла ноги, Ильмар. Из меня сейчас ловец…
как из тебя граф.
– Давай тоже разотру, летунья…