Ответ империи - читать онлайн книгу. Автор: Олег Измеров cтр.№ 71

– Вскрытие покажет.

Она хихикнула так, что дрогнула рука; коричневые волны в чашке вышли из берегов.

– Слушайте, ну предупреждайте, я хоть сначала на стол поставлю…

Света вытащила бумажные салфетки и промокнула капли на матовом пластике цвета ореха.

– В результате Андропов получил санкцию генсека на операцию «Ответ», – продолжала она. – Это от «Наш ответ Чемберлену». Создавать теорию нового общества привлекли тех, у кого голова свежая, – технарей, того же Альтшуллера с его прикладной диалектикой, марксистский андеграунд вроде Кагарлицкого, он как раз самиздатом начал баловаться. Из зарубежных даже Гэлбрейта и Окито подключили, правда, они не знали, что работают на КГБ. И представьте себе, вскоре чисто на уровне здравого смысла получили программу перезагрузки советского общества. Вам в институте рассказывали, что уровню производительных сил должен соответствовать уровень производственных отношений?

– Ну да. В теории. Когда до феодализма и капитализма доходили, еще понятно, а как они дальше связываются…

– И неудивительно! После Ленина у нас этими производительными силами философы не занимались! Считали, не их графское дело железки изучать. Так вот, вышло, что после крупного машинного производства – ту, того, что у Маркса, – у нас еще два уровня развития производительных сил получилось. Значит, первая промышленная революция – это вы знаете, это Маркс описал, это механизация. Паровая машина стоит, трансмиссия по зданию, механизмы, станки крутит, объем производства этой машиной ограничен. Отсюда буржуазия, то бишь прямые хозяева этих заводиков, которые еще в состоянии охватить то, чем она руководит, ну и пролетариат – неквалифицированная рабсила, неграмотная, работает за копейки. Сейчас такое производство либо вынесено в страны третьего мира, например, полукустарная продукция из Китая, либо для него на Западе нанимают мигрантов, часто нелегалов, создают подпольные цеха – и там эти мигранты пашут, как рабы, как Марксовы пролетарии. Понятно?

– Угу. То есть пролетариат теперь – это Равшан и Джамшуд.

– Не знаю, кто это, но чувствую, что вы поняли. Вторая революция – это электрификация. Электропривод, конвейер, релейная автоматика. И вот этот массовый поточный выпуск требует других отношений. Во-первых, значительная часть рабочих должна быть грамотной и образованной. Читать чертежи и техпроцессы, знать, что такое электричество, законы физики, подчас иметь руки ювелира и сообразительность шахматиста. Такая рабочая сила не может быть дешевой, ей нужны школы, детсады, больницы, дома отдыха, потому что человек с улицы по невежеству наделает убытков в сто раз больше, чем ему заплатили. Во-вторых, производство стало сложным, и частный предприниматель не может сам разобраться в сложной организации большого завода. Поэтому предприниматель уже не хозяин. Хозяин – аппарат, инженеры, технологи, управленцы. А он – финансист, для него экономические понятия сворачиваются в узкую сферу операции с деньгами. Вот на этом этапе экономические науки не только у нас, но и во всем мире вырождаются, превращаются в узкие ремесленнические дисциплины для бухгалтеров, банкиров и составителей госбюджета. В-третьих, для фордовского производства уже нужна не столько максимальная сиюминутная прибыль, сколько стабильность. Конвейеры легко запустить, но трудно перестраивать. Отсюда необходимость как в общем планировании экономики, так и в определенной унификации человека, подгонки его личных интересов под общественные. И частный предприниматель в этой системе уже получается фигурой лишней, ненужной. Вот Сталин методом проб и ошибок и создал общественный строй под конвейерные производительные силы. Поэтому страна быстро развивалась.

– Это я помню. Но потом-то она все равно затормозилась.

– Сталин умер, началась новая промышленная революция – кибернетизация. Электронная автоматика позволила сделать гибкое автоматизированное производство, которое можно быстро перестроить: вот сейчас нужен самокат – делают самокат, нужен самосвал – делают самосвал. А система-то советская у нас старая осталась, под конвейерную систему, с отраслевыми министерствами, с прямым планированием. И вот эта команда, о которой я вам рассказывала, выработала новую советскую систему, где производственные отношения уже сконструированы под новый уровень производительных сил. Сталин брал за основу американский опыт, теперь взяли японский. Ну, вы из нее кое-что уже видели, так?

– Кое-что. Правда, чисто хозяйственное, до устройства государства не дошел.

– Будет время – ознакомимся. Правда, нового классика марксизма у нас не появилось, гениальных открытий в теории – тоже. Но зато удалось наконец-то понять и использовать то, о чем эти классики писали. Команда выработала не декларацию, не пустой манифест с кучей правильных слов, которые так любит рождать определенная часть нашей интеллигенции, возомнившая себя духовными господами. Команда написала техпроцесс изменения общества – точно так же, как в свое время физики создавали атомную бомбу и космические ракеты, а не просто познавали истины. При Сталине физика и математика стали производительной силой, теперь на производство стали работать философия и политэкономия. Оставался вопрос внедрения. То есть технология легальной смены власти и элиты.

– И тогда использовали то, что удалось выкачать у попаданца? Перестройку, гласность, прочее? Только в другую сторону?

– Ну почему выкачать-то? – удивилась Светлана. – Хотя я понимаю, вы десятилетия жили под давлением мифов о «кровавой гэбне». Хроноагент очень охотно все выложил, правда, первое время пытался выдавать себя за сталиниста, пострадавшего от либерастов. Очень уж себя запугал. Но его легко поймали на противоречиях в показаниях, да и Тофик Гасанович помог, он весьма плодотворно с нами работал. Помните, о нем еще «Техника – молодежи» писала?

– О ком это? А-а, вспомнил! Дадашев, мысли читал в начале семидесятых.

– Тут, Виктор Сергеевич, даже читать не пришлось. Хроноагент Дадашева узнал! Он же журналистом был и в конце восьмидесятых репортаж про него делал. Тут же раскололся, все выложил, что антикоммунист, что Союз ненавидит, что колбасы ему недодали…

– Колбаса – это для них святое.

– Мы поняли. Так вот, для операции нужна была ударная фраза. Как в рекламных роликах, чтобы не разъяснять народу мудреные слова и парализовать волю к сопротивлению номенклатурной верхушки. Надеюсь, я уже подвела вас к выводу?

– Конечно. Вы пуганули их тем, чего они больше всего боялись. Сталиным. А у народа Сталин ассоциировался с политической волей.

– Которая противопоставлена пассивной, апатичной, разленившейся номенклатурной верхушке. Конечно, это не способ для постоянного обновления элиты, но иного выхода не было. Либо мы – их, либо они – Союз. А дальше вы уже примерно должны представлять. Брежнева сменяет Андропов, операция пошла. Андропов же у вас что писал? Что надо разобраться, кто мы и где находимся. А у нас все было известно, оставалось действовать. И пока не опомнились, началось. Вброс компромата, война с троцкизмом, оправдание Сталина и Берии… Народ был просто в восторге: наконец-то наверху глаза открыли! Горбачев тогда сам отказался в генсеки идти, осторожничал. А потом уже Романов в начале восемьдесят четвертого пришел, как либерал, как компромисс, вокруг которого прижатая элита сплотилась, ища новой стабильности. Ну как вам наш вариант?