Радость моего общества - читать онлайн книгу. Автор: Стив Мартин cтр.№ 2

Избыток размышления, ко всему прочему, создает иллюзию случайных взаимосвязей между не относящимися друг к другу явлениями. Например: утро, тостер выбрасывает поджаренный хлеб, как раз когда мимо проезжает машина с аризонскими номерами. Взаимосвязь? Совпадение? Должен ли быть включен тостер, чтобы появилась машина с аризонскими номерами? Проблема, конечно, заключается в том, что я склонен действовать так, будто эти взаимосвязи реальны, и если проезжает машина, скажем, с номерами Небраски, я немедленно скашиваю глаза на холодильник — не открылась ли его дверца.

Я подолгу не выхожу их дома, ибо в данный момент я при деньгах (шестьсот долларов в банке, и квартплата внесена за месяц вперед), так что искать работу реальной необходимости нет. Да и вообще, искать работу трудноватисто, учитывая негодную планировку улиц с их запретительными бордюрами и редкими пологими выездами. Чтобы добраться до "Верного средства", аптеки с внушительным ассортиментом, в арсенале которой всё — от конфет до палаток, — мне приходится следовать извилистым лабиринтом, который я обнаружил как-то летом, после нескольких недель проб и ошибок. К "Верному средству" мы еще вернемся. (О боже, Зэнди — такая миленькая! А какой она фармацевт!)

Моя бабушка (ангел и спаситель) периодически посылает мне из своей усадьбы конвертики с наличностью или её эквивалентами, что делает мою жизнь возможной. А усадьба у неё хоть куда. Представьте себе "Тару", которую расплющили, вытянули и окунули в жидкую глину. Я бы очень хотел повидать бабушку, но для поездки в Хельмут, штат Техас, потребовалось бы воспользоваться общественным транспортом, а это в списке моих ни-ни. С толпой из четырех человек и выше я не справляюсь, если только мне не удается создать матрицу, которая свяжет индивидов одного с другим за счет сходных узоров на рубашках. А самолеты, поезда, автобусы и автомобили... я вас умоляю. Я перебрался в Калифорнию двенадцать лет назад, когда возможности путешествовать для меня еще имелись, но они быстро иссякли благодаря серии личных открытий по поводу замкнутых пространств, обрезиненных колёс и логики укладки чемоданов, и не осталось ни единого занюханного шанса вернуться домой.

Вы можете подумать, что раз я сижу дома, мне одиноко, но не тут-то было. Естественный хаос многоквартирного дома означает, что, повинуясь принципу энтропии, каждый неизбежно постучит в дверь каждого. Вот так я и стал парнем с травяным коктейлем. После убийства по нашим подъездам, как фурии, понеслись слухи, и довольно скоро каждый обсуждал это с каждым. Филипа — неглупая, разбитная актриса, которая живет этажом выше, — разговорилась со мной, когда я был в дверях — наполовину внутри своей квартиры, наполовину снаружи (она и сама какую-то долю секунды находилась под подозрением — будущий покойник как-то оскорбил ее тремя секундами непрошеных объятий, в ходе которых его рука скользнула ниже, чем позволительно, и Филипа оповестила всех, насколько это ее расстроило). Филипа рассказала, что страшно волнуется перед пробами на телевидение. Я сказал, давай я тебе сделаю коктейль из пырея. Мне хотелось ее успокоить, чтобы она показала себя с наилучшей стороны. Она зашла ко мне в квартиру, и я смешал в высоком стакане настои нескольких трав. Вдогонку мне пришла в голову так называемая толковая мысль — разломить пополам таблетку "индерала", который я ношу в своей карманной аптечке, и смешать его с питьем. "Индерал" — сердечное средство, предназначенное для борьбы с безобидными аритмиями, которым я иногда подвержен, но есть у него и побочный эффект: он снижает страх перед публикой. Ну и позже Филипа сообщила, что это была лучшая проба в ее жизни — ее дважды попросили прочесть "на бис". Может, питье с "индералом" тут ни при чем, а может — при чем. Главное — она хотела верить в пырейный коктейль и стала приходить за ним регулярно. Заглядывала, пропускала стаканчик, некоторое время сидела и разговаривала о своих актрисьих заботах, а потом отправлялась на очередное прослушивание под легкой дозой средства, блокирующего ее бета-ритмы.

