– Молодец! – Паша подставил локоть даме. При этом выглядел он так, будто всю жизнь занимался сопровождением дам.
Чугуев улыбнулся.
Глухонемой швейцар помахал рукой уходящему автобусу.
Леонид Аркадьевич постоял на крыльце пару минут, с облегчением выдохнул и развернулся к входу.
– Леонид Аркадьевич!
Чугуев обернулся, увидел заведующую пансионатом.
– Ядвига Францевна, рад за вас.
– За что именно?
– Видел, решены ваши проблемы в пансионате.
– Вы по поводу перегородки в коридоре?
– Её тоже.
– Спасибо за помощь.
– Скорее за сочувствие.
– Если можно назвать помощь всему городу сочувствием, пусть будет так. Кстати, не желаете коньячку?
– Ядвига Францевна, у меня, – начал Чугуев, но администратор пансионата перебила его.
– Налаженная семейная жизнь. Мне это говорила Нина Петровна!
– Вот и хорошо. Спокойной ночи, Ядвига Францевна!
– И плодотворного дня, Леонид Аркадьевич!
Следующий день прошёл в рутинных заботах администрации ставшей ему почти родной. К Чугуеву относились как к ревизору. Угадывая полунамёки, тотчас представляли развёрнутые отчёты. Леонид Аркадьевич деловито листал, походя, делал замечания, диктовал поправки. Самому показалось, что всё идёт как по маслу. Стоило ему заикнуться о каком-нибудь поручении, как готовые люди бросались исполнять его приказы.
Вслед за Павлом засобирался домой Николай.
– Хватит бездельничать! – сказал он. – Выручил людей, путёвка не сгорела. Поеду зимовку добивать!
– Что делать зимой в деревне?
– Никита! Если крестьянин зиму проспит, работяга в городе будет сосать лапу!
Николай собрал сумку и вышел на балкон.
– Что ты достаёшь мужика? Он же по дому скучает.
– Так хоть попрощаемся по-людски, как сказал Паша в своё время?
Чугуев махнул рукой.
Никита шумно вздохнул.
– Ну, мужики, бывайте! – сказал Николай, войдя в комнату.
– И тебе не хворать!
Чугуев пожал руку молча. Удивился силе Николая. Почему раньше не замечал? Наверно, потому что подавал свою вялую длань по-дамски, как для поцелуя. Теперь же, Чугуев стал сдавливать ладонь. Подумав так, Леонид Аркадьевич распрямил плечи, улыбнулся.
Оставшись вдвоём, мужчины взялись за шахматы. К взаимному удивлению, для любителей оба играли довольно сносно.
Порой Никите не хватало терпения, потому что Чугуев так долго думал, что можно было выйти покурить, искупаться в море!
– Леонид Аркадьевич, разрешите полюбопытствовать?
– Никита, к чему эти кривлянья? Спрашивай, если чем-то интересуешься! – сказал Чугуев слегка стукнув пешкой.
– Вот когда мы ехали в поезде и малость поддали, ты говорил о нелёгкой судьбе руководителя. Кстати, шах!
– Вот как? Тогда ты теряешь слона!
– Да пусть он идёт в Африку! – разозлился Никита. Обидно прозевать важную фигуру из-за пустой болтовни!
– Ты тоже не молчал в тот вечер.
– Да я не к тому! – махнул рукой Никита, глядя на шахматную доску. – Просто хотелось узнать. Узнать, – протянул Никита, высоко подняв короля.
– Узнать о моём желании?
– Да ты что, Лёня! – поперхнулся Никита, едва не выронив фигуру.
– Ходишь, или думаешь?
– Подумаешь тут. Ставлю!
Чугуев по обыкновению подпер щёки руками.
Никита вздохнул.
– Предлагаю ничью!
– И это при таком раскладе? Леня! Я не согласен.
– Через два хода нас ожидает классическое повторение ходов.
– Вечный шах?
– Как в разговоре, так и в игре.
– Слушай, Леонид Аркадьевич! Взял бы ты меня с собой!
– Куда?
– Куда каждый день исчезаешь.
– Я не отдыхать хожу.
– Так, а мне тут что, подыхать от скуки? С рыжим глухонемым стариком!
– Вряд ли тебе интересны проблемы чужого города.
– Я согласен.
– Вот и я говорю о том же.
– На ничью согласен! – Никита положил обоих королей ногами друг к другу.
– И всё же увяжешься за мной?
– А куда мне ещё деться? Не возвращаться же на завод!
– Хорошо. Только обещай не открывать рта!
– Буду нем, как рыба! Как катран! Леонид Аркадьевич, за меня краснеть не придётся!
– Все бы так обещали, – пробурчал Чугуев, разбирая постель.
Никита молча уложился. Отвернувшись к стене, захрапел.
Поутру Никита проснулся раньше будильника, долго ворочался, стараясь не разбудить Чугуева.
С полуписка наручных часов Чугуев вскочил с постели.
– Идёшь? Не передумал?
– А как же? – Никита сел в кровати.
Они быстро умылись, спустились в бар.
Мигом подбежала рыжая официантка в пиратской тельняшке. Приняла заказ, улыбаясь как старым знакомым.
– М-да, свято место пусто не бывает! – сказал Чугуев.
– Поганое корыто счастливое!
– Почему? – спросил Чугуев, улыбаясь.
– Всегда помоями полно.
Вернулась официантка, расставила чашки с кофе, яичницу, эклеры.
Завтракали в тишине. Никита едва раскрывал рот, что-нибудь сказать, но, видя, как сосредоточенно жуёт Чугуев, тут же поддавался его примеру.
– Спасибо пиратскому общепиту! – сказал Никита девушке.
Она улыбнулась.
– Пошли, уж.
– Идём, идём! А далеко?
– Шагов четыреста.
– Слушай, Леня! То есть, Леонид Аркадьевич, кем ты меня представишь?
– Журналистом.
– Почему?
– Болтаешь много.
– Так они журналиста выкинут за порог! Тем более, много болтающего!
– Я скажу, что ты родственник по линии жены.
– Верно! От своей крови не откажешься: испорчена, а терпи!
– Отчество у тебя какое?
– Русское.
– Иванович?
– Да.
Никите расхотелось хохмить. Он застыл с раскрытым ртом. Как недооценил Лёню! Основные открытия впереди, решил Никита. И не ошибся.
У крыльца администрации их встречала целая делегация.