Если Луна съезжает со своей орбиты на один дюйм ежегодно, то постепенно, где-то в непредставимо отдаленном будущем она выйдет из-под контроля и врежется, скажем, в Индию. Так что, рассуждая сравнительно, половинка "индерала" раз или два в неделю в пырейном коктейле для Филипы реально проблемой не является, но мне для того, чтобы оставаться на одной орбите с Филипой, нужно наращивать количество прописываемого лекарства. Это пара пустяков, поскольку мне достаточно немного преувеличить свои симптомы у доктора в Бесплатной клинике, и таблетки потекут рекой. Настоящая дилемма встала передо мной, когда Филипа в один прекрасный день пожаловалась, что плохо спит. Нет ли у меня коктейля, который помогает? — спросила она. И я не мог "просто сказать ей "нет"", потому что привязался к ней. Не так, как к Элизабет, Королеве Недвижимости, которая стала для меня объектом желания, но как к милой девушке сверху, за приключениями которой я следил, как за перипетиями мыльной оперы.

Филипа не понимала, что пребывает на том зачарованном отрезке жизни, когда каждое утро её будит надежда, и даже ноги в тапочки она сует с надеждой. Она жила с основательным, но, на мой взгляд, кретиноватым парнем, который, без сомнения, скоро исчезнет, уступив место фрукту позаковыристей. Я сходил на кухню, смешал апельсиновый сок с порошковым протеином, измельченной сливой, прыснул туда настойки зверобоя из "Верного средства", а потом, уверенно ведомый безрассудством, добавил еще четвертинку "кваалюда".

Этот "кваалюд" остался после какой-то студенческой вечеринки и с тех пор болтался у меня в кухонном шкафу, как был — нераспечатанным. Я даже не знал, не просрочен ли он, но на Филипу он, видимо, подействовал, судя по тому, что десять минут спустя после приема моего эликсира на ее лице появилась мечтательная улыбка, она расслабилась в моем складном кресле и изложила мне всю историю нынешнего бойфренда, которого звали Брайен. Сделала комментарий по поводу его громадного, баснословного члена, который сперва был определен ею как "...большущий хуй..." — Филипу начинало развозить, — а позднее, когда ее развезло более поэтически, был обрисован как "форменная оглобля с легкой горбинкой". Это явно пленяло ее несколько месяцев — до тех пор, пока однажды не перестало пленять. Брайен, как и раньше, полагал, что в этом ядро их взаимоотношений, а Филипа чувствовала себя не в праве с ним порвать, поскольку ее фиксация на безотказном аппарате прежде всего и привела его к ней в гнёздышко. Но теперь с его увесистой штуковиной нужно было как-то иметь дело, а интерес Филипы начал угасать.

"Кваалюдовое" питье стало вначале ритуалом ежемесячным, потом ежедвухнедельным, потом ежедвухдневным, а потом я стал ежевечерне около одиннадцати прятаться, когда она принималась стучать в мою дверь. Запасы тайного ингредиента истощались, чему я был рад, поскольку уже начал сомневаться в моральности всего предприятия. Как-то вечером, ожидая действия апельсино-сливового эликсира, она сказала, что напиток разжег в ней новый интерес к Брайеновой штуковине, и она обожает просто лежать, пока он вытворяет с ней всякие вещи. Собственно, так оно ей теперь и нравилось — глаза полуприкрыты и Брайен на всю катушку. Когда я стал урезать количество наркотика в связи как с сокращением запасов, так и с угрызениями совести, ее интерес к Брайену поколебался, и я по всему видел, что бойфренд — снова на грани отставки. Некоторое время, варьируя дозу, я мог оркестровать их взаимоотношения не хуже дирижера, но когда в конце концов достаточно устыдился, я ее обломил, а она так и не узнала, что подсела, и, судя по всему, обошлось без пагубных последствий. Каким-то образом их отношения выстояли.